Герои «СМЕРШ» - Александр Юльевич Бондаренко Страница 3

Про 3-й отдел следует сказать особо. 3 февраля 1941 года органы безопасности претерпели очередную реформу: из единого ведомства были выделены все разведывательные, контрразведывательные и оперативно-технические подразделения, ранее составлявшие ГУГБ, и из них был образован Наркомат государственной безопасности (НКГБ). При этом военная контрразведка — 4-й, или Особый отдел ГУГБ — была вообще выведена из состава НКВД СССР и передана в различные ведомства. С 8 февраля были созданы три управления наркоматов Обороны и ВМФ, а также — 3-й отдел НКВД, курировавший, как мы уже сказали, войска НКВД. В общем, именно тогда Виктору Абакумову пришлось впервые соприкоснуться с военной контрразведкой, вскоре ставшей его судьбой.

На эту тему, однако, ничего конкретного мы сказать не можем, зато известно, что самым серьёзным делом, которым занимался Абакумов в качестве заместителя наркома, были «мероприятия по очистке Литовской, Латвийской и Эстонской ССР от антисоветского, уголовного и социально опасного элемента». Напомним, что прибалтийские республики добровольно вошли в состав СССР в 1940 году. Хотя за это и проголосовала большая часть населения, но были и ярые противники вхождения, чётко сориентированные на гитлеровскую Германию. Этих-то людей и было решено отправить «в глубь территории» нашей страны.

Сегодня подобные «мероприятия» НКВД нередко трактуются чуть ли не как геноцид, но это были вынужденные и тщательно продуманные меры по подготовке к грядущей войне. Нравится кому-то или нет, однако нельзя отрицать, что именно НКВД оказался самым подготовленным к войне ведомством.

На эту тему, кстати, мы разговаривали с Героем России Алексеем Николаевичем Ботяном[28], ветераном Второй мировой войны. Речь шла о событиях, происходивших на территории Западной Белоруссии после её возвращения в состав СССР: «Некоторые сейчас утверждают, что, мол, тогда повыселяли многих, в Сибирь отправили. Да, и это было, были такие случаи. Но не многих! Кстати, не тронули ни одного инженера, ни одного врача… Даже польских полицейских, которые у нас в районе были, и тех никого не арестовали. Зато забирали тех, которые были связаны с „двуйкой“, то есть с контрразведкой польской; брали активных антисоветчиков, а также тех, кто воевал против Советской власти в 1920 году — тех людей действительно повывозили отсюда. Может, это и правильно было, потому что не знаю, как бы повели они себя в начале будущей войны… Но никаких репрессий, расстрелов не было, абсолютно! Просто сажали людей в вагоны — и отправляли. Куда именно, мне не известно. Я вам так скажу: поверьте, органы знали, кого забирать!»[29]

«Кого забирать» было чётко определено и в Белоруссии, и в Прибалтике.

Было решено «направить в лагеря на срок от 5 до 8 лет» с последующей ссылкой «в отдалённые местности Советского Союза» «следующие категории лиц»:

«а) активных членов контрреволюционных партий и участников антисоветских националистических и белогвардейских организаций;

б) бывших охранников, жандармов, руководящий состав бывших полицейских и тюремщиков, а также рядовых полицейских и тюремщиков, на которых имеются компрометирующие их материалы;

в) бывших крупных помещиков, фабрикантов и крупных чиновников бывшего государственного аппарата Литвы, Латвии и Эстонии;

г) бывших офицеров польской, литовской, латвийской, эстонской и белой армий, на которых имеются компрометирующие материалы;

д) уголовный элемент, продолжающий заниматься преступной деятельностью»[30].

Заметьте — не всех «полицейских и тюремщиков», а тех, «на которых имеются компрометирующие их материалы»! Ну и так далее…

В Литву, Латвию и Эстонию были командированы нарком госбезопасности СССР Меркулов[31], его заместитель Серов[32] и заместитель наркома внутренних дел Абакумов, успешно и в кратчайшие сроки выполнившие поставленную задачу. Если обратиться к нашему герою, то итоги его деятельности таковы: «В Эстонии (группа Абакумова) было арестовано 3178 человек, выселено 5978 человек — всего 9156 человек»[33]. Население республики составляло в ту пору порядка миллиона человек, так что было репрессировано (не казнено, об этом речи не шло!) порядка одного процента населения Эстонии.

Много это или мало? Не знаем. Но вот во Франции во времена Великой Французской революции[34] также было репрессировано порядка одного процента нации — только уже при помощи гильотины и иных «летальных» средств. Однако французы своей революцией гордятся, на день взятия Бастилии проводят грандиозный парад, а «Марсельеза» остаётся их гимном…

А дальше была война.

Уточним, что с августа 1940 года военной контрразведкой руководил Анатолий Николаевич Михеев[35], в недавнем прошлом — военный инженер, выпускник Академии им. В. И. Куйбышева. Сначала он был начальником 4-го отдела ГУГБ НКВД СССР, затем, с февраля 41-го, — начальником 3-го Управления НКО СССР, а 17 июля, по личной своей просьбе, принял Особый отдел НКВД по Юго-Западному фронту. В тот же день, постановлением Государственного Комитета Обороны, органы 3-го Управления НКО были преобразованы в особые отделы НКВД СССР, и Виктор Семёнович, оставаясь заместителем наркома, был назначен начальником Управления особых отделов. (Перед тем, 16 числа, он в качестве представителя НКВД был введён в состав Совета по эвакуации, который возглавлял Н. М. Шверник[36], а его заместителем был А. Н. Косыгин[37] — уровень высочайший!)

Вскоре, 20 июля, в лоно родного НКВД возвратился НКГБ. Таким образом, вся безопасность страны и армии сосредоточилась в железных руках Л. П. Берии. Однако конкретно за важнейшее на тот период направление — обеспечение безопасности сражающейся армии — отвечал В. С. Абакумов.

«Перестройка работы с мирного на военный лад происходила в исключительно трудных условиях на фоне постоянного отступления советских войск, формирования новых частей и соединений и т. п. В некоторых органах военной контрразведки возникали проблемы выстраивания отношений с командованием. Неслучайно во второй половине 1941 г. представители руководства Управления особых отделов НКВД СССР неоднократно выезжали на места, где знакомились с организацией работы, давали указания по повышению её качества и эффективности.

Так, к примеру, в начале октября 1941 г. начальник УОО НКВД СССР выезжал на Южный фронт, побывал в 9-й и 18-й армиях, в 150-й стрелковой дивизии. В ходе поездки В. С. Абакумов знакомился с оперативными материалами особых отделов, давал указания и проводил инструктажи с руководящим составом особых отделов по вопросам решительного пресечения дезертирства, шпионажа и „разболтанности на фронте“»[38].

Вообще, жуткое было время! Казалось бы, что является главной задачей контрразведки в войну? Естественно, ловить вражеских шпионов, пытающихся проникнуть в боевые части! Но что стоит на первом месте в приведённой выше цитате? «Решительное пресечение дезертирства»! Кажется, что это самое дезертирство на тот период было страшнее любых агентов противника!

Вот справка, которую подготовил заместитель Абакумова комиссар госбезопасности 3 ранга Мильштейн[39]:

«С началом войны по 10-е октября с.г. особыми отделами НКВД