Петр Стефановский - Триста неизвестных Страница 3

В строевых бомбардировочных авиачастях, оснащенных самолетом ТБ-1, произошло несколько летных происшествий из-за отказа в полете одного из двигателей. Вообще-то, этот корабль при среднем полетном весе свободно летал без снижения с одним исправным мотором. Но большие нагрузки на органы управления и, что самое главное, отсутствие у некоторых командиров экипажей необходимого опыта полетов в таких усложненных условиях приводили к неприятностям. Случались даже катастрофы. НИИ ВВС получил задание провести испытания и разработать инструкцию по пилотированию самолета ТБ-1 с одним работающим двигателем.

Когда меня вызвали к командиру бригады Адаму Иосифовичу Залевскому, я никак не предполагал, что выполнение этого задания поручат именно мне. Особых заслуг у меня еще не было. Только налет часов я имел значительно больший, чем другие молодые летчики, и научился детально анализировать поведение самолета в воздухе. Определив испытательную программу, комбриг приказал:

- Проект инструкции напишете сами.

Испытания прошли без особых осложнений. Подготовленную мною инструкцию кое-где подправили и представили начальнику Военно-Воздушных Сил Я. И. Алкснису. Он решил лично проверить, насколько приемлемы для строевых частей разработанные институтом рекомендации.

Якова Ивановича Алксниса я впервые увидел еще в 1926 году, будучи курсантом ленинградской Военно-теоретической школы летчиков. Потом несколько раз встречал его в Каче. Он, бывший пехотинец, учился там на летчика. Теперь этот человек удивительной судьбы летал уже мастерски.

И вот руководитель Военно-Воздушных Сил страны подходит вместе с военинженером 1 ранга Павлом Александровичем Хрусталевым к нашему самолету. Быстренько выстраиваю экипаж, командую "смирно" и докладываю о готовности корабля к полету.

- Вольно! - привычно и властно произносит Алкснис, но тут же переходит на совершенно другой, я бы сказал, отцовский тон разговора: - Посмотрим, как будете выписывать свою инструкцию в воздухе.

Начальник ВВС занял правое кресло, Хрусталев, предварительно осмотрев самолет, сел рядом с бортмехаником. Даже удивляюсь себе: на борту начальство, а нисколько не волнуюсь. Правду говорят "старики" - с Алкснисом всегда так: своим присутствием он не сковывает людей, а побуждает их к четкости и уверенности в действиях.

Безгранично преданный своему делу, Яков Иванович решительно и настойчиво насаждал в авиации крепкую воинскую дисциплину, требовал от авиаторов аккуратности и исполнительности, всячески развивал у подчиненных разумную инициативу и самостоятельность.

Высокий, со светло-серыми глазами на продолговатом бледном лице и черными как смоль волосами, Я. И. Алкснис был всегда подтянут, ходил в безукоризненно подогнанной форме. Он пользовался огромным авторитетом, вызывал у нас даже некоторый трепет. Если кому и доставалось от него, то по заслугам. Вместе с тем Яков Иванович не забывал и поощрять отличившихся.

...Даю полный газ. Все быстрее бежит самолет по полосе, оторвался от земли - взлетели. Набрав заданную высоту, перевожу машину в горизонтальный полет. Стрелка указателя скорости - на одной строго установленной цифре. Попеременно выключаю то один, то другой двигатель. Летим без снижения.

На лице Алксниса - бодрящая улыбка. Он дает сигнал на посадку.

На кратком разборе полета начальник ВВС одобрил инструкцию, похвалил ее авторов. Товарищи от души поздравляли нас с успехом.

- А бомбер-то из тебя неплохой получился, - кольнул Залевский, вспомнив мои возражения против перевода на бомбардировщики.

Вскоре меня назначили командиром головного серийного самолета ТБ-3 для снятия с него летных характеристик. В начале тридцатых годов отработка летных данных производилась по спидобарографу, который мы в шутку прозвали обезьянкой. Прибор воспроизводил колебания высоты и скорости полета. То был строгий контролер, фиксировал любую ошибку, любое отклонение от заданного режима.

Таких отклонений я пуще всего боялся: с одной стороны, хотелось как можно лучше выполнить задание, с другой - оправдать похвалу Я. И. Алксниса. Эти несколько разноречивые мотивы - сознание долга и честолюбие - преследовали все-таки одну цель, побуждали к сосредоточенности в полете, пунктуальности в расчетах. Снятая в воздухе спидобарограмма походила скорее на чертеж, выполненный с помощью рейсшины, чем на автоматическую запись скоростей и высот.

После моих успешных полетов - сначала с Я. И. Алкснисом, а затем самостоятельно - для снятия летных характеристик с ТБ-3 - на меня обратил внимание Андрей Борисович Юмашев. С тех пор стал он моим заботливым наставником.

Спустя некоторое время НИИ ВВС поручили обучить полетам на ТБ-3 командиров авиачастей Дальневосточного Особого военного округа. В числе четырех испытателей А. Б. Юмашев взял и меня. Под его руководством я прошел превосходную школу командира тяжелых воздушных кораблей.

* * *

Серый зимний день. Полетов нет: высота нижней кромки облаков всего около тысячи метров. Летчики занимаются каждый своим делом: один читает конспект, другой учебник, третий делает в блокноте какие-то расчеты. Все неразговорчивы, злы. Нелетные дни в последнее время стали слишком частыми. Я тоже этим недоволен: позарез нужен хотя бы один день, чтобы завершить программу испытаний.

Открылась дверь, и вошел посыльный. Меня вызывали в штаб. "Сейчас какое-нибудь общественное поручение подкинут", - подумал я.

В штабе мне приказали срочно готовить свой ТБ-3 к полету. Вот те раз!

- Будем нашу технику показывать иностранной делегации, - сказал комбриг Залевский.

- Иностранной? - удивился я.

- Да, итальянской. И принесло же их именно сегодня, когда...

- Что, облака низковаты?

- Какие к черту облака! - неожиданно вспылил комбриг. - На истребитель некого посадить!

- А Чкалова?

- Уже сидит. На губе сидит твой Чкалов. - И Залевский снова зашагал по комнате.

- А Анисимов? - подсказываю опять.

- В командировке Анисимов.

Александр Фролович Анисимов - самый близкий друг Валерия Павловича возглавлял истребительную группу НИИ ВВС. Этого плотного, выше среднего роста человека с добродушным лицом любили все. И хотя он был значительно выше нас по воинскому званию и занимаемой должности, мы запросто называли его Сашей. Летным искусством Анисимова восхищался даже Чкалов. Он был действительно непревзойденным мастером техники пилотирования. Летал легко, непринужденно, фигуры высшего пилотажа выполнял исключительно чисто. Чкалов старался подражать Анисимову, стремился освоить его приемы, но преуспеть в этом так и не смог. Не давалась ему анисимовская плавность, нежность полета. Характер был, видать, круче.