Рудольф Баландин - Вернадский: жизнь, мысль, бессмертие Страница 30

Жизнь — не случайное явление на земной поверхности. «Она теснейшим образом связана со строением земной коры, входит в ее механизм и в этом механизме исполняет величайшей важности функции, без которых он не мог бы существовать». «Ею в действительности определяется не только картина окружающей нас природы, создаваемая красками, формами, сообществами растительных и животных организмов, трудом и творчеством культурного человечества, — но ее влияние идет глубже, проникает более грандиозные химические процессы земной коры».

Однако назвать и познать явление природы — не одно и то же. Самые точные формулировки и характеристики не исчерпывают проблем жизни. Ясный ум Вернадского отлично понимал это: «Как мог образоваться этот своеобразный механизм земной коры, каким является охваченное жизнью вещество биосферы, непрерывно действующий в течение сотен миллионов лет геологического времени, — мы не знаем. Это является загадкой так же, как загадкой в общей схеме наших знаний является и сама жизнь».

БИОСФЕРА

За последние два десятилетия это слово все чаще встречается в биологической, геологической, философской литературе. Научное понятие «биосфера» становится одним из самых популярных в современном естествознании. По-видимому, и впредь биосфере будут посвящаться многочисленные и разнообразные научные, философские, научно-популярные труды.

Что такое биосфера? Каковы ее особенности и закономерности существования? Какое значение имеет учение о биосфере и какие у него перспективы?

На эти вопросы ответить непросто. Не только потому, что они частично не разработаны до конца. Обилие научных исследований и разработок, посвященных биосфере, создает значительные трудности из-за разноголосицы авторов, произвольных толкований некоторых терминов и понятий, ошибок и упущений.

Наиболее полная и глубокая концепция биосферы принадлежит Вернадскому. Более поздние разработки касались и касаются преимущественно частностей и главным образом биологических и экологических проблем. А ведь в учении о биосфере сливаются воедино науки о Земле и биологические науки. Более того, если биосфера — одна из планетарных оболочек (а с этим как будто соглашаются все), познание ее должно проходить прежде всего в глобальном масштабе, с позиций общепланетарных, характерных для наук о Земле.

Отдельные разделы учения пользовались за последние годы большой популярностью, а другие оставались в тени. О биосфере пишут специалисты, знатоки конкретных наук, со своих частных позиций. Увы, несмотря на усиливающиеся призывы осуществлять синтез знаний, век узкой специализации продолжается.

Конечно, и до Вернадского, и после него высказывались и высказываются разные идеи о биосфере. Изданы соответствующие труды — более или менее обстоятельные. И все-таки учение Вернадского о биосфере продолжает оставаться наиболее цельным, завершенным, основополагающим. Хотя не все ученые и не во всем с ним согласны.

До сих пор часть ученых (преимущественно географы) продолжают толковать биосферу по-своему, понимая это научное понятие своеобразно; скажем, как совокупность всех организмов. Ясно, что подобные «двойные» и «тройные» толкования одного и того же термина (понятия) создают излишнюю неразбериху. Терминологические споры, столь привычные и приятные для схоластиков, уводят ученых от существа проблем и сушат живую научную мысль. А ведь в учении о биосфере речь идет о той части нашей планеты, которая пронизана солнечными лучами и жизнью. Биосфера определяет изменчивый и прекрасный облик Земли, соединяет в своем лоне все живое и освещается изнутри светом человеческого разума. Мы всецело принадлежим биосфере — и телом, и духовной жизнью, прошлым и будущим, став органом ее самопознания и преобразования.

Вернадский первым из ученых понял это. Правда, сам он никогда не утверждал свое первенство. Напротив, постоянно упоминал о своих предшественниках. В монографии «Биосфера» Вернадский упомянул имя Ж. Ламарка (а также Окена и Стеффенса) как одного из натуралистов-философов начала XIX века, утверждавших мысль о большой геологической значимости жизнедеятельности организмов. Двадцать лет спустя в статье, посвященной ноосфере (1945 год), Вернадский написал что понятие «биосфера» (область жизни) «введено было в биологию Ламарком… а в геологию Э. Зюссом…».

Однако во времена Ламарка термин «биосфера» употреблялся (редко) лишь в смысле «сферический организм». Ламарк одновременно с немецким ученым Г. Тревиранусом «изобрел» другой термин, ставший позже очень популярным, — биология. Правда, Ламарку принадлежат замечательные высказывания о геологической роли живых существ, предвосхитившие некоторые положения учения о биосфере. Но войти в биологию это учение не могло на протяжении всего прошлого века, потому что о планетарном значении жизни до Вернадского не было написано ни одной значительной научной работы.

Знаменитый австрийский геолог Э. Зюсс — автор многих звучных и емких научных терминов, в том числе и термина «биосфера». Но вряд ли можно утверждать, что он ввел соответствующее понятие в геологию. О сущности биосферы Зюсс почти ничего не написал. По-видимому, он отождествлял биосферу с «пространственно ограниченной совокупностью организмов». Во всяком случае, именно так понимали этот термин ученые (преимущественно географы) в конце прошлого и начале нынешнего века. Ни Зюсс, ни его последователи не оценили по достоинству перспективы, открывающиеся перед учением о биосфере, и об этой оболочке планеты говорили только вскользь, в перечне сфер Земли, как бы оставляя данную тему для более детальных чисто биологических разработок.

Вернадского интересовали сначала частные проблемы биогеохимии, связанные прежде всего с минералогией. Например, судьба так называемого каолинового ядра сложных силикатов (полимерных форм окиси кремния). Но вскоре он перешел к обобщениям, оценивая геохимическую роль живого вещества. Открывшиеся перспективы научных исследований поразили его. В конце 1919 года он написал в дневнике: «Сейчас я как-то ясно чувствую, что то, что я делаю своей геохимией и живым веществом, есть ценное и большое. И готов это прямо утверждать, уверен, что если не оценят современники, оценит потомство».

Три месяца спустя он вновь отмечает: «Я ясно стал сознавать, что мне суждено сказать человечеству новое в том учении о живом веществе, которое я создал, и что это есть мое призвание… Сейчас я сознаю, что это учение может оказать такое же влияние, как книга Дарвина…»

Первыми услышали начала учения о биосфере студенты Сорбонны (Франция), которым Вернадский читал лекции по геохимии в 1923–1924 годах. Эти лекции вдохновили двух молодых ученых — Тейяра де Шардена и Ле Руа — на глубокие раздумья о сущности человечества и его предначертания в природе. Выборочно восприняв мысли, высказанные Вернадским, Ле Руа вскоре издал две свои научно-философские работы. В них он писал о ноосфере (сфере разума), оставив на втором плане идеи о биосфере.