Михаил Ходорковский - Тюремные люди Страница 3

Суду и комиссиям Сергей Сергеевич врет, не задумываясь.

- Сергей Сергеевич, кто написал это объяснение на двух листах? - спрашивает судья.

- Осужденный Бадаев, собственноручно, - четко отвечает Пельше. - Там написано.

- Но Бадаев неграмотный, у него это в личном деле отмечено. Два класса образования!

Молчит Сергей Сергеевич, горят стоп-сигналы... Кто-то может подумать, что ему стыдно. Но мы-то знаем причину. И думает Сергей Сергеевич в это время о своем. Суд ему - "до лампочки". Не "до лампочки" осужденному Бадаеву, но сам Бадаев тоже всем - "до лампочки".

В тяжелые годы реформ представители преступного мира (так называемые смотрящие) кормили тюрьму, предотвращали ненужные конфликты между арестантами, а кроме того, внедряли криминальную идеологию. Теперь тем же занимаются Сергей Сергеевич и его коллеги, фактически готовя будущую "пехоту" преступного мира.

"Ты - не человек, и вокруг тебя - не люди! " "Слушать надо только начальство и не думать, исполняя команду! " "Меньше думаешь - лучше живешь! "

Такие "максимы" вбиваются в головы 18-25-летних арестантов. В результате доля возвращающихся назад, в тюрьму, чудовищна. Те, кто остается в нормальной жизни, делают это не благодаря, а вопреки.

Собственно, поэтому никто особо не удивляется, когда поддавший чуть больше обычного Сергей Сергеевич на общем построении орет во всю глотку: "Кто здесь смотрящий? ! Я здесь смотрящий!!! "

Действительно, он.

- Сергей Сергеевич, - говорю я, - ведь если вас и ваших коллег поменять местами с нынешними заключенными, разницы никто особо не заметит?

- Не заметит, - соглашается Сергей Сергеевич и, похоже, нимало не огорчен этим обстоятельством. Он такой же, как все.

Безмолвные

Иногда происходящее в тюрьме кажется моделью нашей обычной жизни "за забором", доведенной до гротеска. У нас сегодня и на свободе часто трудно отличить рэкетира от сотрудника официальной структуры. Да и есть ли оно, это отличие, для обычного человека?

А мы, те, кто боится отстаивать свои права, кто адаптируется, прикрываясь личиной покорности? Не становится ли наша защитная личина лицом? Не превращаемся ли мы постепенно в рабов безмолвных и безответных, но готовых на любую гнусность по команде "сверху"?

Когда я уезжал из колонии, Сергей Сергеевич сам нес мои вещи до машины.

- Не возвращайтесь, пожалуйста, в нашу колонию, - попросил он. - Без вас спокойнее.

Через 4 года колония сгорела дотла. Ее сожгли те самые безмолвные зэки.

Без вины виноватые

"The New Times", 14.11.2011

Ближайшие годы нам, по всей видимости, предстоит прожить в полицейско-бюрократическом государстве, где полновластным хозяином является коррумпированная бюрократия. Равнодушная и наглая.

Сегодня я расскажу о судьбах двух людей, попавших в ее руки, как обычно, поменяв имена и детали.

С обычным лязгом открывается дверь камеры, и на пороге возникает невысокий, полненький человечек с неожиданно длинными, чуть вьющимися волосами.

- Всем привет, - говорит он, и, сильно прихрамывая, проходит к свободной койке.

Молодой парень с нижнего яруса, глубоко вздохнув, встает, чтобы поменяться местами.

- Ничего, ничего, - говорит человечек, и, помогая себе плохо гнущейся ногой, привычно забирается наверх раскладывать вещи.

Володя

После нескольких минут, по традиции предоставляемых новичку, чтобы слегка оглядеться, начинаются осторожные расспросы, продолжаемые уже за чаем. Выясняется, что человечек, назовем его Володей, по тюрьмам уже несколько лет, и статьи у него - самые обычные.

Володя оказался парнем легким в общении, из тех, кто, работая в бизнесе, специализируется по налаживанию контактов. Бизнес-посредник. Собственно, этим он и занимался до тюрьмы.

Четыре года назад, «воспользовавшись знанием специфики банковский операций» (так в его деле), снял со счета одного сотрудника силовой структуры полмиллиона долларов, полагая, что тот не будет судиться, т.к. деньги явно «левые».

И здесь Володя просчитался – банк отдал клиенту все до копейки, а сам подал заявление. Володя сел.

Собственно, эта часть истории его не очень огорчала. Да, воспользовался случаем, да просчитался, да осудили без доказательств, но за дело. Дали многовато (8 лет), но что уж тут поделаешь.

Получив приговор и уехав в колонию, он начал строить планы на будущее. Прошло еще 2 года, и, с учетом тюремного срока, подошло время УДО. И здесь, рассказывает Володя, приходит распоряжение этапировать его в Москву.

- Я голову себе сломал, и, в конце концов, решил, что собираются на меня повесить «до кучи» еще чье-нибудь банковское мошенничество.

Действительность оказалась сильнее самых смелых предположений. Следователь заявил, что он, Володя, два года назад, в тюрьме забил насмерть другого арестанта.

Мы с соседями по камере посмотрели друг на друга и на маленького, хромого Володю с неким недоумением. Тогда он, уже привычный к подобному недоверию, достал свое дело. Несмотря на свой собственный, идущий процесс, я не удержался и прочитал его целиком.

Там речь шла еще об одной человеческой трагедии. Настолько же страшной, как дело Магнитского, и столь же обычной для российской тюрьмы.

Цена жизни

В деле рассказывалось о мужчине 45 лет, который попал в тюрьму из-за бутылки вина. Обычный человек – выпил, не хватило, денег нет, зашел в супермаркет и по пьяной дури схватил бутылку с полки. Как на грех, это оказалось дорогое вино, случайно попавшее на открытую полку. Мужчину остановили на кассе, вызвали тогда еще милицию и, поскольку цена бутылки была больше 2,5 тысяч рублей, отправили в СИЗО*.

В тюрьме его прихватила застарелая язва, его перевели в тюремный медпункт, где он и пролежал пару недель. После чего - перевели в другое СИЗО, тоже в тюремную больницу. Там через неделю и обнаружили, что у него сломано 19 ребер. А еще через неделю он умер от повреждения селезенки.

В результате, ценой чертовой бутылки оказалась человеческая жизнь.

Без вины виноватый

При чем здесь Володя?

Он находился в той же больничке, что и погибший мужчина. Но в первой тюрьме! 

Тюремная больница, для тех, кто к счастью этого не знает, - та же тюрьма, те же камеры и, если ты находишься в одной камере, то о соседях из другой будешь знать только по тюремной переписке.

Тот мужчина и наш новый сосед никогда не встречались - здесь все врачи и надзиратели едины. Но гораздо хуже другое. В деле написано, что Володя сломал мужчине 19 ребер двумя ударами кулаком. Любой, занимавшийся боксом или карате, скажет – это невозможно. Зато возможно сломать ребра, потоптавшись тяжелыми спецназовскими берцами по беспомощно лежащему на полу больному арестанту, который чем-то возмутился.