3иновий Шейнис - Максим Максимович Литвинов: революционер, дипломат, человек Страница 3

Успеху переговоров с Америкой способствовала личность Литвинова. Он умел воздействовать на государственных деятелей Америки, на президента Рузвельта, извлечь из своих хороших отношений с государственными деятелями Соединенных Штатов большую пользу для Советского Союза. В этой связи следует отметить, что именно М. М. Литвинов был тем советским дипломатом, который действовал на двух важнейших этапах советско-американских отношений: в 1933 году он немало способствовал установлению с Соединенными Штатами дипломатических отношений, а в 1941–1943 годах много сил отдал для укрепления сотрудничества между СССР и США, ставших союзниками в войне против гитлеровской Германии.

Думаю, что книга о Максиме Максимовиче Литвинове, показывающая его жизненный путь, раскрывающая его интересную, многогранную деятельность, самобытный характер, сложившийся в суровые годы подполья и эмиграции, поможет советским людям еще лучше познать, как трудна и сложна была борьба нашей партии, как нелегко доставались наши победы и какими были люди, их ковавшие.

А. И. МИКОЯН Москва, 1968 год

Необходимое вступление

Поколение, родившееся в последние годы старого мира, хорошо знало Максима Максимовича Литвинова. Его редко называли по фамилии. Достаточно было сказать «Максим Максимович» – и сразу становилось ясно, о ком идет речь. Как достаточно было сказать «Надежда Константиновна», «Михаил Иванович». «Сергей Миронович». Строители первых пятилеток – шахтеры Донбасса, ленинградские металлисты, колхозники, военные, писатели и ученые, развернув утром газету и найдя там выступление народного комиссара иностранных дел на сессии Верховного Совета СССР, в Лиге наций, на конференции по разоружению, на любом другом форуме, с неизменным интересом читали эти речи – остроумные, блестящие по форме, разящие врагов мира, противников Советского государства. И люди с доброй улыбкой говорили друг другу: «Максим Максимович опять отбрил наших недругов».

Член партии с 1898 года, М. М. Литвинов принадлежал к старой ленинской гвардии. Его деятельность в течение двух дооктябрьских десятилетий была чрезвычайно активной и напряженной. Во имя победы пролетарской революции он не щадил себя, но никогда не придавал этому значения. Об этом знали лишь Ленин и небольшая группа старых большевиков. Литвинов входил в то ядро ленинской гвардии, которое составили знаменитые агенты «Искры», убежденные марксисты, имевшие за своими плечами опыт нелегальной работы, крепкие духом профессионалы-революционеры.

Сразу же после Октября по предложению Ленина Литвинов был выдвинут на руководящую дипломатическую работу, которой он отдал тридцать лет.

Жизни этого человека посвящена моя книга.

О Литвинове явпервые услышал в раннем детстве. Моя мать жила в Белостоке – городе, где родился Литвинов, дружила с его сестрой и бывала у них дома. Ей запомнился образ молодого человека, «ушедшего в революцию».

Потом я заочно познакомился с Литвиновым, читая его блестящие полемические выступления в Лиге наций и на международных конференциях. В 1937 году я впервые увидел и услышал его. Максим Максимович только что возвратился из Женевы, где выступил в Лиге наций. Его пригласили сделать доклад для аппарата ЦК ВКП(б). Пригласили на этот доклад и некоторых московских журналистов-международников, в том числе и меня, тогда еще студента Коммунистического института журналистики, только что начавшего работать в печати.

Потом я видел Литвинова в 1940 году. Тогда я заведовал международным отделом газеты «Труд». Этому предшествовало мое знакомство с крупными советскими дипломатами, близкими сотрудниками Литвинова. Произошло знакомство при следующих обстоятельствах: в начале 1940 года редакция «Труда» привлекла к работе некоторых бывших полпредов. Так я близко познакомился с Александром Антоновичем Трояновским и Борисом Ефимовичем Штейном, а затем и с другими дипломатами. Это знакомство принесло большую пользу газете и мне, в частности.

Первое время о Литвинове мы не говорили, хотя меня весьма интересовала судьба человека, находившегося в «опале». Когда мы ближе познакомились, «тема Литвинова» стала проскальзывать в наших беседах. Как-то летним вечером после трудного редакционного дня мы с Б. Е. Штейном решили немного пройтись. «Труд» тогда помещался на Кузнецком мосту, и мы отправились вниз к Трубной площади. Борис Ефимович сказал мне: «Проводите меня немного, мне надо на Первую Мещанскую к Рижскому вокзалу».

По дороге Штейн сказал, что идет к Максиму Максимовичу Литвинову. Примерно через час приблизились к дому, в котором тогда жил Литвинов. Мы его увидели издали. Литвинов был не один, за ним следовала охрана…

Вскоре началась война, как и миллионы моих соотечественников, я ушел на фронт, после войны был оставлен в Германии. Работа в газете «Теглихе рундшау», органе советской прессы в Германии, открыла мне дорогу в архивы, в том числе и в архив гитлеровского министерства иностранных дел, фонды богатейшей библиотеки Берлинского университета и т. д. Я нашел там материалы о Литвинове. Предвоенные беседы с бывшими сотрудниками Наркоминдела обогатились новыми материалами, расширили познания о деятельности Литвинова, выкристаллизовали в моем сознании его образ – дипломата и человека.

Но много еще понадобилось сделать, чтобы я мог осуществить давно задуманный план – написать книгу о Литвинове. Не всегда обстановка благоприятствовала замыслу. Но я исподволь накапливал материал. Надо было спешить. Многие из тех, кто работал с Литвиновым, уходили из жизни. Я решил форсировать работу, разыскал дипломатов и партийных деятелей, хорошо знавших Литвинова. О двоих я сказал, теперь назову некоторых других. Я имел ряд бесед с Евгением Александровичем Гнединым, заведующим отделом печати НКИД, с Иваном Михайловичем Майским, послом СССР в Англии и заместителем народного комиссара иностранных дел, Семеном Максимовичем Мирным, советником НКИД в разных странах и в центральном дипломатическом аппарате, Семеном Ивановичем Араловым, послом СССР в Турции и в других странах, Анастасией Владимировной Петровой, помощником Литвинова в течение многих лет, Бенедиктом Игнатьевичем Козловским, генконсулом СССР в Китае, Юрием Мечиславовичем Козловским, личным референтом Литвинова, Владимиром Николаевичем Барковым, заведующим протокольным отделом НКИД, Николаем Николаевичем Любимовым, участником Генуэзской конференции, экспертом Наркоминдела, Анатолием Филипповичем Миллером, доктором исторических наук, экспертом НКИД, участником многих международных конференций, Владимиром Николаевичем Павловым, правительственным переводчиком, членом коллегии НКИД (МИД). В общей сложности я записал беседы с 96 партийными деятелями и дипломатами.