Олег Калугин - Вид с Лубянки Страница 3

Конечно, в происшедшем отразились реалии нашего общества. Но это отражение и той системы анкетного, блатного и "позвоночного" права набора в органы. И партийный аппарат, начиная с самой верхушки и вплоть до среднего звена, сегодня пронизывает всю структуру КГБ. Налицо взаимопроникновение, сращивание партийного аппарата с КГБ.

Никто в нашей стране не несет ответственности ни за развал экономики, ни за конфликты на межнациональной почве, ни за хаос, ни за другие безобразия. Также не несет ее и КГБ.

Более того, процветают лица, которые были непосредственными руководителями предателей и изменников. Они сегодня пошли резко вверх, стали заместителями председателя, начальниками контрразведки и разведки. Эта система круговой поруки, всепрощенчества и партийной ласки до сих пор царит в КГБ, особенно в руководящем звене. Это же свои бывшие партийцы, как их можно обидеть?!

Я хочу напомнить вам фразу из песни, которую- наши отцы-основатели пели с большим энтузиазмом, песни о том, что они умрут за власть Советов. Прекрасный лозунг — умереть за идею! Это свободный выбор свободного человека. Но мы этот лозунг трансформировали не в "умереть за идею", а "убить за идею". Вот во что превратилось в конце концов наше общество, которое за идею стало отправлять и. в ссылку, и на каторгу, и под расстрел миллионы и миллионы собственных граждан. Пока мы не объявим античеловечной любую практику расправы (я уж не говорю об убийстве) за идеи, до тех пор ни наше общество, ни какое-либо другое не могут быть здоровыми.

Я предлагаю деполитизацию органов КГБ, подчинение их органам Советской власти; полную реорганизацию и сокращение минимум на 50 %; ликвидацию системы политического сыска; отказ от платных осведомителей, особенно в процессе политической борьбы; политическая полиция не должна заниматься ничем, кроме борьбы со шпионами и теми организациями, которые проповедуют насилие против конституционного строя. Я предлагаю ликвидировать незаконную практику подслушивания, перлюстрации корреспонденции, негласного вторжения (кстати, об этом до сих пор никто не говорил) в жилища граждан для совершения тех или иных акций. Наконец, расформирование структур, которые занимаются подготовкой дезинформации внутри страны и за границей, ликвидацию потенциала (а такой потенциал имеется в КГБ), наносящего ущерб здоровью и жизни граждан.

В заключение хотел бы сказать следующее. Когда-то императрица Екатерина Вторая заметила: доверяйте только тем людям, кто имеет мужество вам перечить. К сожалению, наши руководители больше, видимо, оглядываются на "Краткий курс", чем на историю. И в этом, считаю, их трагедия.

Недавнее выступление Лигачева на Крестьянском съезде есть отражение того, что ХХУШ съезд может повернуться в сторону Лигачева, и тогда Михаил Сергеевич может оказаться в изоляции. Мне кажется, что, отвергая протянутую ему руку со стороны демократических сил, он рискует не только личным будущим, но и будущим нашей страны.

Вот, в сущности, то, что я хотел сказать вам о своей позиции, кстати, разделяемой некоторыми работниками КГБ.

О. Д. Калугин ПЕРЕРОЖДЕНИЕ

Кажется, Наполеону приписывают хлесткие, как пощечина, слова: "Революцию замышляют герои, делают дураки, а плодами ее пользуются сволочи".

Эта эпатирующая характеристика глубинного среза революционного процесса не выглядит старомодной, с какой бы исторической колокольни мы ее ни рассматривали.

Независимо от нашего отношения к Ленину сегодня многие согласятся, что он и его когорта принадлежали к числу героев, озаренных великой мечтой о всемирном братстве. Бессребреники, они были разными людьми, но их объединяла искренняя вера в посюсторонний рай, страстное желание сделать сказку былью. Их коммунистический идеал — царство свободы, справедливости и разума, — вырос на почве европейской философии, но он же нес на себе глубокую печать библейских пророчеств о неминуемом пришествии Спасителя и грядущем Избавлении. Этот сплав футурологической мысли и сокровенных чаяний народа стал мощным катализатором в мобилизации масс на разрыв со старым миром бесправия и унижения, он же обеспечил их поддержку на многие годы, пока был жив мессианский дух социальных преобразований, пока плоды революции были очевидны, пока партия, которая взяла на себя обязательство привести народ к вратам рая, пользовалась доверием.

На пути к светлому будущему ленинская гвардия не раз оступалась, и не всегда ее поступки совпадали с намерениями, но история едва ли вправе отказать большевикам в честности и нравственном максимализме.

Трагической фигурой представляется сегодня Дзержинский, выделявшийся своей суровой непреклонностью и в то же время обостренным чувством справедливости. "Железный" Феликс вошел в народную память как гроза контрреволюции, но он же был и защитником обиженных и обездоленных. Чекисты старшего поколения, многие из которых сложили свои головы на плахе сталинской бойни, и молодежь, пришедшая в органы на волне XX съезда партии, жили и работали по завету своего первого руководителя: "Кто из вас очерствел, чье сердце уже не может чутко и внимательно относиться к людям, уходите из этого учреждения. Тут больше, чем где бы то ни было, надо иметь доброе и чуткое к страданиям других сердце".

В 1918 г., когда возглавлявшаяся им ВЧК в условиях хозяйственной разрухи и накала классового противостояния ставила на первое место "самую живую отзывчивость к каждому делу, где попрана справедливость", она демонстрировала не столько свою приверженность провозглашенным партией лозунгам, сколько понимание настроений и надежд, с которыми народ связывал революцию.

Как и Ленин, Дзержинский был подчас жесток в своей решимости подавить сопротивление противников новой власти, но даже в самое суровое время он говорил о недопустимости "разрастания" чрезвычайных комиссий и выходил в ЦИК с предложением о роспуске их низовых звеньев.

В январе 1920 года ВЧК постановила прекратить применение высшей меры наказания к врагам Советской власти ввиду" …разгрома контрреволюции внутри и вовне". Позже, в письме к Уншлихту Дзержинский писал: "Высшая мера наказания — это исключительная мера, а поэтому введение се как постоянного института пролетарского государства вредно и даже пагубно".

В 1921 г. в приказе ВЧК за подписью Дзержинского указывалось: "Массовыми арестами и репрессиями, вполне понятными в боевой обстановке, при изменившейся обстановке Чека будет только лить воду на контрреволюционную мельницу, увеличивая массу недовольных".

Мало кто знает, что в 1918 г. в центральном аппарате ВЧК работало всего 120 сотрудников, включая технический персонал, а в 1919 г. — около 500. Тяжелый меч диктатуры опустился на Россию лишь тогда, когда в стране был развязан кровавый террор. К концу гражданской войны ВЧК насчитывала десятки тысяч бойцов в центре и на периферии. 27 % ее составляли рабочие, почти половину — служащие и учащаяся молодежь. 436 сотрудников были выходцами из дворян, 112 — из священнослужителей.