Владимир Малышев - Герои, жертвы и злодеи. Сто лет Великой русской революции Страница 3

«Но когда мы говорим о двоевластии, – пишет доктор исторических наук Б.И. Колоницкий, – мне кажется, и это одна из важнейших вещей в российской революции – это человеческая измерение двоевластия. Это так называемый комитетский класс. Вот эти многочисленные советы, комитеты разного уровня, разной формы, организованные сверху, самопровозглашенные, необычайно важны. Представьте себе в масштабах всей страны – это десятки, скорее, сотни тысяч молодых амбициозных мужчин, как правило, это были мужчины, в возрасте где-то от 20 до 35 лет, которые впервые приобщились к политике, но, политизируясь, получили вкус власти. Это необычайно важно! И это во многом такая группа, которая определяла потом судьбы России. Вспомним будущих советских маршалов – Жуков, Рокоссовский, Конев – все они члены полковых комитетов, некоторые председатели полковых комитетов 1917 года. Это огромный и очень важный слой. Представим себе житейское измерение этой ситуации. Вот кого, скажем, выбирали в солдатский комитет или войсковой комитет? Это был человек, как правило, либо уважаемый, личная храбрость могла быть важным фактором и какой-то образовательный уровень. Представим себе, что этот человек находится на фронте. Он патриот, но с другой стороны ну он устал уже, просто по-человечески устал. Фронт он бросать не хочет, но усталость накопилась очень большая. И вот его посылают на какой-нибудь корпусной съезд, а еще лучше армейский, а еще лучше фронтовой. Он приезжает в губернский город, где ходят трамваи, его впервые в жизни катят на автомобиле, его селят в общежитие с чистыми простынями, ему дают талоны в столовую, где он ест белый хлеб, за ним ухаживают представители различных политических партий, дают различные агитационные брошюрки (что важнее иногда представительницы политических партий). Это интересная жизнь! И вы думаете, что несколько сот тысяч молодых, милитаризированных, брутальных мужчин, которые получили такую интересную жизнь и такую власть, готовы отдать эту власть? Я думаю, что нет. И в этом многие основы российской революции. Это много важнее, чем история политических партий».

В своих популярных сегодня книгах петербургский автор Николай Стариков выдвигает версию о том, будто Русская революция – результат подрывной деятельности западных спецслужб, прежде всего – коварных происков Англии в борьбе за мировое господство.

«Анализировать надо, – пишет он, – не Первую мировую войну, не предвоенный период. Необходимо уйти значительно глубже в толщу истории и вспомнить, кто постоянно мутил воду в мировой политике и претендовал на мировое господство. Надо хорошенько вспомнить, кто неоднократно на протяжении XIX века пытался ослабить и уничтожить Россию сначала шпагой Наполеона, а затем кривыми турецкими ятаганами. Ответ на вопрос, «кто был историческим и геополитическим врагом Российской империи» и есть ответ на вопрос о таинственном авторе нашей революции».

Итак, что же получается? Англия и Франция воюют вместе с Россией против мощнейшей, грозной, вооруженной до зубов кайзеровской Германии и в это же время добиваются того, чтобы Россия развалилась? Но это неизбежно означает, что тогда Российская империя выйдет из войны. И что затем? А затем ее союзники, т. е. Англия и Франция, остаются наедине с мощной Германией, которая может их в два счета разгромить! Как-то не сходятся здесь концы с концами в стариковской версии!

Да, Англия, конечно, как и всегда (как и сегодня) хотела ослабить Россию, но она ни в коем случае не хотела тогда, чтобы русская армия вышла из войны против Германии, что неизбежно произошло бы в случае краха империи. Англичане, и Запад в целом, добивались накануне февраля другого – устранения монархии, смещения императора, «переформатирования режима», как сказали бы сегодня, но не его краха. Русский царь на тот момент был их главной мишенью. Именно поэтому они и плели заговоры против него вместе с российскими либералами и другими оппозиционерами. Именно поэтому они интриговали и против Распутина, который был категорическим противником войны с Германией и всячески пытался отговорить от нее царя.

Стариков в своих книгах поддерживает фантастическую английскую версию о том, будто это не князь Феликс Юсупов вместе с депутатом Думы Пуришкевичем, а английский агент убил «святого старца». Зачем? Ведь если это действительно так, то Распутина англичане убили именно как противника войны с Германией, чтобы не допустить выхода из войны с Россией. А если не хотели выхода России из войны, как же тогда они могли добиваться ее гибели?

Правда, конечно, на самом деле никакого доблестного английского агента, якобы сделавшего Распутину контрольный выстрел в голову в тот роковой день в Юсуповском дворце на Мойке, не было. О том, как его убивали, подробно рассказал в своей книге, написанной в эмиграции, сам Феликс Юсупов, который во всем признался.

Зачем ему было лгать? Ведь уже не было в живых ни царя, который его за это осудил, не было и цензуры, которая могла бы ему это помешать сделать. Почему бы ему незадолго до смерти не раскрыть тайну, и не рассказать, что в Распутина стреляли вовсе не он, и не Пуришкевич, а некий англичанин? Но Юсупов этого не сделал. Не сделал по той простой причине, что никакого англичанина не было и в помине.

Понятно, зачем Британия приписывает сегодня это своему Джеймсу Бонду начала 20 века – ей хочется еще раз показать свое могущество.

Но зачем ей в этом подпевает русский писатель Стариков? Подпевает Англии, которую он в своих книгах всячески ругает. Безоговорочно верит в английскую версию, а вот русскому князю Юсупову – не верит. Ну, ладно, не верит князю, но он не верит и депутату Думы Пуришкевичу – другому участнику покушения на Распутина, который тоже подробно описал, как убивали старца.

Но главная ошибка Старикова, конечно, в другом. Изображая революцию 1917 года, как некую «спецоперацию» Запада против России, он тем самым пренебрежительно относится к русскому народу. Как легко, оказывается, им можно было манипулировать, в одночасье заставить отказаться от царя-батюшки и начать резать офицеров, убивать помещиков, и молниеносно разрушить гигантскую империю!

Да, конечно, англичане и другие страны Запада бешено интриговали против России, не покладая рук работали и их спецслужбы. Но Великая русская революция, потому и называется Великой, поскольку она в то время просто не могла не произойти. Независимо от того, хотел этого коварный Альбион или нет. Царский режим сгнил изнутри, элита разложилась, государственная бюрократия погрязла в коррупции, даже великие князья, родственники царя были против императора, армия обескровлена и деморализована, верная царю гвардия пала на полях сражений, столица полна дезертиров, пьяной матросни, не желавшей воевать, крестьяне, которых не так давно освободили от рабства, жаждали поквитаться с помещиками, у них руки чесались, чтобы «пустить петуха» в их «вишневых садах», – тут для разрушения империи никакая западная разведка уже не была нужна!

Упрекают власти, они, мол, бездействовали. Вовсе нет! Велся розыск агитаторов, арестовывали некоторых вожаков мятежа, блокировались улицы, ведущие к центру города, к правительственным зданиям. Но все дело в том, что царская России, вопреки тому, что потом стали говорить победившие большевики, вовсе не была «тоталитарным» государством. В империи действовал один из гуманнейших полицейских режимов того времени, настолько мягкий, что в 1913 году заключенных в России было в три с половиной раза меньше, чем в Соединенных Штатах Америки… в 1996-м.

По самым оптимистическим подсчетам, которые делали сами мятежники, демонстрации, насчитывали до ста тысяч человек. При этом неизвестно, сколько из этого числа сознательно участвовали в бунте, а сколько просто случайно попали в водоворот толпы. В отношении к общему населению Петрограда, которое в годы войны превысило два миллиона человек, даже эти «сто тысяч» – т. е. тех, кто «делал революцию», представляли ничтожный процент населения.

В свержении царя решающую роль сыграли два фактора: запасные батальоны новобранцев, которые от безделья в большом городе разложились и не хотели идти на фронт. И интриги руководителей Государственной думы, которые уже давно планировали переворот, и сами рвались к власти. Самозванно возник «Временный комитет Государственной Думы», который потом превратился во Временное правительство. От имени этого комитета, предположительно во имя спасения России и трона, запустили в страну и на фронт известие о том, что в столице-де «революция».

Вот они – эти подлинные, а не притянутые за уши популярным писателем, из благих, быть может, побуждений, причины революции в России. Кстати, их уже давно ясно и подробно объяснили великие русские философы, которые, в отличие от современных историков, сами были ее свидетелями.