Я - аферист. Признания банкира - "Крез" Страница 30

Мои сотрудники уже к восьми собрались на morning meeting[68] посвященное анализу того, что случилось за уик-энд. Накануне поздно вечером представитель Lehman Brothers сообщил, что банк обращается с просьбой о переходе под охрану закона о банкротстве "с целью защиты активов и максимизации своей стоимости". Чудесный эвфемизм! Банкиры — словно врачи: и те и другие скрывают свои провалы за профессиональным жаргоном, столь же заумным, сколь и претенциозным. Послушать их, так мы все умрем окончательно исцеленными. Как будто Lehman в состоянии "максимизировать свою стоимость". Заявление о признании банкротства выявило многочисленные дыры и подозрительные задолженности, которыми была буквально нашпигована отчетность. Фулд и его подручные осмелились представить оценку своих активов, сделанную в мае 2008 года, то есть полугодом раньше. Б данной ситуации это равнялось вечности! Гордо предъявленные 639 миллиардов долларов в реальности составляли — и это в лучшем случае! — жалкие полсотни миллиардов, к которым можно было добавить еще тридцать миллиардов собственных средств банка — при условии, что те не растрачены. Восемьдесят миллиардов! Головокружительное падение, если учесть к тому же, что параллельно в колонке пассивов Lehman Brothers официально объявлял о шестистах тринадцати миллиардах долгов. Действительно, имелась, похоже, маленькая проблемка…

По сути, Lehman погибал из-за жадности Фулда. Слишком много ненадежных активов и недостаточно капитала. Простой и убийственный диагноз. "Горилла Дик" был приговорен, но сегодня никто и не думал упрекать его. Почему? Да потому, что большинство деловых банков отлично знали, что находятся ровно в таком же положении. На краю пропасти.

Наши трейдеры не могли в это поверить. Lehman — банкрот? Это казалось им невозможным. После всеобщего потрясения и решения срочных, чисто технических, но не слишком многочисленных вопросов все рванулись на рабочие места, не тратя времени на обмен мнениями. Было 8.25 утра» и мы знали, что в ближайшие часы рынок полностью провалится… Приоритеты были очевидны: сначала выявить риски и попытаться спрятать активы, отмеченные клеймом Lehman, в каких-то малозаметных инструментах. Позднее, повинуясь сигналам подсознания, мы неминуемо расширим маскировочные операции на все продукты, в которые входят ипотечные кредиты. Наконец, нужно будет приступить к разделке туши, пока крупные американские охотники еще спят. Специальной команде было поручено предупредить самых привлекательных клиентов Lehman о том, что их ожидает. Цель — переманить их и организовать тайное бегство на наши счета. Задача нелегкая, но весьма рентабельная. АХА откликнулась сразу же, а со всякими инвестиционными фондами было труднее. Их положение усложнялось с каждым часом. Я узнал непосредственно от самого управляющего американского инвестиционного фонда Amber Capital Джозефа Огурлиана, что лондонский филиал Lehman Brothers в тот же день заморозил большую часть его активов. Банкротство довольно быстро превращалось в мышеловку, в которую на этот раз могли попасться самые богатые.

Девять часов. Париж открылся на падении 2,48 %, а затем быстро провалился более чем на 4 %. Рыночные показатели пошли вразнос. А Нью-Йорк все еще спал.

Я закрылся у себя в кабинете, чтобы связаться с Андоррой.

Стандартная процедура: мне перезвонят на мой личный сотовый. Сообщение было предельно лаконичным: 317+ в 6.45 сегодня утром. Я спрятал эту закодированную информацию в дальний уголок мозга, решив насладиться ею позже.

Тревогу подняли в одиннадцать утра по парижскому времени. Один из начинающих тружеников бэк-офиса случайно заметил аномалию. Lehman Brothers, Brothers Lehman… Неточность высекла искру в его мозгу. Он предположил: компьютер заглючил, и это, возможно, означает, что свопы не переведены. Его охватила безумная надежда, и он начал усердствовать. Пробил час славы, он это нюхом чуял!

Проверив цифры и команды, он скис. Что-то не стыковалось. Во всяком случае, дело было не в компьютерных глюках, и деньги из кассы Банка ушли. Вопрос — куда? Он попытался их найти, пройдя по следам трансфера. Конечный пункт назначения отыскался легко: какой-то неведомый банк, о котором он никогда не слышал. В ответ на запрос о личности клиента, посланный по электронной почте, Banca d'Andorra сообщил, что не может предоставить такую информацию. Триста семнадцать миллионов евро улетучились за несколько минут. Парень перестал что-либо понимать, но чувствовал, что это дурно пахнет. Лучше сообщить начальству, не особо напирая на то, о чем он догадался.

Меня предупредил Этьен. Наши триста семнадцать миллионов испарились на виртуальном пути в Соединенные Штаты. По всей видимости, в систему проникли хакеры. После прокола с магнитной карточкой, которая улетела по недосмотру на Антилы, тем самым лишив нас возможности перейти на ручное управление, Этьен чувствовал себя весьма неуверенно. Он жаждал доказать, что увод денег тщательно спланировали и осуществили террористы-суперпрофи, поэтому с карточкой или без карточки, но исход дела был предрешен. Или ему это удастся, или его выкинут на улицу за серьезное служебное упущение.

Я, конечно, не сомневался, что Этьена уволят все равно, однако высоко оценил его умение бороться. И даже горячо поддержал попытки убедить нас, будто мы имеем дело с грандиозным заговором. Президент был слегка ошарашен. Как же это? Выходит, банковский терроризм, о котором регулярно вопит горстка журналистов, существует на самом деле? Вот уж действительно, мы живем в подлое время, люди перестали делать как следует работу, за которую им платят, и отныне можно ожидать чего угодно. Вплоть до самых чудовищных мерзостей.

Итак, налет на наши счета прошел как по маслу. Очаровательный финальный штрих этого великолепного дня: в миг внезапного просветления старый ловелас потребовал, чтобы информация о случившемся никуда не просочилась. Обсудим это позже. А пока директор по коммуникациям должна составить коммюнике, задача которого — похоронить новость. Необходимо упомянуть о "технических инцидентах", послуживших причиной "ошибки в выполнении некоторого количества трансферов". На какую сумму? Ее назовут через несколько дней, упрятав внутрь вороха данных, относящихся к обычным операциям, которые осуществляет Банк. В разгар кризиса есть все шансы, что коммюнике проскочит незамеченным.

А пока Lehman продолжил свое падение и остановился на котировке в 21 цент, провалившись, иными словами, на 94 %. Некоторые журналисты потом припомнят, что годом раньше журнал Fortune ввел это почтенное учреждение в сонм "Лучших компаний США".

К вечеру понедельника 15 сентября 2008 года саван для Фулда был готов. И трейдеры всего мира рыдали, уронив головы на свои компьютеры, оплакивая наступивший конец света.

Мне с трудом удавалось думать о чем-либо, кроме дожидавшихся меня трехсот семнадцати миллионов. Возможно, это меньше, чем у Фулда, но чуть больше, чем у Эдуарда и Давида Ротшильдов вместе взятых. В конце концов, я это заслужил, как любой другой. Чем я хуже бандитов топ-менеджеров, уволенных за грубую ошибку и убегающих с деньгами своих акционеров и клиентов. Взглянем на вещи реально. В момент моего назначения я плохо согласовал условия контракта, и понадобились все эти неслыханные события, чтобы получить то, на что я имел законное право: золотой парашют. Чтобы приземлиться в новой жизни.

И теперь я смогу совершить прыжок.

ЭПИЛОГ

Прошло восемь месяцев. Восемь с момента краха и пять с тех пор, как я покинул Банк. Формулировка: "с благодарностью за весомый вклад". В мою честь даже устроили небольшой коктейль, на котором в присутствии всех моих коллег только что назначенный новый президент произнес яркую речь по поводу лепты, внесенной мною в процветание нашего учреждения. Очень трогательно! Некоторые из присутствующих выглядели слегка удивленными. В особенности когда новый президент высказался в том смысле, что хотел бы продолжить наше сотрудничество — пусть в новом формате, но в прежнем прекрасном духе взаимопомощи и дружбы. Заодно он также предсказал "вполне возможное" отныне оздоровление рынков, подчеркнул, что отчетность Банка была "проверена под микроскопом" и что недооценка курса долго не продлится. Хорошее начало.