Александр Звягинцев - От первого прокурора России до последнего прокурора Союза Страница 30

Дмитрий Николаевич Набоков внимательно относился к лицам судебного ведомства и их нуждам. Он «трогательно гордился», когда встречался с талантливыми судьями и прокурорами, охотно прислушивался к их мнению по самым сложным вопросам юриспруденции. При необходимости он не останавливался перед «опасением неизбежных личных неприятностей», если считал, что это принесет пользу судебному делу. Он мог безбоязненно заступиться и защитить оклеветанного судебного работника. Со своими подчиненными он был неизменно доброжелателен, хотя и любил, что называется, «напускную суровость».

Как министр юстиции и генерал-прокурор Д. Н. Набоков, конечно, не оставался в стороне от борьбы с разраставшимся и принимавшим все более жесткие формы революционным движением, хотя первые роли здесь играли уже другие лица. 9 августа 1878 года, в связи с убийством шефа жандармов Н. В. Мезенцева, по докладу министра внутренних дел Л. С. Макова и исправлявшего должность шефа жандармов Н. Д. Селиверстова, был принят закон «О временном подчинении дел о государственных преступлениях и о некоторых преступлениях против должностных лиц ведению военного суда, установленному для военного времени». В своем докладе императору они писали: «Зло растет ежечасно. суд уже не властен остановить разнузданные страсти… Нужны меры чрезвычайные».

Так в мирное время началась активная военизация судебно-карательной системы. По закону 9 августа 1878 года в ведение военных и военно-полевых судов передавались дела о государственных преступлениях, сопряженных «с вооруженным сопротивлением власти», а также «преступления, связанные с нападением на чинов войска и полиции, коль скоро нападения эти сопровождались убийством, нанесением ран, увечий и тяжких побоев».

2 апреля 1879 года отставным коллежским секретарем А. К. Соловьевым было совершено покушение на жизнь императора. В связи с этим была образована следственная комиссия, которую возглавил Сенатор С. И. Леонидов. Следствие было закончено быстро. Для рассмотрения дела по высочайшему указу был образован Верховный уголовный суд. Заседание суда открылось 25 мая 1879 года в 11 часов 10 минут. Председательствовал на нем князь С. Н. Урусов, бывший тогда руководителем департамента законов Государственного совета. В состав суда входили члены Государственного совета действительные тайные советники А. А. Абаза, Д. Н. Замятнин, И. Д. Делянов, первоприсутствующие Правительствующего сената В. Г. Черноглазов и М. Е. Ковалевский. Обязанности секретаря выполнял статс-секретарь Государственного совета И. И. Шамшин. Обвинение поддерживал министр юстиции и генерал-прокурор Д. Н. Набоков. Защиту А. К. Соловьева осуществлял выделенный судом адвокат А. Н. Турчанинов. Верховный уголовный суд лишил А. К. Соловьева всех прав состояния и приговорил его к смертной казни через повешение. В окончательном виде приговор был оглашен 26 мая 1879 года. Через день, 28 мая 1879 года, в 10 часов утра, на Семеновском плацу, приговор был приведен в исполнение.

12 февраля 1880 года, спустя несколько дней после очередного покушения на императора — взрыва в Зимнем дворце, правительство образовало верховную распорядительную комиссию по охране государственного порядка и общественного спокойствия. В нее вошли 10 высших сановников империи. Главным начальником комиссии был поставлен граф М. Т. Лорис-Меликов, фактически наделенный полномочиями диктатора. Он развернул активную работу. За 14 месяцев, когда он руководил комиссией и Министерством внутренних дел, было организовано 32 судебных процесса с вынесением 18 смертных приговоров. Многие причастные к революционной деятельности лица высылались административно. При этом не соблюдались никакие законы.

Обстановка в стране с каждым днем все более накалялась. В таких условиях даже приближенные к императору лица стали поговаривать о конституции, как единственном средстве против революционной стихии. Особенно часто такие разговоры возникали среди интеллигенции, в различных литературных кружках и, в частности, среди людей, собиравшихся у известного в Петербурге издателя и книгопродавца Вольфа, куда часто заглядывали министры и сановники. Обращались с таким вопросом и к Д. Н. Набокову. Последний всегда резко возражал: «Те, которые так думают, заблуждаются; революционерам даже конституции было бы мало: они стремятся к анархии». Набоков видел конституцию, как результат некоего великого и добровольного жеста монарха, нечто вроде того, что император сделал при введении Судебных уставов. По его мнению, это должен быть дарованный монархом «государственный акт», а не какая-то уступка, сделанная под давлением «горсти преступников».

Для смягчения обстановки граф Лорис-Меликов 28 февраля 1881 года представил императору Александру II свой проект реформ. По нему при Государственном совете предполагалось образовать в качестве совещательного органа комиссию из чиновников и выборных «от общества». 1 марта, за несколько часов до своей гибели, Александр II одобрил эти предложения и назначил заседание Совета Министров для их рассмотрения на 4 марта. События, происшедшие после убийства императора Александра II, начавшаяся реакция сразу же положили конец всем рассуждениям о конституции. В Манифесте, составленном Победоносцевым, подчеркивалась незыблемость самодержавия. Наступила пора какого-то всеобщего уныния, молчания, страха. Набоков, вопреки ожиданиям некоторых близких к императору лиц, сохранил за собой портфель министра юстиции. Он активно занимался подготовкой и проведением процесса над участниками цареубийства А. И. Желябовым, С. Л. Перовской, Т. М. Михайловым, Н. И. Кибальчичем, Н. И. Рысаковым и Г. М. Гельфман. При слушании дела Д. Н. Набоков, под влиянием двора, оказывал давление на председателя Особого присутствия Э. Я. Фукса, вызывал его к себе, давал указания и т. п. Он поручил поддержать обвинение молодому талантливому прокурору Н. В. Муравьеву, который впоследствии стал министром юстиции.

Деятельность Д. Н. Набокова по руководству судебными и прокурорскими органами не вполне удовлетворяла власти, и 6 ноября 1885 года он был освобожден от должности министра юстиции и генерал-прокурора. Публицист и редактор «Русского вестника» М. Н. Катков, известный своими реакционными взглядами, имея в виду отставку Набокова, сказал как-то Александру III: «Хорошие министры не даются Вашему Величеству». На это император ответил: «Вот это верно».

Совсем по иному оценивали деятельность Дмитрия Николаевича прогрессивные юристы. А. Ф. Кони писал: «Что же, однако, сделал Набоков?» — спросят нас, быть может… — «Где следы его созидательной работы, где его победы и завоевания в области судебного устройства?» — На это можно ответить указанием, что не только в военном деле, но и в гражданской, мирной с виду, деятельности бывают времена, когда нечего думать о завоеваниях и покорениях. Если ожесточенный неприятель силен числом, разнородным оружием и средствами разрушения, то приходится иногда переживать долгую и трудную осаду, замыкаясь в тесные окопы, сплотившись около цитадели и не растрачивая сил на бесполезные и даже пагубные для осажденных вылазки. Такую осаду пришлось выдержать Набокову за время его министерства, и, уходя со своего поста, он имел право сказать, что отсиживался стойко и с терпеливым достоинством, не пожертвовав ничем существенным, оберегая честь и спокойствие воинства, во главе которого он был поставлен».