Владимир Гернгросс - На мостике тральщика Страница 29

Капитан Малахов поднялся на мостик. Он рассказал, что «ГСТ‑9» в составе подразделения гидросамолетов в ночь на 1 июля вылетел с Кавказского побережья в Севастополь. Самолеты, имея задание эвакуировать раненых и летно–технический персонал авиачасти, приводнились в одной из севастопольских бухт под артиллерийским огнем противника. Кроме раненых Малахов принял также личный состав 12‑й авиабазы капитана Пустыльникова.

Взлетели, когда уже начало светать. Передав управление второму летчику лейтенанту Иванову, капитан со штурманом Шевченко обсудили обстановку. Было решено проложить курс мористее, где была меньшей вероятность встречи с авиацией противника.

Летели низко над водой. После бессонной ночи Малахова клонило ко сну, но он крепился. Дремоту отогнал доклад штурмана о том, что самолет проходит траверз Феодосии.

— Ну, кажется, все обходится хорошо, — удовлетворенно заметил капитан. Но в следующую минуту его слух уловил, что левый мотор заработал с перебоями, а потом и вовсе заглох.

В этой сложной ситуации выход один — посадить машину на воду. Малахов берет управление на себя и начинает снижение. «ГСТ‑9» удачно коснулся килем бушующего моря и закачался на волнах.

Командир и штурман вскоре с тревогой заметили, что самолет несет к Крымскому берегу. Но потом направление ветра резко переменилось, и машину стало отжимать мористее. Тут у Малахова родилась идея соорудить парус, чтобы ускорить дрейф самолета в сторону Кавказа. За эту мысль ухватился бортмеханик Артамонов. Дюралевые отпорные крюки он приспособил под мачту, а из парашюта и чехлов изготовил парус со вшитыми в него шкотами.

Теперь гидросамолет быстрее относило в открытое море. Но белое полотнище демаскировало путешественников. Немецкие самолеты несколько раз атаковали машину. Ее экипаж встречал их огнем из обеих турельных установок. Гитлеровцы так и не смогли потопить «ГСТ‑9», но осколки авиабомб пробили бензобаки и повредили правый мотор. Для предотвращения пожара бензин из баков пришлось слить в море. Теперь шансы на спасение еще более уменьшились — подняться в воздух самолет уже никак не мог. Надежд на то, что его заметят наши корабли, тоже было мало: их постоянные маршруты проходили значительно южнее. На борту гидросамолета не было продуктов. Установить радиосвязь со своим аэродромом не удавалось. Потерпевшим бедствие оставалось одно — положиться на попутный ветер.

В 11 часов 2 июля с самолета заметили наш «Щит». Не зная точно, чей корабль появился на горизонте — свой или вражеский, Малахов и Пустыльников решили уничтожить все документы и изготовиться к бою. «Если перед нами враг, будем драться до последней возможности, погибнем, но не сдадимся», — заявили летчики и пассажиры. Но вот они увидели на корабле советский Военно–морской флаг.

— Охватившей нас радости не было границ, — говорил капитан Малахов. — От всех нас великое спасибо экипажу тральщика за спасение.

— Мы только выполнили свой долг, — ответил комиссар Савощенко.

Спасение людей с аварийного самолета заняло около часа. Все происходило в дневное время и, можно сказать, на виду у противника. Но, к счастью, вражеские самолеты не появлялись. Остаток пути мы прошли спокойно.

В Новороссийском порту с трудом находим себе место у причала. Повсюду видны следы недавних бомбежек. Невдалеке от нашей стоянки из замутненной воды торчат трубы и угол мостика лидера «Ташкент». Смотрю на эту грустную картину, и невыносимая тяжесть сдавливает грудь.

«Ташкент» был самым быстроходным кораблем на Черном море. И слава боевая шла о нем по всему флоту. Лидер принимал активное участие в обороне Одессы. Нередко он обстреливал вражеские позиции с самых коротких дистанций — 90 и менее кабельтовых. Командир отряда действовавших под Одессой кораблей контр–адмирал Д. Д. Вдовиченко передал тогда на все корабли семафор: «Учитесь стрелять и вести себя под огнем противника у лидера «Ташкент».

В конце ноября 1941 года лидер вместе с эсминцами «Сообразительный» и «Способный» в условиях 10-балльного шторма успешно выполнил правительственное задание по конвоированию к Босфору танкеров «Аванесов», «Сахалин», «Туапсе» и вспомогательного крейсера «Микоян», направлявшихся на Дальний Восток.

Яркую страницу «Ташкент» вписал в историю обороны Севастополя. Легендарными стали его походы и прорывы в осажденный город, где обстреливался каждый метр земли и прибрежных вод. В течение одной недели — с 17 по 25 мая 1942 года — он совершил сюда из Новороссийска три рейса, доставив 2535 бойцов, 215 тонн грузов и эвакуировав около 1000 раненых. Пять раз «Ташкент» прорывался в Севастополь в июне. 27 июня, во время последнего, семнадцатого рейса, при возвращении в Новороссийск корабль подвергся атакам 86 фашистских самолетов, сбросивших на него более 300 бомб. Командир лидера В. Н. Ерошенко сумел уклониться от прямых попаданий, но от близких разрывов на «Ташкенте» возникли серьезные повреждения. Через три пробоины корабль принял около 1900 тонн воды и получил значительный дифферент на нос. Но благодаря героическим усилиям экипажа лидер продолжал следовать в Новороссийск, успешно отбиваясь от вражеских бомбардировщиков. Командование флота выслало навстречу «Ташкенту» эсминец «Бдительный», спасательное судно «Юпитер» и семь торпедных катеров. Эскадренный миноносец взял его на буксир и ввел в гавань.

На следующий день на «Ташкент» прибыл командующий Северо — Кавказским фронтом Маршал Советского Союза С. М. Буденный. Он выразил экипажу благодарность за совершенный подвиг, а через несколько дней все моряки корабля — 367 краснофлотцев, старшин и командиров — удостоились высоких правительственных наград. Капитану 3 ранга В. Н. Ерошенко и военкому батальонному комиссару Г. А. Коновалову были вручены ордена Ленина.

Когда мы ошвартовались, Василий Николаевич Ерошенко пришел к нам на тральщик. Он поделился подробностями последнего похода в Севастополь, рассказал о налете авиации противника на Новороссийский порт и о гибели «Ташкента»…

Инженеры базы обследовали «Щит» и признали, что он нуждается в ремонте. Особенно встревожило их предположение о деформировании линии вала.

Пробоины в корпусе мы заделали быстро. А для того чтобы исправить многотонный вал, нас направили на реку Хопи, где в то время создавалась ремонтная база. В устье этой реки перебазировалось и наше соединение, которое после оставления Севастополя стало называться бригадой траления и заграждения. Там и закончил ремонтные работы наш тральщик.

Задания транспортного характера мы получали и в последующем. Так, 7 августа нам было приказано перевезти часть оборудования, предназначенного для судоремонтных мастерских соединения.