Сергей Алексеев - Дж. Р. Р. Толкин Страница 3

Во-первых, рассмотреть в целом литературное творчество Толкина в ныне доступной полноте через призму его мировоззрения — задача, далеко не всегда успешно решаемая авторами, чье мировоззрение весьма удалено от толкиновского.

Во-вторых, показать Толкина как свидетеля, временами участника и всегда «зеркало» событий его чрезвычайно бурной эпохи — как свидетеля XX столетия. Задача, специального решения которой, наверное, впору ждать именно от историка.

Наконец, в-третьих, исследовать (в очередной, может быть, но нелишний в отечественной толкиниане раз) место Толкина в истории жанра «фэнтези». А через призму его творчества окинуть взором и саму эту историю на ранних стадиях, ещё далеких от нынешнего поточно-шаблонного производства.

Так что эта книга — не «обычная» биография, а скорее биография творчества на фоне времени, попытка увидеть человека в срезе его исторической и литературной эпохи. Осознав это, и стоит приступать к ее чтению. От чего точно хотелось бы уйти, так это от изложения содержания сочинений писателя, тем паче переведенных в России. Книга для тех, кто «читал», — либо для тех, кто прочитать не откажется.

А впрочем, и «обычные» биографические данные о Толкине нашему читателю совсем не помешают. Повседневность нередко дарит сюрпризы, убеждающие в этом. То зачитавшая «Властелина Колец» студентка проявит жизнерадостную уверенность, что продолжение Толкин «ещё напишет». То на форуме любителей фантастики некто, тоже, вероятно, из младого племени, выразит уверенность, что Толкин вторичен по отношению к Роджеру Желязны… Так что сведения на уровне «родился-женился-умер», желательно с точными датами, тоже отнюдь не бесполезны — в просветительских целях. На этой оптимистической ноте и завершит автор затянувшееся введение.

Все тексты Толкина, изданные посмертно, и его научные тексты цитируются в авторском переводе. То же относится к непереведенным на русский язык академическим работам и художественным произведениям других авторов. Во всех остальных случаях цитируются русские переводы, представляющиеся автору наиболее адекватными.

Автор выражает благодарность Д. М. Володихину, Г. А. Елисееву, О. И. Елисеевой, М. К. Залесской, а также всем друзьям и коллегам, которые проявили настойчивый интерес к завершению этой работы.

Жизнь и карьера

В глубокой норе жил-был хоббит.

На самом деле я хоббит (во всем, кроме размера). Мне нравятся сады, деревья и немеханизированные земельные угодья; я курю трубку, мне по нраву хорошая непритязательная еда (немороженая), но меня воротит от французской кухни; мне нравятся расшитые жилеты, и я даже осмеливаюсь носить их в эти унылые дни. Мне нравятся грибы (собранные в поле); у меня очень простенькое чувство юмора (которое даже самые уважительные критики находят утомительным); я поздно ложусь в постель и поздно встаю (когда возможно). Я не великий путешественник…

Корни

Толкин — человек-парадокс. С этим не раз сталкиваешься, изучая его жизнь и творчество, он сам периодически подчеркивал это, будучи несколько склонен к эпатажу. И первое удивительное открытие ждет нас у самых истоков его судьбы. Писатель-патриот, глубоко любивший свою страну, посвятивший жизнь созданию «мифологии для Англии», не менее глубоко и искренне гордился своим неанглийским происхождением.

В 1938 г., когда немецкое издательство, готовившее перевод «Хоббита», затребовало информацию об «арийском» происхождении автора, Толкин в раздраженном ответе указал, что доселе носил свою немецкую фамилию «с гордостью», даже в годы Первой мировой. Как увидим далее, это действительно было так. Хотя после Второй мировой Толкин говорил об этом уже несколько с меньшей охотой и подчеркивал свою «английскость» — но говорить не переставал. В 1955 г. он писал: «Моя фамилия ТОЛКИН (не — кейн). Это немецкая фамилия (из Саксонии), англизация Толкюн... Я не «безрассуден» (значение немецкой фамилии) и не немец, хотя некоторые отдаленные предки могли быть и тем и другим. Они мигрировали в Англию более 200 лет назад и быстро стали совершенными англичанами (не британцами), хотя остались музыкальны — талант, который, к несчастью, ко мне не перешел. (Фамилия, так же произносимая, попала и в Соединенные Штаты 2 или 3 поколения назад, из Канады. Я в последнее время немного переписывался с семьей из Техаса)».

Толкин признавался, что ему нравится «готизировать», записывая притом готским алфавитом, свои «скандинавское имя и немецкую фамилию как Ruginwaldus Dwalakoneis». В то же время — «мое увлечение германскими языками не имеет прослеживаемой связи с историей моей фамилии. После 150 (теперь уже 200) лет мой отец и его непосредственная родня были крайне «британскими» (! — ранее Толкин подчеркивал «английское»», но именно не «британское» в своей семье, а разница того и другого является одной из любимых его тем, как не раз увидим). Ни среди них, ни среди других однофамильцев, встреченных мною позднее, я не нашел никого, кто выказывал бы хоть какой-то интерес к лингвистике или сколько-нибудь знал современный немецкий».

О том, насколько внимателен был Толкин именно к немецкому происхождению своей фамилии, можно судить по решительности, с которой он отметал ненемецкие альтернативы. Вот по случаю речь заходит о возможном еврейском происхождении: «Моя фамилия Толкин… и пришла из Саксонии в XVIII в. Она не еврейская по происхождению, хотя, будь таковой, я отнесся бы к этому как к чести». А вот решительно (может быть, чересчур, что и из самого письма явствует) отвергает мнение о происхождении славянском: «Не понимаю, зачем связывать мою фамилию с ТОЛК «переводчик, глашатай». Это слово славянского происхождения, которое было воспринято в литовский (TULKAS), финский (TULKKI), в скандинавские языки, а в итоге попало в С. Германию (нижненемецкий для лингвистов) и, наконец, в нидерландский. В английском оно никогда не заимствовалось». Логика здесь слегка сбивается — ведь фамилия не английская, а как раз немецкая, — но и писалось это раздраженное замечание в 1973 г., незадолго до смерти.

В роду Толкинов, естественно, бытовали предания о немецких предках. X. Карпентер относится к ним без доверия: «Одна из многих подобных легенд о происхождении рода, которые бытуют в семействах, принадлежащих к среднему классу». Тем не менее привести их стоит, хотя бы потому, что Толкин, как увидим, относился к ним несколько серьезнее.