У. Мор - «Летучий голландец» Третьего рейха. История рейдера «Атлантис». 1940-1941 Страница 3

В документах я обнаружил повторяющиеся ссылки на то, что корабли, первоначально названные так же загадочно, позже получали новые имена: «Комет» и «Тор», «Орион» и «Виддер», «Пингвин» и «Корморан». Как и «Атлантис», все они были вооруженными торговыми рейдерами, иначе говоря, переоборудованными торговыми судами, о которых мы, всецело поглощенные обширным и безжалостным наступлением немецких подводных лодок в Атлантике или периодическими, но весьма зрелищными вылазками крупных военных кораблей, почти ничего не знали. Призрачный флот по своей «змеиной» хитрости стал достойным преемником получивших широкую известность хищников Первой мировой войны — «Зееадлера», «Вольфа» и «Мёве».

В качестве объекта для последующих исследований я решил изучить деятельность рейдеров и их столь же неуловимых коллег — торговых судов, прорвавших блокаду. Я хотел знать, как они действовали, в каком обличье, какая их постигла судьба — счастливая или несчастная. Так я мог собрать достаточно материалов для книги.

Но что стало с кораблем-16? Этот вопрос не давал мне покоя. И я начал искать информацию. Один факт выяснился довольно скоро. Не оказалось никакой тайны в том, каков был его конец. Корабль-16 покоился на морском дне в Южной Атлантике, куда его отправили орудия крейсера «Девоншир». Но датой его гибели считалось 22 ноября 1941 года, а «Атлантис», если верить материалам совещаний, ушел из Германии в начале 1940 года. Что он делал почти два года? Я попытался найти упоминание о возвращении в Германию и отбытии во второй поход, но такого не оказалось. Получалось, что «Атлантис» находился в море на протяжении шестисот двадцати двух суток, а его команда существовала как единое целое в течение шестисот пятидесяти пяти суток!

Искушение сделать что-нибудь было чрезвычайно велико, но это было не так просто. Чтобы выяснить, что происходило на протяжении почти двух лет, было необходимо провести серьезное исследование. А у меня и без того работы хватало. Я никак не мог выкроить время, поэтому идея, едва только была сформулирована, оказалась на полке и, возможно, оставалась бы там до сих пор, если бы ни одно совпадение, случившееся пять лет спустя.

Новый этап в написании истории «Атлантиса» начался, когда я получил для ознакомления книгу, посвященную военному опыту разных моряков, в том числе капитана А. Хилла, командовавшего сухогрузом «Мандасор». И хотя это судно было одним из многих, в одиночестве путешествовавших под «красной тряпкой»[3] по морским путям востока, история «Мандасора» показалась мне особенно интересной. Оно неоднократно отражало атаки базировавшегося на немецком рейдере гидросамолета, который впоследствии затонул при посадке, да и самому рейдеру оказало достойный отпор и капитулировало лишь после уничтожения радиопередатчика и потери всего орудийного расчета.

Капитан Хилл привел название рейдера — «Темезис», которого я раньше не слышал. Но фамилия командира «Темезиса» была Рогге.

Рогге! Это был знак! И я сдул пыль с заметок, сделанных еще в 1947–1948 годах. Корабль-21 (фон Рюктезеель)… Корабль-36 (Вейер)… Корабль-16 (Рогге)! Итак, «Темезис» был псевдонимом, а заинтриговавшая меня история относилась к кораблю, возбудившему мое любопытство, еще когда я изучал переоборудованные и получившие вооружение торговые суда. Больше у меня не осталось оправданий собственной лени, и я принялся за поиски информации.

Начало было довольно-таки многообещающим. «Неизвестный» «Атлантис», как мне сообщили в адмиралтействе, был самым результативным из всех немецких рейдеров и уничтожил или захватил тоннаж, в два раза превышающий уничтоженный легендарным «Графом Шпее». Но о деталях его деятельности ничего не было известно. Корабельный журнал оставался недоступным для посторонних, поскольку являлся объектом изучения военно-морскими офицерами, занятыми более серьезными делами, чем написание книг. Не помогли и подшивки газет, обычно являющиеся кладезем информации. Да и не все сохранились, поскольку с 1945 года прошло уже много времени и газеты подверглись многократному изучению желающих получить информацию о «мелких» военных эпизодах. Более того, поиски осложнялись тем, что «Атлантис» так часто менял название, что очень немногие его жертвы, по крайней мере, те, кто давал интервью прессе в военные годы, знали настоящее. В результате мне пришлось изучать бесчисленные рассказы о столкновении с неким немецким рейдером, и очень часто взятый след оказывался ложным, поскольку приводил к «Пингвину» или «Комету».

Не скажу, что поиски оказались вообще бесплодными. «Лайф» исчерпывающе описал эпизод с «Замзамом». Австралийская газета напечатала большую статью моряка, взятого на «Комиссар Рамель». В адмиралтействе я узнал, что «Кеммендайн» — еще одна жертва «Атлантиса», уцелевшие члены его команды были отправлены в Восточную Африку и позднее освобождены нашими войсками. Интервью с ними было опубликовано в «Лондон таймс» в июне 1941 года. Последнее стало весьма ценным открытием, потому что в газете были напечатаны имена и адреса членов команды, но главная цель все же оставалась неуловимой.

Ни один из пленных не находился на рейдере более или менее длительное время, никто из них не вел записи, которые могли бы помочь взглянуть на него «изнутри». Конечно, при наличии времени можно было составить достаточно полный рассказ, побеседовав с уцелевшими моряками, но первые же шаги в этом направлении убедили меня, что процесс слишком трудоемок и никак не совмещается с выполнением еще и моей основной работы. Таким образом, в конце ноября 1953 года я решил раз и навсегда отказаться от этого проекта. Не стану утверждать, что решение далось мне легко, потому что к тому времени уже было совершенно ясно, что история «Атлантиса» намного интереснее, чем я первоначально предполагал.

Создавалось впечатление, что успехи этого рейдера почти не оставили горечи в сердцах его жертв. Такое положение было удивительным, даже более того, уникальным. Рогге проводил боевые операции решительно и безжалостно. «В конце концов, — сказал один из матросов, — нельзя ожидать, что кровавая война будет вестись, как чайная церемония». Но командир «Атлантиса», прежде всего, был джентльменом и достоин всяческого уважения. Я чрезвычайно удивился, услышав вместо горьких жалоб расточаемые ему похвалы. Он был справедлив, гуманен, уважал и понимал чувства своих «гостей». В общем, он вел себя как истинный моряк.

Именно всеобщее уважение натолкнуло меня на мысль о другом подходе ко всей истории. Быть может, следует изложить ее «с другой стороны»? Идея, сначала показавшаяся мне не слишком удачной, по мере изучения бывшего «врага» начинала нравиться все больше и больше. Какими представлялись наши моряки глазами немца? Что чувствовали матросы «Атлантиса» под огнем «Девоншира» и «Дорсетшира»? Как они жили, вели себя в разных жизненных ситуациях? Кто может рассказать об этом лучше, чем непосредственные участники событий?