Андре Моруа - Жизнь Александра Флеминга Страница 3

Они придумали еще и другой способ охотиться. В теплые летние дни кролики вылезали из своих нор и прятались в камышах. Мальчики неторопливо прохаживались вдоль зарослей. Обнаружив притаившегося кролика, они притворялись, что не видят его, и продолжали разгуливать, высоко задрав голову. Они заметили, что кролик не убегает до тех пор, пока не встретится глазами с человеком. Дойдя до зверька, мальчики внезапно падали на него. Взрослый человек не смог бы играть в эту игру – он падал бы слишком долго. Дети были тогда еще маленькими, и не было случая, чтобы добыча ускользнула от них.

Холмы изобиловали птицами, но куропатки и grouse – шотландские тетерева – были неприкосновенны. Граф Лаудн получал не меньший доход, предоставляя право охотиться в своих владениях, чем от сданных в аренду ферм. Весной прилетали ржанки и чибисы, которые вили свои гнезда на лугах. Мальчики заметили, что эти птицы предпочитают пастбища для коров и избегают овечьих выгонов, оттого что овцы теряют шерсть, в которой запутываются лапки птенчиков. Тетерева же, напротив, гнездились на овечьих выгонах, так как их птенцы были сильнее.

Никто не запрещал собирать яйца ржанок, и дети продавали их разъездному торговцу по четыре пенса за штуку, а тот отправлял их в Лондон, где они считались весьма изысканной пищей. Таким образом мальчики добывали деньги на карманные расходы. Добыча яиц тоже требовала большой наблюдательности. Надо было знать, что птица, высиживающая птенцов, при появлении человека или животного, прежде чем взлететь, убегает от гнезда по траве, чтобы скрыть, где оно действительно находится. Поэтому Джон, Алек и Боб искали гнезда на некотором расстоянии от того места, откуда вспорхнула птица. Они забирали из гнезда лишь часть яиц, чтобы сохранить потомство.

Зима в Шотландии суровая. Ветры с Атлантического океана гуляют по холмам, заметая дорогу снегом, и, когда нужно ехать в город за провизией, приходится лопатами разгребать сугробы. Если ночью ветер принимался завывать особенно яростно, это значило, что поднялась метель, и чуть только рассветало, надо было отправляться на поиски занесенных снегом овец. Их удавалось спасти, обнаружив на снегу желтоватое пятно – след от их дыхания. И снова природа была детям наставницей. Эти практические уроки приучили Алека Флеминга делать умозаключения из всего, что он видел, и поступать в соответствии со своими наблюдениями.

Когда Алек подрос, он стал принимать участие в стрижке овец. Для этой работы соседи переходили с фермы на ферму, помогая друг другу. Семь или восемь мужчин стригли, один подводил овец, а другой увязывал шерсть в тюки. Алеку иногда поручали стричь овец, иногда ловить их. Ему нравилась эта работа, она доставляла ему бесконечное развлечение. «У сельского жителя труд, пожалуй, тяжелей городского, – говорил впоследствии Флеминг, – но зато у него человеческая жизнь. Он не выполняет изо дня в день одну и ту же работу».

В пять лет Алек пошел в школу. Примерно в миле от Локфилда была расположена небольшая школа для детей фермеров. Дороги к ней никакой не было. В любую погоду мальчики спускались в долину, по деревянному мостику без перил переходили через речку и взбирались на холм, где стояла школа. Однажды Джон и Алек во время метели сбились с пути. Алек позже вспоминал, что в сильные морозы мать давала каждому из них по две горячие картофелины, чтобы дети по дороге согревали себе руки, а придя в школу, могли поесть. В дождь им вешали на шею носки и ботинки, чтобы они могли их переодеть. В хорошую погоду они ходили в школу босиком. Им некого было стесняться. Из двенадцати-пятнадцати учащихся девять были сами Флеминги или их родственники.

Занятия со всеми детьми, независимо от их возраста, вела одна преподавательница, лет двадцати. Алек помнил свою первую учительницу – Марион Стирлинг и вторую – Марту Эрд. Нужно было по-настоящему любить свою профессию, чтобы согласиться поехать в такую глушь. Строгого расписания занятий не было. После завтрака, когда позволяла погода, учительница с детьми спускалась к реке. Если школьники там чем-нибудь увлекались, она не обращала внимания на время. Несмотря на это, обучение велось серьезно и давало хорошие плоды.

Время от времени в маленькую школу, одиноко стоявшую среди песчаных равнин, приезжал инспектор экзаменовать детей. Его экипаж видели издалека, и, если случалось, что школьники и учительница еще прохлаждались у реки, в то время как они должны были заниматься, они поспешно, окольными тропками поднимались в школу и влезали в класс через окно со двора. Когда инспектор входил, все с самым серьезным видом сидели за партами, а какой-нибудь мальчик у доски отвечал урок. Экзамены проходили успешно, и по сияющему лицу учительницы дети понимали, что инспектор похвалил ее. Она преподавала чтение, историю, географию и арифметику.

Обычно в восемь-десять лет Флеминги поступали в школу в соседнем городке Дарвеле, но Алек всю свою жизнь утверждал, что самую важную роль в его образовании сыграла маленькая школа на торфяниках да еще ежедневные прогулки туда и обратно. «Я думаю, мне очень повезло, – говорил он, – что я рос в многодетной семье, на ферме среди песчаных равнин. У нас не было денег на расходы, но у нас не было и расходов. Мы сами должны были придумывать себе развлечения, а это было нетрудно: ведь у нас были домашние животные, рыбы, птицы. И мы, не замечая этого, узнавали массу вещей, о которых горожанин не имеет ни малейшего понятия». Городские мальчики учатся по книжкам; книгой маленьких Флемингов была живая природа.

В дарвелской школе Алек хорошо учился, хотя и не был первым в классе. Утром и вечером ему приходилось проделывать по четыре мили. Эти прогулки воспитали в нем человека, не ведавшего усталости. После одного несчастного случая нос у него остался перебитым, как у боксера. Он обегал угол дома, в то время как другой ученик, Джексон, меньше его ростом, бежал ему навстречу, они столкнулись, и Алек Флеминг носом ударился о лоб товарища; у него оказался переломан хрящ. Нос долго кровоточил, а когда опухоль спала, обнаружилось, что лицо у Алека стало другим. Он не жаловался на боль, и поэтому его не стали показывать хирургу. Так Алек Флеминг остался на всю жизнь с переломленным, как у боксера, носом; это изменило его облик, но не обезобразило его.

Лет двенадцати он окончил дарвелскую школу. Возник вопрос: останется ли он работать на ферме или продолжит учебу? Мать и старшие братья решили, что он должен поступить в среднюю школу Килмарнока, крупного города графства Эр. Этот город славится своим музеем, памятником поэту Роберту Бёрнсу и знаменитой ярмаркой сыров. В те времена строилась железная дорога, которая должна была соединить Дарвел с Килмарноком, но она еще не была закончена, и Алек каждую пятницу вечером и каждый понедельник утром проделывал пешком десять километров, отделявшие конечную станцию от фермы. «Это помогло мне сохранить форму, – рассказывал он, – и пошло мне на пользу». Школа помещалась в большом здании, на вершине холма. Это была превосходная школа, учащихся здесь часто экзаменовали, и они все время были наготове.