Елена Доброва - Гениальные аферы Страница 29

Для своих штампов мастеру также не удавалось найти покупателей. В 1829 году Беккер специально отправился в Берлин, чтобы предложить их прусскому королю за 5000 дукатов, однако тот не пожелал сделать эту покупку. Не смог Беккер продать штампы и русскому королю за 6000 дукатов. 11 апреля 1830 года великий фальшивомонетчик скончался от инсульта. Его штампы безвозмездно перешли во владение хомбургской семьи Зайденштрикеров. Коллекцию из 331 штампа продали за 30 рейнских гульденов. Впоследствии часть этих штампов оказалась в берлинском монетном кабинете, где они находятся и по сей день.

Не подлежит сомнению тот факт, что у Беккера были поистине золотые руки. Недаром многие опытные эксперты оказывались введенными им в заблуждение и приобретали в свои коллекции его подделки, приняв их за оригиналы. Копии мастера обладали единственным недостатком: они были слишком правильны и чересчур совершенны. Кроме того, беккеровские серебряные монеты имели сине-черный оттенок, который их как бы слегка затуманивал.

Изенбургский надворный советник, конечно же, не был единственным в ряду гениальных фальшивомонетчиков. Многие из его коллег, не получившие особенной известности, использовали более простую технологию для изготовления своих подделок. Сначала они делали отливки настоящих монет, а потом в подготовленные таким образом формы заливали жидкий металл. Однако такие монеты не были столь же совершенными, как изготовленные настоящей чеканкой. Поверхность «слиточных» монет была далеко не идеальной: под лупой она выглядела зернистой, иногда на ней просматривались следы воздушных пузырьков. Однако благодаря специальной технике старения подобные улики удавалось завуалировать, и эти монеты с легкостью находили своего покупателя.

Подделка монет и в наши дни является настоящей «золотой жилой». Труд современных фальшивомонетчиков облегчила специальная техника. Они используют гальванопластику, прессовое и литейное оборудование. Оборот фальсифицированных монет достигает таких масштабов, какие Беккеру и не снились.

Развитию и расширению бизнеса фальшивомонетчиков способствуют огромные цены, которые увлеченные нумизматы готовы выкладывать за особо редкие монеты. Кроме того, большим спросом также пользуются многие фальшивые монеты. Появилась даже специальная область нумизматики – коллекционирование фальшивых монет.

Изделия известных мастеров-фальшивомонетчиков скупаются по довольно внушительным ценам. Так, например, в 1972 году на аукционе, проходившем во Франкфурте-на-Майне, 11 беккеровских монет были проданы по цене 180–300 германских марок за каждую.

Только в одной Германии на рынке ежегодно появляются сотни подделок, которые порой оказываются до такой степени совершенными, что распознать подделку не удается даже экспертам. Многие фальшивые монеты под видом подлинных вошли не только в частные, но и в государственные коллекции.

Великий фальшивомонетчик французского двора

Неподалеку от южного пригорода Парижа, Монружа, находилась небольшая заброшенная вилла. Старожилы помнили, что она когда-то принадлежала состоятельному господину. Вокруг виллы был разбит небольшой сад, за которым заботливо ухаживал невысокий дружелюбный человек. С 1790-х годов дом пустовал, не открывались даже ворота сада. Постепенно начали ходить слухи о странном шуме в заброшенном доме. По ночам в навешенных окнах загорался свет. Летом 1811 года несколько обеспокоенных жителей городка явились в местную жандармерию, чтобы рассказать о происходящем. Однако жандармы лишь усмехнулись в ответ: «Шли бы вы по домам. Дом в полном порядке». Они объяснили, что на вилле работают люди, которые по заданию правительства выполняют кое-какие изыскания.

Действительно, в доме выполнялось правительственное задание. Изыскания же касались изготовления фальшивых денег, о чем жандармы, конечно, предпочли умолчать. Более того, фабрика на вилле в Монруже принадлежала самому Наполеону Бонапарту. Первой продукцией, выпущенной этой фабрикой, стали банковские билеты Венского банка. Необходимый для производства фальшивок исходный материал был заготовлен в Вене еще в 1805 году, когда она находилась под властью Наполеона. Однако поставки в Вену фальшивых денег вскоре пришлось приостановить, поскольку 2 апреля 1810 года дочь австрийского императора, Мария-Луиза, стала женой Бонапарта. Тем не менее немногочисленные партии фальшивок все-таки дошли до Австрии. Когда же бдительные жители Монружа обратились в жандармерию, фабрика занималась подделкой русских ассигнаций.

Наполеон Бонапарт

Война с Россией к концу 1810 года была делом решенным, и никто уже не сомневался в том, что французы одержат победу. 26 октября 1810 года царь Александр I писал своей сестре Екатерине: «Кажется, прольется новая кровь. Я, по крайней мере, сделал все, что было в человеческих силах, чтобы это предотвратить». 23 июня французские войска осуществили переправу через Неман, которая ознаменовала начало русского похода властолюбивого правителя.

Оборудование типографии из Монружа переправили в Варшаву, где в скором времени было организовано новое производство фальшивых денег. После того как пала Москва, его филиал начал работать в одном из полуразрушенных зданий на Преображенском кладбище. По всей вероятности, был создан и еще один филиал, который находился непосредственно в Москве, что следует из записи в дневнике офицера русской армии, некоего К. Мартинеса, который участвовал в отражении французской агрессии. Он писал: «Когда мы ехали по улицам второй столицы России, в одном из полусгоревших домов мы нашли хорошо оснащенную фабрику фальшивых денег со всем необходимым: машинами, инструментами, а также массу готовых ассигнаций. Они были сделаны настолько искусно, что отличить от настоящих денег их было просто невозможно».

После прочтения этих строк невольно возникает вопрос о том, знал ли великий французский монарх о существовании двух типографий в Москве и Подмосковье или опасным промыслом втайне занимались его офицеры.

Склад выпускаемых в Монруже и Варшаве фальшивых денег находился в Вильно. Главный придворный конюшенный Наполеона, маркиз Коленкор, описал в своих воспоминаниях, с каким отчаянием воспринял император известие о сдаче его последнего оплота в России, города Вильно: «С неописуемым нетерпением он ожидал приезда и доклада герцога Бассано (Г. Б. Марэ, наполеоновский министр иностранных дел). В первую очередь он хотел знать, удалось ли уничтожить фальшивые русские банкноты, хранившиеся в Вильно. „От наших людей можно ожидать, что они вполне могут забыть об этом, – говорил мне император. – Они могут и перепоручить это дело кому-нибудь, кто в поисках наживы может пустить их в оборот. Будет неприятно, если в руки русским что-нибудь попадет“. Он добавил, что от некоторых частных лиц знает, что после его проезда через Вильно эти банкноты были поделены, и это его обеспокоило». По всей вероятности, император планировал пустить фальшивые банкноты в обращение в качестве оккупационных денег в случае своей победы, в которой был уверен до последнего.