Бетти Роллин - Сначала ты плачешь Страница 3

Прошел почти год. К тому времени из средств массовой информации стало известно о перенесенных Бетти Форд и Хэппи Рокфеллер2 операциях мастэктомии. В новостях замелькали разного рода сообщения о раке молочной же-лезы, которые за прошедшие десять месяцев в сочетании с собственными репортажами значительно расширили мой, и не только мой кругозор. Одновременно по мере пу-бличного обсуждения проблемы в обществе нарастал страх. Нация вдруг осознала, каким высоким оказался уро-вень заболеваемости, – только в 1974 году было зарегист-рировано девяносто тысяч случаев. Заголовок Нью-Йорк Таймс гласил: «большинство женщин умирают от рака груди» «От рака груди в Северной Америке и Западной Ев-ропе умирает каждая двадцать пятая женщина. Среди жен-щин в возрасте от двадцати пяти до тридцати четырех лет он занимает второе после самоубийств место; среди жен-щин в возрасте от тридцати пяти до пятидесяти четырех и выше – первое, а среди женщин в возрасте после пяти-десяти четырех – второе после сердечно-сосудистых».

Так в чем причина его возникновения? Поражающих воображение гипотез хватало, но достоверно не знал ни-кто. В основном предположения касались женщин групп риска. К их числу относили тех, у кого раком болела сестра, мать или тетя; у кого не было детей или они появились после двадцати; женщины в период менопаузы; женщины первого поколения из среды еврейских переселенцев из Восточной Европы; женщины с повышенным кровяным давлением и диабетом. Кроме вирусной теории, существо-вала еще теория карциногенного влияния противозача-точных таблеток и животных жиров. Что касается первого фактора, то известно лишь, что процесс развивается с участием женских гормонов, характер которого не совсем ясен. Во втором случае основанием служили результаты широкого исследования, достаточно убедительно показав-шего, что переехавшие в США и перешедшие в питании на животные жиры японские женщины гораздо больше подвержены риску заболеть раком молочной железы, чем на своей исторической родине.

От устрашающей статистики наряду с беспорядочной и непроверенной информацией о возможных причинах болезни женщины в страхе и панике ринулись к специа-листам-маммологам. И чем больше их втягивалось в этот круговорот, тем больше поводов для волнений им подки-дывали (не без моего участия) средства массовой инфор-мации. Побуждаемые отовсюду звучащим призывом: «Ранняя диагностика может спасти вашу жизнь!», жен-щины, обучившись самостоятельно обследовать грудь, ли-хорадочно выискивали у себя симптомы рака.

И, тем не менее, не всегда страх толкал к действию. Порой, обнаружив у себя опухоль, женщина не только ни-куда не обращалась, а впадала в оцепенение от ужаса. «Это ж позор! – возмущалась в телефонном разговоре со мной некто из Американского общества изучения рако-вых заболеваний. – Ведь они просто себя губят. Большин-ству из них ничего не грозит. Они думают, раз у них опу-холь, значит, обязательно рак. Но это далеко не так. Девять из десяти новообразований имеют доброкачественный характер».

«Знаю, знаю, – мысленно поддакнула я. – Как раз мой случай».

3

Менее чем через год я вновь отправилась к д-ру Эллби. Мой первый визит пришелся на июнь 1974. Теперь на дворе стояла вторая половина мая 1975 года. В комнате ожидания мало что изменилось. Те же бесцветные диваны, примерно столько же и с тем же выражением на лицах – от равнодушного до мрачного – ожидающих приема жен-щин. Не захватив по глупости ничего почитать на случай ожидания, пришлось довольствоваться, как и в прошлый раз, старым журналом по благоустройству дома.

После получаса изучения статьи «Перепланировка вашего загородного дома» (которого у меня не было) и другой о каких-то житейских хитростях по устройству полок для бумаг меня охватило раздражение. «И долго еще ждать?», – поинтересовалась я у регистраторши.

– Думаю, не очень – не слишком заботясь о прав-дивости ответа, заученно произнесла она.

Прошли следующие полчаса. В комнате сидели при-мерно пятнадцать женщин. «Черт, побери! – взыграла во мне феминистская желчь. – Интересно, решились бы они держать в такой дыре, да еще в разгар рабочего дня 15 мужчин. Едва ли. У тех каждая минута на счету! Они что, полагают, мы не в состоянии найти себе более достойного занятия? Сукин сын! Позаботился бы лучше о свежих журналах вместо этого старья». Глядя на по-прежнему ничего не выражавшее лицо регистраторши, в ее закрепленные штифтом стекла очков я подчеркнуто пренебрежительно процедила: «Похоже в вашей системе что-то не так». Пожатие плеч вместо ответа следовало понимать, как «вы же видите, я не сижу, сложа руки». Пришлось вернуться к статье про полки с бумагами.

Наконец, меня вызвали. «Бетти Роллин (прозвучало как Роуленд)», – объявила сестра с папкой из манильского картона подмышкой. Я вошла. Те же, как при последнем посещении, пустые формальности, раздевание по пояс и беглый осмотр.

– Я по поводу своей опухоли, – начала я, едва он ее коснулся. И раздраженно, отвечая на вопросительный взгляд, добавила – Она у меня почти год. В прошлый раз вы не усмотрели ничего серьезного и порекомендовали придти через год.

Он кивнул, обвел опухоль черным карандашом и, бурк-нув «Потом смоете», вышел.

– Возьмите, пожалуйста, вещи и пройдемте со мной, – пригласила меня невысокая, бесцветная, как прошлогод-няя листва, молоденькая лаборантка.

Из-за длительного ожидания знакомая процедура приготовления сэндвича с грудью раздражала еще больше. Часы показывали шесть, значит, я уже потеряла полтора часа.

Приведя себя в порядок, покинула здание и через квар-тал из гастронома на углу позвонила Артуру: «Придется ждать этот чертов снимок. Думаю, не меньше получаса».

Выйдя на улицу, обратила внимание на босоножки в витрине, зачем-то зашла в магазин и купила их. Ста-новилось прохладно, похоже, собирался дождь. Пора воз-вращаться. В приемной сидели лишь регистраторша и две женщины.

– Доктор хочет еще раз осмотреть вас, – сказала она.

– Ого, что-то новенькое? – вздрогнув, мысленно про-изнесла я и вошла в кабинет. На сей раз всю работу выпол-нял сам д-р Эллби. Никаких сэндвичей на скорую руку. Да и аппарат другой – не столь внушительный, но, как по-казалось, более холодный, и, обхватывавший грудь не сни-зу и сверху, а сбоку. Пришлось даже наклониться. Из отры-вочных замечаний доктора удалось понять, что прежний аппарат не смог обнаружить расположенную далеко слева опухоль. Ее вообще не оказалось на снимках. И тут я ощутила в животе спазм.

– Когда будет известен результат? – стараясь не вы-дать беспокойства, поинтересовалась я.

– Видите ли, в субботу я собираюсь в Аргентину, – начал он. (Сегодня был еще четверг.) «Ну и что? Мне-то, собственно, какое дело, куда ты намылился, – мысленно разозлилась я. – Нашел время проветриваться. Придурок!» «Результат отправят вам по почте, – далее опять что-то маловразумительное. – Разумеется, в случае чего-то не-предвиденного, немедленно сообщим вашему врачу».

– Когда?

– Завтра.

На следующий день у меня скопилась куча дел, и все из-за этого чертова Эллби, в приемной которого накануне я проторчала столько времени (остаюсь и сейчас при своем мнении). Редактирования ждал уже поднадоевший сюжет о женском журнале, и другой – как раз интересовавший меня – о подростковом алкоголизме, для которого еще требовалось собрать и подготовить материал. Специалист, работавший в Калифорнии с юными любителями выпить, обещал, не совсем, правда, уверенно, провести нашу бри-гаду телевизионщиков на собрание молодежной группы Общества анонимных алкоголиков. Шокировал сам факт существования такой группы. Впрочем, телевидение приз-нает лишь отснятое и показанное на экране. По опыту знаю – кадры такой встречи могли стать сенсацией. К сожалению, до сих пор мне так и не удалось связаться с этим человеком. Я оставила для него сообщения, где только могла, но он пока так и не объявился. Собрание бы-ло назначено на предстоящий понедельник (сегодня пят-ница), значит, на тихоокеанское побережье нужно будет отправиться не позднее, чем в воскресенье, а может и завт-ра.

На субботу мы с Артуром запланировали вечеринку. Ес-ли поездка в Калифорнию состоится, придется всех обзва-нивать и отменять мероприятие. Часы показывали 11—30. Проклятье! Ну не гнусное ли занятие – сидеть и с нетер-пением ждать звонка, будто тебе семнадцать лет и реша-ется судьба предстоящего субботнего свидания. В разду-мье – не заняться ли сюжетом о женском журнале – я кру-тила в руках карандаш и вздыхала. Наконец, чувствуя, что вряд ли смогу сосредоточиться, еще раз вздохнув, тупым концом карандаша переключилась на другую линию.

Сначала позвонила маме и договорилась с ней, где и когда мы пообедаем. Потом парикмахеру. С ним утрясла время на случай, если поездка в Калифорнию не сложится. И только потом – линия с Калифорнией по-прежнему мол-чала – отыскала номер д-ра Смита. Секунд десять отре-шенно смотрела на него и, наконец, отбросив сомнения, разрешила себе в кои-то веки побыть занудой.