Владимир Шигин - Лейтенант Хвостов и мичман Давыдов Страница 3

На следующий день к Хвостову прибыл адъютант императора с тысячей рублей. Но лейтенант деньги не принял.

– Я не могу их принять, так как получаю жалование и не имею надобности в деньгах! Но прошу передать его величеству, что осмелюсь просить их для моих отца и матери!

Ответ офицера Александру понравился:

– Тысячу рублей лейтенанту, а отцу ежегодно пенсию в тысячу рублей, а лейтенанту от меня в подарок за преданность семье еще тысячу!

Кроме этого император велел разобраться и с судебным делом. Оно было пересмотрено, и именье вернули Хвостовым.

Адмирал Шишков так рассказывает об этом случае: «Обрадованный сын отослал немедленно пожалованную собственно ему тысячу к матери, находившейся тогда в деревне, и вскоре имел еще радость уведомить отца своего о пожалованной ему пенсии».

В 1802 году Хвостов уже начал, было, подумывать об отставке, но именно в это время был неожиданно для себя вызван в министерство торговли и коммерции. Принял лейтенанта сам министр Румянцев (сын знаменитого фельдмаршала). Ничего конкретного министр Хвостову не сказал, лишь пораспрашивал о службе. Из задаваемых вопросов было понятно, что кое-какие справки о нем Румянцев уже навел. Затем министр спросил:

– Ежели откроется какая-либо экспедиция, требующая особых трудов и отважности, согласитесь ли вы принять на себя исполнение оной?

– Чем опаснее, тем для меня будет приятнее! – ответил Хвостов. На этом визит и окончился.

А спустя несколько дней лейтенант был уже вызван в управление Российско-Американской кампании.

На этот раз с ним беседовал уже действительный статский советник, попечитель и один из директоров русско-американской кампании Рязанов.

Николай Петрович Рязанов был выходцем из бедной дворянской семьи. Протежировал ему ни кто иной, как поэт Гавриил Державин. В это время Рязанов переживал не лучшие времена. Он только что похоронил жену (дочь первопроходца Аляски Шелехова) и остался с двумя маленькими детьми на руках. Встречаясь с Хвостовым, Рязанов имел свой интерес. Дело в том, что руководство кампаний весьма волновал вопрос мореплавания между Охотском и Аляской.

Вот так описывал историк тогдашнее тихоокеанское мореходство: «Ходили по морям на судах речных, кое-как построенных, плохо скрепленных и весьма бедно снабжаемых, под управлением людей едва знавших употребление компаса и часто не имевших никаких карт. Ходили на удачу, выкидываясь в нужде на первый попавшийся берег, погибая на нем, или опять стаскиваясь, и гибли во множестве. Бывали примеры, что из Охотска в Кадьяк приходили только на четвертый год, потому, что плавают самое короткое время, идут с благополучными только ветрами, а при противном, лежат в дрейфе… и не имеют понятия о лавировании. Случается, что суда были носимы по месяцу и по два по морю, не зная с какой стороны у них берег. Люди тогда доходили до крайности от недостатка пищи, а еще более воды, съедали даже сапоги и кожи, коими обвертывается такелаж…»

В своем дневнике Давыдов приводит следующий пример. Одно судно от Камчатки зашло далеко к югу. Алеутских островов все не было. Не зная, что делать и куда идти, мучаясь жаждой, «решились они положиться на волю Божию. Вынесли на палубу образ Богоматери, помолились ему и сказали, что откуда бы ветер ни задул, пойдут с оным. Через час после полил дождь, принесший им величайшую отраду, и задул южный крепкий ветр, продолжавшийся сряду восемнадцать суток». Не зная, что делать и куда идти, люди предались судьбе. Слава Богу, им повезло. А другие «от невежества гибли».

Именно по этой причине директорат кампании и решил пригласить к себе на службу пару знающих и опытных флотских офицеров.

О чем говорили Рязанов с Хвостовым, нам не известно. Впрочем, им было о чем говорить. Рязанов к этому времени уже побывал на Аляске, а Хвостов вдоволь навоевался на морях. Видимо Хвостов произвел самое благоприятное впечатление на Рязанова и тот сразу же Николай Петрович предложил офицеру перейти на службу в Российско-американскую компанию. На Аляске была большая потребность в опытных морских офицерах, умеющих не только плавать «по науке», но, если придется и воевать. Хвостову было предложено капитанство на кампанейскими судами на Аляске.

Вместо лейтенантского оклада Хвостова триста рублей в год, Рязанов предложил ему триста рублей ежемесячно. Помимо этого за ушедшими в кампанию офицерами сохранялся не только чин, но, что особо важно, старшинство в чине. Это значило, что вернувшись обратно на флот, офицер сразу получал положенный ему по выслугу следующий чин. Но, думается, Хвостова привлекли в данном случае не деньги и чины, а возможность участвовать в дальнем путешествии и невероятных приключениях на самом краю изведанного мира. Разве можно было это сравнивать с бесконечными маршировками на кронштадтском плацу!

– Я согласен! – был его ответ без долгих раздумий.

– Однако мы хотели бы взять на службу в кампанию двух офицеров! – сказал Рязанов. – Есть ли у вас подходящий кандидатур?

– Есть!

– И кто же?

– Мичман Давыдов!

– Годов то мичману сколько?

– Осьмнадцать стукнуло!

– Мичман осьмнадцати годов! – скривил губы Рязанов. – Не молод ли для столь многотрудного дела?

– Самый раз! – весело отвечал Хвостов – И знающ, и храбр, и в минуту бедственную плечо всегда подставит!

– Хорошо! – кинул головой Рязанов. – Я согласен!

В тот же вечер Хвостов навестил Давыдова. Разумеется, тот с радостью согласился с предложением старшего товарища.

«Нельзя не воздать справедливости, – напишет позднее историк, – этим двум офицерам… Они, безусловно, были лучшими моряками во всей „компанейской“ флотилии».

К слову сказать, в Морском министерстве решению Хвостова с Давыдовым даже обрадовались:

– Выписать обоих с флота! Ишь, ты Америк им захотелось!

Перед отъездом Хвостов оставил родителям аттестат на две тысячи рублей. Мать брать его поначалу отказывалась и хотела, было, даже порвать, но лейтенант сказал:

– Не отнимайте у меня последнего утешения! Оно будет согревать меня в разлуке и ежечасно напоминать о вас!

Много ли сборов у морских офицеров. Выпили отходную с сослуживцами.

Друзьям Хвостов сказал так:

– Быть может, наконец-то, открылся случай, в котором я могу оказать Отечеству больше, нежели обыкновенную услугу!

– С Богом в путь к берегам океана Восточного и Великого! – напутствовал их при расставании Рязанов.

Тут же вручил офицерам подорожные бумаги и увесистый мешок с деньгами.

– Отныне вы капитаны судов Российско-Американской компании, а сокращенно слово к запоминанию весьма легкое и понятное – РАК!