Евгений Дырин - Дело, которому служишь Страница 30

Полбин хорошо видел, как бомбы, сброшенные его штурманом Григорием Сало, упали прямо в малый круг. Бомбометание было серийным: несколько белых огоньков вспыхнули один за другим, образовав диаметр круга.

"Надо будет Грише благодарность объявить, - подумал Полбин. - Расчет на бомбометание сделал точно, да и по маршруту хорошо провел... Эх, если б не этот Петухов!"

В сущности, особых причин для досады не было. Самолеты опоздали с выходом на цель только на полминуты. Но этого могло бы не случиться, если б летчик Петухов, командир "двойки", которая шла замыкающей в кильватерном строю, не прозевал последнего разворота. Он, видите ли, все время следил за белым хвостовым огнем шедшего впереди самолета. Штурман Петухова, беспечный Коля Васин, тоже задремал, наверно, и когда отряд сделал полагавшийся по заданию правый разворот "все вдруг", петуховская "двойка" как ни в чем не бывало продолжала лететь прямым курсом, держа в качестве ориентира... обыкновенную звезду. Надо же было спутать сигнальную хвостовую лампочку с небесным светилом! Пришлось потом всем самолетам терять время на петле, ожидая, пока Петухов и Васин исправят свою оплошность и займут место в строю.

Из штурманского "моссельпрома", согнувшись в три погибели, протиснулся Григорий Сало. Его полные губы, как всегда, улыбались. На щеках проступила синева, хотя Полбин знал, что штурман брился с вечера, перед вылетом. Должно быть, Гриша прав, говоря, что если человек ночью не спит, то борода растет вдвое быстрее...

- Через две минуты аэродром, - сказал штурман и сладко зажмурился, глядя на солнце. - Чувствую, - улыбнулся Полбин, беря управление. - Помогать пришел?

- Да.

Перед посадкой, чтобы не слишком опускался тяжелый хвост ТБ-3, надо было менять угол атаки стабилизатора, увеличивать его. Делалось это вручную, с помощью штурвальчика, который находился в проходе между сиденьями командира корабля и правого летчика. На обязанности последнего и лежало "выбирать" угол, но Григорий Сало всегда делал это сам, приговаривая, что ему, обитателю просторного "моссельпрома", физический труд полезен.

Полбин посадил свой самолет последним и не спеша направился к "двойке". Петухов и Васин стояли навытяжку под огромным крылом. На траве лежали снятые парашюты.

- Кто же это вас учил так обращаться со спасательными средствами? - указал на парашюты Полбин. - Или объяснять сначала: от сырости шелк слеживается, парашют может не раскрыться, полетишь до земли мешком...

Петухов и Васин поспешно подняли парашюты, взяли их подмышки.

- Ну вот, а теперь мне с вами и разговаривать неудобно. Стоите - не то командиры, не то грибники с лукошками. А где Гаврюхин?

- Я здесь, товарищ старший лейтенант! - второй летчик быстро спустился по стремянке и стал рядом с товарищами. Парашют он оставил в самолете.

- Объясните, лейтенант Петухов, как вы прозевали разворот "все вдруг". Задания не знали?

- Никак нет... То-есть знал, товарищ командир отряда. Я с Гречишниковым на земле условился, что он мне на разворотах три раза мигать будет. А он, должно, забыл... И тут звезда строго по курсу подвернулась, клятущая, я и давай на нее чесать...

- И чесали бы, пока она не замигает? - в глазах Полбина мелькнула искорка смеха. - Или до нее собирались долететь?

- Горючки нехватило бы, - заметив эту искорку, осмелел Петухов, но тут же подтянулся и официальным тоном закончил: - Мне штурман доложил, что по расчету времени разворот подошел.

- Как же подошел, когда уже прошел? Гречишников-то в это время тридцать секунд летел с новым курсом, - резко перебил Полбин. - Штурман, борт-журнал!

Васин протянул свой планшет. Полбин быстро проверил карандашные записи. Отметка о последнем развороте была сделана правильно: в ноль часов пятьдесят минут, курс девяносто градусов.

- Я по расчету ее сделал, - поторопился объяснить Васин, увидев недоуменно поднятые брови Полбина. - Только тоже решил подождать, пока Гречишников хвостовым мигнет. И потерял его из виду, пока записывал. А потом со звездой спутал...

- Спутал, спутал... Вы к девушкам ходите? - вдруг спросил Полбин.

Лицо Васина покрылось густым румянцем, а Петухов и Гаврюхин быстро переглянулись. Они хорошо знали, что застенчивый, юный Васин, отличный певец и танцор, очень робок и неопытен по части прекрасного пола и в связи с этим не раз был мишенью для острот товарищей.

Знал об этом и Полбин. Пряча в углах рта улыбку, он сказал:

- Советую на будущее: если вам назначит свидание Нина, а придет случайно Зина, так вы их не путайте. Целовать нужно ту, которую любишь. Понятно?

- Понятно, - с облегчением выдохнул Васин, как будто вопрос об ухаживании за девушками и был главным предметом разговора.

- И другое поймите. Это уже всем говорю, - продолжал Полбин. - В бою тридцать секунд могут решить многое. Оторветесь от строя, а вас в это время истребители заклюют. И помочь огнем никто не сможет. Ясно?

Все трое ответили, что это им вполне ясно. Полбин сказал, что экипаж Петухова отбомбился хорошо, попадания отличные, и только поэтому он оставляет без взыскания допущенную на маршруте оплошность. С Гречишниковым он поговорит и выяснит, почему тот не давал условленных сигналов.

Он отпустил летчиков, обошел другие корабли отряда, поздравил командиров и штурманов с успешным выполнением задания и, забежав по пути в штаб, направился домой.

- Последним уходите, товарищ старший лейтенант, - сказал ему сержант на контрольно-пропускном пункте. - Все ваши, кто с ночных, давно по домам.

- Служба, - весело ответил Полбин и быстрее зашагал по широкой, обсаженной молодыми деревцами аллее, которая вела к домам начсостава.

Солнце стояло высоко, но в воздухе еще чувствовалась прохлада. К этой особенности забайкальского климата Полбин привык за три года и считал, что Виктору, родившемуся в Воронеже и сразу же перевезенному в Забайкалье, тоже повезло: будет закаленным мужиком.

Виктор еще спал в своей кроватке, когда Мария Николаевна открыла мужу дверь. Полбин поцеловал ее, на цыпочках подошел к сыну и постоял над ним несколько секунд.

- Скоро проснется, - сказала жена. - Вчера уснул рано и спал, как богатырь.

- Вот именно. Как богатырь, а не как убитый, - проговорил Полбин с улыбкой. - А мама где?

- Пошла за продуктами. Говорят, забайкальские овощи привезли.

- Забайкальские? Ну, теперь ее скоро не жди. Будет расспрашивать, как выращивали, на какой земле, сколько удобрений и какая поливка... Эх, ее бы директором подсобного хозяйства!

Ксения Полбина жила с сыном и невесткой в Забайкалье все три года. Она приехала в Воронеж незадолго до того, как Полбин, закончивший курс полетов на ТБ-3 и получивший назначение на должность командира тяжелого корабля, собирался в путь на восток.