Ася Энтова - Осознавая время. Сборник эссе Страница 3

Идея о невозможности полного познания Божественного замысла и его кажущейся абсурдности неоднократно встречается в комментариях к Торе. Чаще всего эту мысль связывают с заповедью очищения пеплом красной коровы. Присутствует она и в рассказе об Иове. Но в случае Авраама речь идет о пророке, беседующем напрямую со Всевышним, и здесь, по-видимому, испытанию подвергается не умение Авраама безропотно подчиняться, а умение его правильно понять поставленную перед ним задачу.

Со стороны Авраама, его готовность принести сына в жертву была подтверждением на практике принципа монотеизма – существования Единственного, который является и смыслом и причиной всего видимого и ощущаемого. Понятно, что Его повеления важнее всех посюсторонних признаков успеха: богатства и славы, рода и царства. Но как соотнести эти высшие цели с отношением к другим людям?

Мы знаем, что не следует относиться к другому человеку как к средству, даже при выполнении священных задач. Но человек не может быть и целью, даже если это собственный сын, любимый и единственный, на которого возложены великие надежды и с которым связаны самые заманчивые обещания Всевышнего. Сама абсурдность требования такой жертвы должна была подчеркнуть, что страна и потомство даются Аврааму не как плата в награду за абсолютную покорность (когда дело касается других, например, жителей Содома, то Авраам не стесняется отчаянно оспаривать Его решения). Исаак – не плата Аврааму за заслуги, но отдельная личность, которая самостоятельно и осознанно участвует в замысле Всевышнего – рождении народа, который внесет в мир Божественный порядок.

Мидраши подчеркивают, что жертвоприношение было испытанием также и для Исаака, и он его выдержал с честью. Для Авраама и Исаака их кровнородственная связь должна быть принесена в жертву для рождения личности. Их семейные узы должны были отойти на второй план по сравнению с их взаимным сотрудничеством в решении поставленной перед ними задачи. Задача Авраама «поднять», то есть воспитать Исаака достойным его высокого жребия. От них обоих требуется не слепое подчинение, но полноправное партнерство со Всевышним, потому что, как Авраам не может привнести в мир смысл без помощи Всевышнего, так и Всевышний нуждается в помощи Авраама и его потомков для привнесения в мир милости и справедливости.

Требование к Аврааму: «Возьми сына своего, единственного твоего, которого ты любишь…» (Бытие, 22:2) в некоторой степени симметрично требованию уйти из Харрана, в обоих случаях звучат слова «иди себе», то есть иди сам. Родословное дерево обрубается как сверху, так и снизу, чтобы выделилась одинокая личность – носитель монотеизма.

Параллельно с идеей личности и личной связи со Всевышним присутствует идея народа. Народа, который произойдет от Авраама и с которым будет заключен завет. Когда герой другой авраамической религии произносит «кто ради имени Моего оставит домы, братьев или сестер, отца или мать, или земли…» (Матфей, 19:29), то он, казалось бы, повторяет обращенные к Аврааму слова: «оставь дом отца твоего». В христианстве община верующих ставится выше естественных семейных уз и противопоставляется им, ведь она пытается заменить собой избранный народ детей Израиля, состоящий из родственников двенадцати колен потомков праотца Якова. В иудаизме индивидуализм автономной личности не отменяет естественные связи, а становится центром концентрических кругов его «ближних», расширяющихся поступенчато до народа и человечества.

Готовность Авраама принести в жертву Исаака, как и гнев Якова на Рахиль, сетующую на бездетность8, символизируют рождение современной автономной личности. Человек более не является только природным существом – продолжателем биологического рода, винтиком мощной государственной машины или игрушкой в руках многочисленных превосходящих его сил Природы или Рока. Партнером Единому Создателю может являться только единичная, уникальная личность, создающая себя сама и порождающая народ.

Пост 9 Ава

Связь смысла существования еврейского народа с Землей Израиля

Две с половиной тысячи лет оплакивать разрушение Храма? Другой народ за это время или забыл бы его, или построил новое святилище, или сам бы исчез с лица земли вместе со своей историей и преданиями, оставив в лучшем случае археологические памятники. Евреи же живы, и жива наша историческая память и Храмовая гора уже давно формально принадлежит нам. Но осмелимся ли мы восстановить Храм, и – главное, чего нам для этого недостает?

Как ни старались светские сионисты начала века и современные постсионисты доказать, что мы можем стать или уже стали народом, как все другие, они в этом не преуспели. Каждый день мы ощущаем свое отличие от других. Это проявляется в повышенном критическом внимании всего мира к евреям и небольшому еврейскому государству9. Что это – избранность или Каинова печать? Дар или тяжелое бремя?

Особенно резко проявляется наше отличие 9 ава, в этот день скорби по утраченному Храму. В этот день мы сожалеем не о военном поражении и не об утрате независимости. Мы оплакиваем не просто нашу историю, в которой, как и у других народов, есть периоды славы и периоды упадка. Вавилоняне завоевали Иудею намного раньше и переселили всю еврейскую элиту в Вавилон (вавилонское изгнание) примерно за двенадцать лет до разрушения Первого Храма. Разрушение Второго Храма также не ознаменовало собой утраты Иудеей своей политической независимости, и окончательное, римское изгнание произошло на шестьдесят с лишним лет позднее, уже после восстания Бар-Кохбы. 9 Ава оплакивается утрата Храма. Но не только.

Изначально пост 9 ава связывается с грехом разведчиков10, посланных в Землю Обетованную. Увидели они, что «земля это прекрасна, течет молоком и медом», но побоялись войти в нее. Плакал в ту ночь весь народ о крушении своих надежд, плакал напрасно и, как сказано в Торе, получил за это от Всевышнего наказание – причину для дальнейшей скорби в этот день. Значит пост в память о Храме связан также с Землей Израиля. Да и само это название – Земля Израиля, как странно оно звучит. Никто не называет сегодня Россию – землей русских, а Францию – землей франков, а у нас до сих пор не смолкают разногласия о том, как называть это крошечный кусочек средиземноморского побережья, плодородие которой зависит от дождей, падающих с неба.

Римляне, хорошо понимающие значение принятой терминологии (то, что сегодня называется «пиаром»), не ограничились полной военной победой, но переименовали страну в Палестину (по имени исчезнувшего к тому времени племени филистимлян), а ее столицу – Иерусалим – в город Элия Капитолина. (Так где я сегодня живу: в Ханаане, Палестине или Земле Израиля? И есть ли у евреев право жить здесь?)

Возникали ли такие вопросы у других народов? Многие русские философы и историки бились над вопросом о предназначении русского народа. Карамзин и Ключевский, Державин и Пушкин, Толстой и Достоевский, Соловьев и Бердяев обсуждали своеобразие русского характера и судьбы русского народа. Посредничество между Западом и Востоком, защита Европы от татар, всемирная отзывчивость русской души и многие другие идеи о предназначении России волновали лучшие умы, но никто из них не задавался вопросом о связи русских и России. Никто не спрашивал: «Какое право у русских жить в России? Можно ли выгонять оттуда половцев и татар? Не нарушится ли это право, не перестанут ли русские быть русскими, если примут христианство или, наоборот, провозгласят социализм?» Связь с землей у большинства народов ощущается такой же естественной как, например, родственные связи («мать-земля»), и вспоминают о ней только тогда, когда ей что-то угрожает. А вот смысл существования народа или нации является предметом и философских и бурных общественных обсуждений.

Не то у евреев. Наш праотец Авраам вышел из Харрана, ушел «со своей земли, со своей родины, из дома отца своего», чтобы «ходить перед Всевышним». Наш праотец Яков ушел со своей семьей из Земли Обетованной и спустился в Египет. Наши предки, вышедшие из Египта, не удостоились за грех разведчиков войти в Землю Израиля, а все, включая Моисея, умерли в пустыне. Цель евреев как народа была известна первому еврею Аврааму11, а вот земля давалась народу во владение только при определенных условиях. «В тот день заключил Всевышний с Авраамом союз… Потомкам твоим отдам я эту Страну от реки египетской до великой реки Прат» (Бытие, 15:18). Евреи – народ завета, вначале возник завет, союз Авраама и Всевышнего, и только потом и вследствие завета появляются у Авраама потомки и образуется народ.