Александр Лапенков - О героях былых времен… Страница 3

В одном из боев Акименко был ранен в плечо. Командир роты тогда объявил, что написал представление о награждении нескольких особо отличившихся воинов орденами. Но на другой день он погиб, а раненых бойцов направили в госпиталь. А правда, сколько фронтовиков по разным причинам не получили свои награды! В суете боев и госпиталей на это никто особенно не обращал внимания. Главное – жив, и слава Богу.

После лечения Павел попал в артиллерийский полк крупнокалиберных 76-миллиметровых орудий.

– Самое хреновое в артиллерии – только вкопаешь орудие, приготовишь его к бою, а тут приказ – сниматься с позиций. Зря, выходит, 5 кубометров земли перелопатили. Ребята матерились – столько труда насмарку!

В составе своего полка Акименко участвовал в разгроме немецких войск в Корсунь-Шевченковской операции, потом была Молдавия. Сначала месяца три держали оборону, а потом, в начале августа 1944 года, перешли в наступление. Тут Павла Ивановича вновь серьезно «прихватило»: осколочное ранение в ногу. Сначала даже не понял, что к чему – вместе с друзьями находился возле штаба. И вдруг – взрыв! Несколько товарищей тут же упало, а он продолжал стоять. Идти не мог – ноги как ватные, а боли нет. Посмотрел вниз – сапог полный крови. Сразу в медсанбат. Подлечился и снова на передовую. Кстати, всем, кто освобождал Кишинев, Верховный Главнокомандующий после войны обещал в этом городе благоустроенные квартиры. Конечно, никакого жилья Павел не получил, у него сохранилась только Благодарность от Верховного…

А потом последовали бои в Румынии и третье ранение – и опять в ногу. После госпиталя попал в полковую разведку. За линию фронта приходилось ходить не только за «языком», но и с диверсионными целями. Как-то приказали уничтожить или лучше захватить наблюдательный пункт румынского полка. Задание было выполнено без потерь.

– Румыны жили бедно: на всю деревню одна-две печки, где по праздникам пекли хлеб, – вспоминает фронтовик. – Крыши домов покрыты соломой. Основное питание – мамалыга. В румынских деревнях красноармейцев встречали исполнением «Катюши» на скрипках.

Затем была Венгрия, Австрия и освобождение ее столицы Вены…

– Самое страшное на войне, – делится ветеран, – терять друзей. Бывало, идешь в атаку, и вдруг рядом твой товарищ падает. Подбежишь, перевяжешь, а он на твоих руках умирает. Тяжело! Хотя на войне иногда удивительные случаи бывали. Как-то во время боя одному нашему бойцу осколком располосовало живот – внутренности наружу. Я, как мог, все сложил и перевязал бойца. Ну, думаю, все равно умрет. А через три месяца, смотрю, идет мой знакомый, как ни в чем не бывало. Оказывается, спасли его тогда врачи и никакая инфекция от моих грязных рук к нему не пристала.

В 45-м Акименко стал старшиной роты. Командир объявил, как отрезал: принимай хозяйство.

– Я и принял – склады, столовую – в общем, все, что положено. Для солдат постарался создать нормальные бытовые условия. Многих потом достойно проводил домой.

Об окончании войны мой собеседник узнал в Восточной Пруссии. На радостях гуляли всю ночь: везде стрельба, песни, пляски… Павел не выпускал из рук баян. До войны он неплохо играл на балалайке и гармошке, в армии в его руки попал трофейный баян, который освоил самостоятельно. Этот музыкальный инструмент до сих пор сопровождает его по жизни.

Павел Иванович Акименко

После боевых действий Павел прошел отбор для участия в параде Победы в Москве от 2-го Украинского фронта. Маршировали целыми днями, отрабатывали каждое движение. Но Акименко не выдержал таких интенсивных тренировок – нога стала распухать и кровоточить, сказались ранения.

…Домой солдат вернулся в звании старшего сержанта в 1945 году. Легких путей искать не стал – снова пошел в колхоз. Сначала работал трактористом, потом бригадиром.

Сейчас инвалид Великой Отечественной Павел Иванович Акименко, как и прежде, живет в поселке Факел Социализма. Из фронтовиков он остался один. А когда-то было 28 человек. Часто ветерана беспокоят былые раны, мучает высокое давление, но до сих пор он находит в себе силы содержать в порядке свое подворье. Семейный стаж ветерана насчитывает 64 года. Вместе с женой Любовью Федоровной они воспитали двух дочерей – Галина учительница, а Татьяна работает экономистом.

За доблесть и мужество, проявленные в годы Великой Отечественной войны, П. И. Акименко награжден орденами Красной Звезды, Отечественной войны 1 и 2 степени, медалями «За отвагу», «За взятие Вены», «За победу над Германией».

Павел Иванович никогда не считал себя героем.

– Мы так жили, – просто заключает он. – Если воевать – то честно. Если работать – то на совесть.

Блиц-интервью.

– Павел Иванович, а как насчет фронтовых 100 граммов?

– Наливали, особенно перед атакой или когда за линию фронта идешь. Но я молодой был не пил и не курил.

– Согласно приказу №227 «Ни шагу назад» появились заградотряды…

– Да, сзади нас стояли войска НКВД. Вперед побежишь – убьют «за Родину», назад – как изменника Родины. Что хочу сказать: за все время в нашей в роте был только один «самострел». Боец слабый характером оказался, пульнул себе в руку – его потом расстреляли перед строем. Обидно – трусом человек-то не был. Все из-за любви… Да, такие страсти порой кипели – не смотри, что война… Но это длинная история…

– Дед-сосед в свое время рассказывал, что, бывало, свои по своим «прикладывались»…

– Было дело. По нашему полку однажды отбомбилась наша же авиация – много тогда ребят полегло.

– Посылки домой высылали?

– Я за всю войну отправил одну посылку. Помню, положил туда летный комбинезон и несколько отрезов кожи – в деревне ведь нечего было одеть. Офицерам разрешалось посылки высылать чаще.

– Приходилось ли сталкиваться с власовскими частями РОА?

– Да, конечно. Эти бились до последнего патрона… Но и у нас не было жалости ни к оккупантам, ни к предателям. На войне как на войне…

Минометчик

Николаю Акульшину довелось окончить всего два класса. Только-то и научился читать, писать да считать. Дальше дорогу в школу закрыла беспросветная крестьянская нужда. Семья была большая, и потому каждый кусок хлеба был на счету. С 12 лет Николай уже вовсю работал в колхозе. Зимой управлялся вместе с женщинами на свиноферме, а летом местом его работы было поле. Будь то посевная, сенокос, уборка урожая – нигде не обходилось без его мальчишеских рук.

Жизнь шла своим размеренным чередом. В газетах и на собраниях осуждали и клеймили очередных врагов народа, прославляли стахановцев, рапортовали «вождю всех времен и народов» товарищу Сталину о новых трудовых победах.

А в это время в небе уже пахло грозой. И она грянула 22 июня 1941 года. О том, что битва будет жестокой, унесет десятки миллионов жизней и продлится почти четыре года, тогда никто и подумать не мог. Ведь войны были и до этого – японская, финская. Но их последствия люди ощущали как-то слабо. Хотя жертв с нашей стороны и было много (это мы сейчас знаем), но по своим масштабам они не сопоставимы с Великой Отечественной.

…Война взяла на учёт всех мужиков. На деревне остались только немощные старики, женщины да дети. Они-то и работали в колхозе, вытягивая из себя последние остатки сил, чтобы выполнить планы по продаже государству хлеба, молока, мяса.

В начале января 1943 года в Ботенево из военкомата привезли на лошади повестку. Расписался Николай в ее получении, собрал немудреные, но нужные в дороге пожитки и двинулся в Поспелиху на сборный пункт.

Николай Никитович Акульшин

Повезло – не повезло, как тут скажешь, но попал Николай в Бийский запасной полк. Там пришлось проходить азы военного дела, учиться метко стрелять, умело колоть штыком, ползать по-пластунски, точно в цель бросать гранаты. Но все когда-нибудь кончается. Вот и учебный полк в мае 1944 года в полном составе был погружен в эшелон и отправлен в район боевых действий под Великие Луки. Как выяснилось, сибиряки меняли истрепанные в боях части, которые в кровопролитных боях понесли большие потери: от личного состава в строю оставалось только 20 —30 процентов.

Николай Акульшин воевал в составе 182-й стрелковой дивизии на 2-м Прибалтийском фронте, которым командовал прославленный военачальник, генерал армии А. И. Еременко.

К концу 1944 года наши войска, преодолевая упорное сопротивление противника, с боями вышли к границам Восточной Пруссии.

– Нам противостояла группировка «Север», в которую входили хорошо обученные, закаленные в боях немецкие части, – вспоминает Николай Никитович. – Очень сильно был укреплен город Кенигсберг – центр Восточной Пруссии. Развитая полевая оборона опиралась на 15 крепостных фортов вокруг города, еще 9 фортов были непосредственно на его территории. Кругом минные поля, доты, дзоты, различные инженерные заграждения. Гарнизон города-крепости насчитывал 130 тысяч человек.