Ричард Томлинсон - Большой провал. Раскрытые секреты британской разведки МИ-6 Страница 3

Школа нечасто дарила мне радость, но тем не менее я занимался упорно, старательно и заработал стипендию Кембриджского университета, где собирался изучать инженерное дело. По окончании школы у меня выдался свободный год, который я провел в Южной Африке, работая на компанию "Де Бирс", куда меня устроил брат отца — научный сотрудник фирмы, занимающейся добычей и обработкой алмазов. Чистое, синее небо, бескрайние просторы африканских высокогорных степей, хорошая пища и вино явились приятным разнообразием для ученика «Барнард-Касл», воспитанного в спартанских условиях. На инженерный факультет Кембриджского университета набирались студенты, владевшие навыками рабочих профессий, — это было одно из главных требований к поступающим, — поэтому первые несколько месяцев на службе в "Де Бирс" я осваивал токарный станок и сварочный аппарат. Потом мне поручили интересный проект.

Природные алмазы образуются в земной коре из чистого углерода под воздействием высокого давления при высокой температуре. Сотрудники "Де Бирс" выдвинули теорию получения алмазов искусственным путем при взрывах под действием возникающих на мгновение требуемых температуры и давления. Мне поручили провести необходимые исследования. Несколько месяцев я с удовольствием проектировал и конструировал бомбы из пластиковой взрывчатки, одна другой мощнее, с сердечником из измельченного углерода. С помощью южноафриканских военных специалистов мы взрывали их на подступах к Йоханнесбургу. Шуму было много. Возможно, в результате взрывов и образовалось несколько алмазов, но в огромных воронках от взорванных бомб мы не нашли ни одного.

Летом 1981 года я покинул Южную Африку. Уезжать не хотелось, но впереди меня ждал Кембридж.

Глава 2. Подготовка

Пятница, 8 июня 1984 г.

Гонвилл-энд-Киз, Кембридж.

Завершилась жаркая майская неделя, заканчивались пьяные сборища, которые выпускники устраивали в саду, отмечая успешную сдачу выпускных экзаменов. Я только что покинул вечеринку студентов колледжа «Киз», на которой мой научный руководитель сообщил мне, что по итогам выпускных экзаменов по курсу авиационного машиностроения решением педсовета мне присужден диплом с отличием. Вечернее солнце, бросающее косые лучи на территорию «Гонвилла», усугубляло эффект чрезмерной дозы довольно крепкого «Пимза». Меня клонило в сон, и я решил вернуться в свою комнату.

— Томлинсон? — окликнул меня кто-то. — Вы ведь Томлинсон, верно? Я обернулся и увидел доктора Кристофера Пилчарда, наставника по курсу юриспруденции. Он обращался ко мне из открытого окна своего кабинета на первом этаже. Его лицо было мне знакомо, но мы никогда не общались, и потому меня удивило, что ему известна моя фамилия. В колледже Пилчарда узнавали по рыжему парику, который он не снимал с тех пор, как облысел, — последствие велосипедной аварии, случившейся много лет назад. Будучи слегка навеселе, я с трудом удержался от соблазна пощупать его искусственные волосы.

— Томлинсон, вы уже думали о том, чем будете заниматься, когда покинете наше заведение?

— Да, сэр, — осторожно отвечал я, недоумевая, почему его это интересует. — Я поступлю на службу в морскую авиацию.

Пилчард презрительно фыркнул, словно не одобрял профессию военного.

— Послушайте, Томлинсон, если вдруг передумаете и пожелаете попробовать себя в какой-то другой сфере государственной службы, дайте мне знать. — С этими словами он нырнул назад в свой кабинет, осторожно, чтобы не зацепиться париком за переплет, убрав голову из окна.

Польщенный, я продолжал путь к своему корпусу. Мне только что сделали замаскированное предложение стать сотрудником британской разведывательной службы, более известной под своим кодовым наименованием военного времени — МИ-6. В каждом колледже Оксфорда и Кембриджа, да и в других ведущих университетах Великобритании имелся свой вербовщик вроде Пилчарда — преподаватель-ставленник МИ-6, выискивающий для британской разведки подходящие кандидатуры. Вербовщики Оксфорда и Кембриджа на протяжении ряда поколений поставляли МИ-6 подающих надежды патриотов, которых они отбирали умело и осмотрительно. Но система не всегда срабатывала безошибочно — Филби, Маклин и Берджесс были завербованы в МИ-6 таким же образом.

Предложение Пилчарда меня заинтриговало. В открытое окно моей комнаты на верхнем этаже струился вечерний свет, а я лежал на своей узкой кровати и размышлял, почему из всех выпускников выбрали именно меня.

Когда я поступал в университет в 1981 году, мои планы не ограничивались только учебой. Мой дядя в Южной Африке в свое время был членом эскадрильи Кембриджского университета — аэроклуба под эгидой ВВС Великобритании, и он настоятельно советовал мне вступить в него. Разве мог я упустить шанс научиться летать, как настоящий военный летчик, тем более что за это еще и платили небольшое жалованье? Аэроклуб заменял мне и факультативы, и всякую иную общественную деятельность. Азы летного мастерства мы осваивали на «бульдоге» — надежном учебном двухместном самолете. Мой инструктор, капитан авиации Стэн Уитчелл, в ту пору один из старейших действующих офицеров ВВС, в качестве летчика-истребителя участвовал в операции "Битва за Англию". Два раза в неделю я сбегал с лекций по специальности и на велосипеде отправлялся брать уроки пилотирования на аэродром Маршалла, находившийся в семи километрах от центра Кембриджа.

Другим моим увлечением стало подводное плавание, к которому я пристрастился под влиянием фильмов Жака Кусто. Пройдя необходимую подготовку в университетском клубе, пасхальные каникулы я провел на Корнуолле, днем обследуя рифы и обломки погибших судов в холодных мутных водах Ла-Манша, а вечерами напиваясь крепкого местного пива в пабах старых рыбацких деревушек, жители которых промышляли контрабандой. Это не шло ни в какое сравнение с раем, изображенным в фильмах Кусто, но все же я отлично развеялся.

В 1983 году на каникулах я работал в местной пекаре не, что позволило мне скопить денег на двухмесячное путешествие по Таиланду и Малайзии. Однако бюджет у меня был скудный, и возвращался я назад самолетом «Аэрофлота» по самому дешевому билету, который мне удалось достать. Для дозаправки планировалось сделать короткую остановку в Москве, где мы приземлились на следующий день после того, как Миг-17 русских ВВС сбил в районе Сахалина корейский авиалайнер, летевший рейсом № 007. Все 269 пассажиров «Боинга-747» погибли. В наказание правительства стран Запада отлучили самолеты «Аэрофлота» от своих воздушных трасс. Запрещение последовало сразу же, после того как самолет, на котором я летел, сел в московском аэропорту Шереметьево. Вместе с остальными двумястами пассажирами нашего рейса я застрял в Москве на целых два дня, ожидая, когда за нами из Лондона вышлют самолет авиакомпании "Бритиш эйрвейз". «Аэрофлот» разместил нас в дешевой гостинице возле аэропорта, но выдать наш багаж отказался, и мы остались в том, в чем вылетели из душного Бангкока. Однако я вовсе не собирался упускать неожиданно представившуюся мне возможность посмотреть Москву из-за неподходящего наряда. В полете я познакомился с одним австралийцем, и вдвоем с ним мы отправились бродить по туманному городу под холодным осенним дождем. Кислые москвичи с удивлением взирали на наши футболки и резиновые шлепанцы.