Анна Франк. - Убежище. Дневник в письмах: 12 июня 1942 - 1 августа 1944 Страница 3

Жаклин ван Марсен считается моей лучшей подругой, но в действительности настоящей подруги у меня еще никогда не было. В начале мне казалось, что ею станет Джекки, но эти мечты, к сожалению, не сбылись.

Д.К. - девочка очень нервная, постоянно все забывает, и ее все время наказывают. При этом она милая и доброжелательная.

Е.С. - страшная болтунья, что часто действует на нервы. Если она тебя о чем-то спрашивает, то обычно хватает рукой за волосы или пуговицы. Мне говорили, что Е. терпеть меня не может. Что ж, невелика беда, и мне она мало симпатична.

Хенни Метс — веселая и приятная, но слишком громко говорит и часто ведет себя как маленький ребенок. Жаль, что Хенни дружит с Беппи, которая (нахалка и грязнуля!) влияет на нее далеко не лучшим образом…

И.Р. - вот о ком можно написать целую книгу! И. - скрытная, лицемерная, подозрительная и вообще противная девчонка! И при этом совершенно подчинила себе Джекки, что мне очень досадно… Чуть что, и И. разражается слезами, этакая неженка и воображала! Наша мадемуазель И. всегда права. Денег у ее родителей полно, шкаф ломится от элегантных нарядов, в которых И. похожа на взрослую даму. Мадемуазель воображает, что она красавица, и напрасно… Я просто ненавижу ее, и она отвечает мне тем же!

Ильза Вагнер — добрая и веселая, но может часами ныть об одном и том же. Ильза очень привязана ко мне. Она умна, но ленива.

Ханнели Хослар или Лиз, как ее обычно называют в школе, имеет очень своеобразный характер. Ее все считают застенчивой, зато у себя дома ей палец в рот не клади. Обо всех известных ей чужих секретах она рассказывает маме. Но я ценю Ханнели за открытость и честность, особенно в последнее время.

Эйфи де Йонг — девочка особая. Ей всего двенадцать лет, но она воображает себя взрослой дамой и обращается со мной, как с младенцем. Но всегда готова прийти на помощь, поэтому она мне нравится.

Х.З. - самая красивая в нашем классе, но при хорошеньком личике изрядная тупица. Боюсь, она останется на второй год, хотя не говорю ей этого, конечно.

Кстати, с Х.З. я сижу за одной партой.

А теперь после наших двенадцати девочек перехожу к мальчикам. О них можно сказать много, хотя по сути — мало.

Мауриц Костер — один из моих многочисленных поклонников, довольно стеснительный.

Салли Спрингер — порядочный нахал, и о нем ходят разного рода сомнительные слухи. Тем не менее, он мне нравится, с ним можно посмеяться!

Эмиль Боневит влюблен в Х.З., которая отвечает ему полным равнодушием… С ним всегда скучно.

Роберт Коен был когда-то в меня влюблен, но сейчас я его не выношу. Ханжа, плакса, враль и зануда и при этом чересчур самоуверенный.

Макс ван Фелде — типичный провинциал, но вполне подходящий, как сказала бы Марго.

Херман Коопман — невероятный нахал, так же как и Йоппи Беер, который только и знает, что бегает за девчонками.

Лео Блум, лучший друг Йоппи Беера, и у него такой же невыносимый характер.

Альберт де Месквита пришел к нам из шестой школы Монтиссори, где он из второго класса сразу перешел в четвертый. Очень способный.

Лео Слагер из той же школы, но далеко не так умен.

Ру Стоппелмон, маленький задира из Алмео, поступил в наш класс позже.

Ц.Н. делает все, что запрещено.

Жак Коцернот и Ц.Н. сидят как раз за нами и смешат нас (Х.З. и меня) до коликов.

Харри Схаап, пожалуй, самый достойный уважения мальчик в нашем классе. И к тому же он очень мил.

То же самое можно сказать о Вернере Йозефе, только он слишком тихий, отчего кажется скучным.

Сам Соломон — асоциальный тип и на редкость противный мальчишка! (при этом мой поклонник).

Аппи Рим — такое же ничтожество, хотя очень религиозный.

Что ж, на сегодня хватит. В следующий раз мне есть, что написать, точнее, рассказать тебе. И это меня очень радует!

Суббота, 20 июня 1942

Кажется, что вести дневник — совсем не мое занятие. Ведь до сих пор мне это и в голову не приходило, а главное, кому в будущем, в том числе, мне самой будет интересно жизнеописание тринадцатилетней школьницы? Но как бы то ни было, я люблю писать, а главное — становится легче, когда изложишь на бумаге свои горести и проблемы.

"Бумага все выдержит". Эта пословица однажды всплыла в моей голове, когда я, меланхолично, положив голову на руки, никак не могла решить — остаться мне дома или куда-то пойти — и в итоге не делала ничего.

Действительно, бумага терпелива, но я ведь не собираюсь кому-то дать почитать эту конторскую книгу с высокопарным названием «дневник»! Разве что только настоящему другу или настоящей подруге, а пока никто не относится ко мне серьезно. Это, в сущности, и побудило меня вести дневник: у меня нет подруги.

Об этом я должна написать подробнее, ведь кто поверит, что тринадцатилетняя девочка одинока в целом мире. А это, действительно, неправда, если взглянуть со стороны. У меня замечательные родители и шестнадцатилетняя сестра, я насчитала не менее тридцати знакомых, которые считаются моими подругами. Куча поклонников, которые глаз с меня не сводят, и даже пытаются во время уроков с помощью карманного зеркальца поймать мою улыбку. У меня много родственников и любящих тетушек, и в нашем доме всегда уютно. В общем, всего в избытке, но нет подруги! Со знакомыми я только веселюсь и дурачусь, но что-то мешает мне перейти с общепринятой и пустой болтовни на более глубокие и серьезные темы. Может, я сама такая недоверчивая? Вот почему мне нужен дневник. И чтобы моя воображаемая подруга стала более реальной, я вместо простого перечисления фактов буду обращаться в дневнике к ней, и дам ей имя: Китти.

О, моя биография! Как глупо было не начать с нее! Правда, ужасно неохота. Но иначе из моей переписки с Китти ничего нельзя будет понять.

Мой папа, несомненно, лучший отец в мире и добрейший человек, только в тридцать шесть лет женился на маме, которой тогда было двадцать пять. Моя сестра Марго родилась в 1926 году во Франкфурте-на-Майне, а в 12 июня 1929 года появилась я. До четырех лет я жила во Франкфурте. Поскольку мы полнокровные евреи, отец в 1933 году эмигрировал в Голландию, где возглавил Опекту — предприятие по производству джемов. В сентябре к нему переехала мама, Эдит Франк-Холландер, а мы с Марго остались у бабушки в Ахене. Марго приехала к родителям в декабре, а я в феврале, как раз ко дню рождения Марго: меня в качестве подарка усадили на ее стол!

В Голландии я пошла сначала в детский сад, а с шести лет — в школу.

Когда я училась в шестом классе, нашей классной руководительницей стала директриса госпожа Куперус. В конце года мы со слезами распрощались друг с другом, потому что я, как и Марго, перешла в еврейский лицей.