Александр Кравчук - Галерея римских императриц Страница 3

И, наконец, давайте вспомним о том, о чем уже говорилось в «Галерее римских императоров»: не следует переносить наши представления, связанные с понятиями «император» и «императрица», на те времена, о которых идет речь в этих книгах. Веками произнося эти слова, мы представляем себе коронации и пышные церемониальные наряды, императорские регалии, величие особы, царствующей по соизволению Бога. Но так было в Средневековье, а не в древности. Форма правления, введенная императором Августом в 27 г. до н.э., которую принято называть империей, а более правильно – принципатом, заключалась прежде всего в том, что высшие должности республики сосредотачивались в одних руках, что давало принцепсу фактическую власть при сохранении видимости существования республики и всех ее институтов, включая сенат. Так что не было никаких церемоний коронации императоров и императриц, Не было также, по крайней мере в первые века, никаких особых символов власти, кроме тех, которые можно считать наследием республиканских времен, как, к примеру, пурпурная тога, ранее бывшая отличительным знаком вождя. С годами привилегий становилось больше, в том числе и у императриц.

Император согласно постановлению сената получал титул Августа [1], который становился частью его имени, и поэтому его до сих пор принято писать с прописной буквы. Однако с течением времени он превратился в почетное звание, что допускает его написание со строчной буквы. Что касается императриц, то с ними дело обстояло по-разному. За одними этот титул признавали сразу (разумеется, всегда с разрешения императора), другие получали его через какое-то время, а некоторые этой чести и вовсе никогда не удостоились. В случае императриц «августа» было лишь почетным титулом, поэтому в настоящее время его принято писать с маленькой буквы.

Только император имел право чеканить в Риме монету со своим изображением, титулами и символикой. Однако изображения императриц появлялись на монетах, которые чеканились в греческих монетных дворах, и прежде всего в александрийском. Лишь со времен Домиции Лонгины, жены императора Домициана, монеты с изображениями императриц стали регулярно чеканить также и в Риме. До этого такой чести в виде исключения была удостоена лишь Агриппина – жена Клавдия и мать Нерона.

Императрицам, так же как и императорам, воздавались божественные почести, у них были свои храмы и жрецы – но только на Востоке. В Риме они удостаивались этой чести лишь посмертно, по постановлению сената, который признавал за ними им титул diva – «божественная». Конечно, удостаивались ее не все. Бывало, что после смерти постановлением сената они получали damnatio memoriae – дословно «приговор к забвению». В этом случае рушились все воздвигнутые им при жизни статуи, а имя вымазывалось и соскребывалось со всех надписей. Это, конечно, варварский обычай, но он приводился в исполнение на основе законного юридического акта, явно и честно. Куда большее варварство, вызывающее отвращение, – приговаривание к забвению на основании всяческих тайных инструкций и распоряжений. Известны слова Йозефа Геббельса, который запрещал своим писакам упоминать имена тех, кто был ему неугоден: «Вы должны замолчать их насмерть!» Такими методами пользовались и пользуются до сих пор как тоталитарные режимы, так и те страны, которые считаются демократическими правовыми государствами. Повторю еще раз – римляне в этом отношении были честны. Хотя, впрочем, все эти оруэл- ловские попытки вымазать что-то из памяти всегда кончались и до сегодняшнего дня кончаются прямо противоположным результатом.

Жизнеописания императриц даны в хронологическом порядке, однако так, чтобы каждая биография по мере возможности представляла собой понятное и завершенное целое. Отсюда и некоторые повторы. Для понимания судьбы каждой императрицы необходимо было, разумеется, хотя бы схематично упомянуть о личности и политике ее супруга – ровно настолько, насколько это необходимо для понимания хода рассуждений.

Остается еще один последний вопрос, важный и интересный – изображения императриц. Как известно, образцы античной живописи нам неизвестны, за исключением незначительных сохранившихся фрагментов. В сущности, у нас есть лишь один живописный портрет императрицы – знаменитое египетское тондо, на котором изображены Юлия Домна, Септимий Север и Каракалла. В остальных случаях приходится полагаться на монеты и статуи. Монеты, как правило, слишком малы и не особенно точны в передаче черт лица. Статуи, с другой стороны, не всегда удается идентифицировать. Есть много прекрасных работ, посвященных иконографии императоров и императриц, но не меньше существует и противоречий, касающихся интерпретации. Обо всем этом надо было бы написать отдельную книгу. В данной ситуации наилучшим выходом кажется ограничение иллюстраций до четких и выдержанных в одном стиле гравюр XVII века, сделанных с античных монет с изображениями императриц.

Клавдия

Claudia

Первая жена Гая Юлия Цезаря, в юности звавшегося Октавианом, который правил впоследствии как император Август с 27 г. до н.э. до 14 г. н.э.

Брак был заключен в 43 г. до н.э., развод состоялся в 41 г. до н.э.

Клавдия была дочерью пользовавшегося дурной славой Публия Клавдия, которого звали также Клодием. Этот забияка и демагог, смертельный враг Цицерона, погиб в драке в январе 52 г. до н.э. От брака с Фульвией у него было дочь, носившая его имя – Клавдия. Когда отца не стало, девочке было не более двух-трех лет. Фульвия впоследствии еще дважды выходила замуж. Ее третьим и последним супругом был Марк Антоний, один из приближенных к Цезарю военачальников. Когда в 44 г. до н.э. диктатор был убит заговорщиками в здании сената, Антоний стал одним из наиболее влиятельных политиков, соперничавших за верховную власть. Дело дошло до гражданской войны, в которой участвовал также молодой внук сестры Цезаря Гай Октавий, которому в то время было всего 20 лет. Цезарь усыновил его в своем завещании, и юноша стал официально зваться Гаем Юлием Цезарем, хотя обычно его называли Октавианом, так как происходил он из рода Октавиев.

Осенью 43 г. до н.э. во время боев между войсками Антония и Октавиана воины обеих армий вынудили трех своих вождей пойти на соглашение, которое было заключено между Антонием, Октавианом и Лепидом. Так был образован второй в истории Рима триумвират. Воины также требовали, чтобы данное соглашение было упрочено брачными союзами.

В этой ситуации и был заключен брак Октавиана с падчерицей Антония, Клавдией, которой в тот момент было около 12 лет. Даже в те времена это был слишком юный для замужества возраст, поскольку обычно девушку выдавали замуж в возрасте около 15 лет. О Клавдии тогда говорили, что она vix nubilis – то есть лишь приближалась к брачному возрасту.