Иван Стаднюк - Человек не сдается Страница 3

- Нет, - тихо отвечала Люба. - Не улетучится. - В глазах ее полыхнул жаркий огонек девичьего упрямства.

Савченко горько усмехнулся и отпустил Любину руку. С чувством превосходства взрослого над ребенком сказал:

- Удивляюсь еще, как это вы вдвоем не оказались в медицинском институте.

- А вы угадали! - Люба вдруг засмеялась звонко - так, что умолкли свиристевшие в белой кипени акации воробьи. - Петя, верно, хотел вместе со мной идти в медицинский.

- И чего же не пошел?

- А я ему не разрешила! Велела в военное училище поступать, чтоб мужчину там из него сделали. - И Люба снова засмеялась звонко и самозабвенно.

- И он послушался? - безразлично спросил Савченко.

- А меня все хлопцы слушаются!

Савченко помолчал, вздохнул и с грустью промолвил:

- Я бы тоже был счастлив вас слушаться...

- Пожалуйста! - Люба, тонкая, гибкая, как молодая березка, крутнувшись на каблучках, резко повернулась к Савченко и озорно повела глазами. - Исправьте на нашем курсе все тройки на пятерки!

- Не удастся, Люба, - устало улыбнулся Савченко. - Меня призвали в армию... Завтра уезжаю в Гродно и сейчас хотел бы...

- А кто у нас будет вести практику по хирургии? - встревожилась Люба.

- Да не об этом речь! - морща лицо, с досадой махнул рукой хирург. У меня очень, очень важный разговор... - И как человек, решившийся на все, вдруг выпалил: - Люба... выходите за меня замуж!

Люба с изумлением смотрела в лицо Виктору Степановичу, в его застывшие в ожидании, полные страсти глаза, не зная, что ответить. Чувствовала, как горели ее щеки и навертывались слезы. Ей стало мучительно жалко этого хорошего большого мужчину и почему-то нестерпимо стыдно. Отвернувшись и потупив взгляд, она срывающимся голосом произнесла:

- Я вам не давала повода, Виктор Степанович... Но я понимаю: вы уезжаете... Я... я вам очень благодарна...

Савченко молчал, выжидая. А Люба, вдруг овладев собой, посмотрела на него ясными, честными глазами и очень будничными, как ей показалось, слишком простыми, не подходящими для такого случая словами досказала:

- Благодарю вас... Многим кажется, что я лишь хохотушка. Даже на комсомольском собрании прорабатывали. А вы поверили, поняли, что я не только озоровать умею...

- Все это понимают! - воскликнул Савченко. - Вы же умница, лучшая студентка! - И лицо его оживилось, посветлело, в глазах загорелись трепетные счастливые огоньки.

- А мне кажется - меня забавным ребенком считают, - продолжала Люба, волнуясь оттого, что Виктор Степанович не понял, к чему она клонит. Благодарю пас... Только зря вы... Я действительно очень люблю Петю. А вот сказать ему все стесняюсь. Но сегодня скажу...

Петр Маринин, держа в одной руке чемодан, а на другую перекинув плащ, стоял у подъезда вокзала и сумрачно смотрел на шумную, наполненную перезвоном трамваев и гудками автомобилей привокзальную площадь. Захлестывала обида, подступая к горлу твердым комом и медной звенью стуча в виски. Не пришла... Не нашла времени встретить его. А может, случилось что?..

И вдруг губы его задрожали в улыбке, из глаз лучисто брызнула радость, полыхнул по щекам огонь и теплой волной разлился по телу. Петр увидел, как с подножки подошедшего трамвая легко спорхнула... она, Люба!.. Быстро ступая по каменным плитам, Люба, запрокинув голову, озабоченно смотрела куда-то вверх. Петр догадался - смотрела на часы, что схлестнулись стрелками высоко на фасаде серого вокзального здания. Окликнул.

- Петенька-а! - звонко крикнула Люба, увидев Маринина.

Вихрем налетев на Петра, чмокнула его в щеку, обдав ароматом недорогих духов.

- Петенька, извини! Только на десять минут опоздала... Ой какой смешной! - тараторила Люба, повизгивая от восторга и со всех сторон рассматривая Маринина. - А важный!.. И взаправду командиром стал!

- Младшим политруком, - осторожно поправил ее Петр, смущенно улыбаясь и не отрывая глаз от Любы.

- А почему не старшим?.. Ну ладно, - смилостивилась Люба, - ты мне младшим еще больше нравишься. Не будешь нос задирать.

- А я и не собираюсь задирать.

Люба вдруг перестала смеяться и тихо проговорила:

- Ты бы хоть поцеловал меня, Петя...

Румянец на щеках Маринина погустел. Он поставил чемодан, оглянулся на сновавших вокруг людей и с досадой проговорил:

- Народу кругом пропасть...

- Ну и пусть! - счастливо засмеявшись, Люба стала на цыпочки и коротко прильнула своими губами к губам Петра. Затем, смутившись, тоже оглянулась на людей и взяла его чемодан. - Пойдем, а то опоздаю. Через сорок минут у меня консультация, а завтра экзамен по анатомии.

- Люба! - Петр испуганно посмотрел на девушку. - Я ведь только на три часа. Следующим поездом на Сарны должен уехать.

- Никуда ты не поедешь! Я договорюсь с нашими мальчиками, переночуешь у них в общежитии.

- Нет, нет. Ты пойми: не имею права опаздывать. Лучше не ходи на консультацию... В загс пойдем!

- Куда? - Люба смотрела на Петра смеющимися, во влажной зелени, глазами, высоко подняв тонкие брови.

- Пойдем распишемся... Мы же договорились: кончу училище - и ты выйдешь за меня замуж.

Люба вдруг затряслась от смеха, запрокидывая голову и обнажая иссиня-белые мелкие зубы. Петр смотрел на нее с недоумением, тревогой и обидой.

- Чего ты гогочешь?

- Ой, не могу, - сквозь смех отвечала Люба, скрестив руки и прижав их к маленьким тугим грудям. - У меня сегодня урожай на женихов!

- Ну, знаешь... Ничего смешного!.. - Петр, обиженно взглянув на девушку, отвернулся.

- Не дуйся, Петух! - все еще смеясь, говорила Люба. Взяв его под руку, она заглянула ему в глаза. - Разве так сразу можно? Что мне мама скажет? И тебе со своими поговорить надо... Пойдем, а то я опаздываю.

- Никуда ты не пойдешь.

- Сумасшедший! Хочешь, чтоб я завтра на экзамене провалилась?

- А ты хочешь, чтоб я начал службу с опоздания в часть?

- Ну тогда уезжай! - В голосе Любы зазвенели металлические нотки, хотя в глазах продолжал теплиться смешок.

- И уеду! - Петр взялся за чемодан. - Поезд, которым приехал, еще не ушел.

- Уезжай... Только не забудь, что у меня консультация заканчивается через три часа, а потом я свободна.

- Люба, я не шучу... Уеду.

- Уезжай, уезжай. Чего ж стоишь?

И Люба метнулась к тронувшемуся с места трамваю. Уже с подножки, удаляясь, крикнула со смешком:

- Не забудь чемодан в камеру хранения сдать!..

И снова знакомая обстановка вагона, снова татакают под полом колеса. У дверей купе митинговал, размахивая длинными руками, младший политрук Морозов:

- Правильно сделал, что уехал! Вот дурак только, что переживаешь!

Петр Маринин, к которому обращены эти слова, дугой согнув спину, сидел у столика, уставив неподвижный взгляд в окно, где томился в июньском зное день. Напротив Петра - младший политрук Гарбуз.