Мария Арбатова - Испытание смертью или Железный филателист Страница 31

— Ты просто не знаешь, что эти колдуны могут все. Они могут оживить покойника, потом вонзить ему в затылок раскаленную иглу, разрезать ножом язык, сделать зомби и отправить убивать или подкладывать яд, — сказала Тиана.

— Нельзя относиться к колдовству так серьезно, — заметил Отто.

— Но я все это видела!

— Если бы колдуны были настолько могущественны, они не позволили бы белым так издеваться над своим народом.

Тиана удивилась:

— Ты против апартеида?

— Я вне политики. Моя единственная политика — война с химчистками старого поколения! А тебе надо прийти в себя. Спи, разбужу, как начнет светать.

Дорога назад показалась Отто в два раза короче, то ли потому, что у Тианы не было сил отвлекать его болтовней, то ли потому, что очень не хотелось стать завтраком для зверья. То ли потому, что кончились сигареты.

Глава двенадцатая

ГИБЕЛЬ УГО

Отто пил пиво в угловом уличном баре на месте которого сходились две бойкие улочки. Их названия он даже не пытался запомнить, как имена людей, которых больше никогда не планировал видеть.

Они с Уго последнее время часто посещали это местечко. Им нравилось, что можно сидеть на кончике уличного треугольника перед крохотной площадью, словно на вершине горы, и обозревать панораму сразу обеих улиц.

Мимо них двигались гудящие автомобили, медленные телеги, прогуливающиеся белые женщины, черная прислуга с корзинами на головах, нагруженные тюками торговцы, военные, бездомные собаки…

Последний раз они вместе сидели тут перед поездкой на крокодилью ферму. Отто выдал Уго денег в счет аванса. Собственные деньги удесятерили качества военного пилота, он не только набрался в десять раз быстрее обычного, но и расхвастался именно в такой же пропорции.

Сперва эпизоды его побед касались черных проституток, к которым он попытался затащить Отто за свои деньги. После того как исчерпались истории про девиц с экзотическими именами и столь же экзотическими способами обслуживания клиента, начались охотничьи рассказы, из которых следовало, что Уго отстрелял и изрезал как минимум половину животного мира Южной Африки.

Отто не ожидал, что отчет о поездке к старому хирургу, разделывающему крокодила армейским ножом, военный пилот воспримет, как то, что кто-то оспаривает его звание главного супермена страны.

Потом пошли госпитальные истории о том, какие мошенники и неумехи трудятся военными врачами. И все это под финал перешло в сагу о том, как Уго работал пилотом на недавних ядерных испытаниях на побережье.

Видимо, это были те же самые испытания, о которых говорила Тиана, но из текстов Уго следовало, что он чуть ли не руководил ими.

Каждый новый виток рассказа сопровождался воплем:

— Я вижу, ты мне не веришь?!!

Бармен устал вздрагивать от этого вопля, а Отто устал соглашаться со всеми услышанными глупостями, хотя на всякий случай спросил:

— А правда, что муха цеце не боится радиации?

— Ты что, издеваешься надо мной? Какая еще муха цеце? Там все умерло… там мертвая зона! Там больше никогда не появится ни одна муха! — Уго замахал руками и крикнул официанту: — Где мое виски, я тебя убью за твое «поли-поли»!

Официант услужливо подбежал с новым стаканом.

— «Поли-поли» на их языке означает «никогда не надо торопиться»? — спросил Отто.

— Да, это стиль жизни черномазых. Поэтому мы их хозяева! — Уго глотнул виски. — Зачем ты ездил к колдуну? До сих пор не наелся экзотики? Ты еще не понял, что они все могут?

— У нас в цирке тоже с успехом отпиливают голову дамам, — усмехнулся Отто.

— Наши колдуны не только отрезают части тела у детей, они умеют оживлять трупы! Ты не понимаешь, что это ЮАР! Они заговаривают отрубленную человеческую руку и велят размахивать ею в магазине перед началом дня! За эту руку люди платят бешеные деньги и тут же богатеют! Сам видел. — Уго перешел на шепот: — Колдуны сотрудничают с полицией, могут рассказать, где лежит труп и кто убийца. Но полиция сама их боится.

— А ты боишься?

— Я ничего не боюсь, Отто. Я видел такое, от чего все местные колдуны обосрались бы, взявшись за руки!

— Тебе хорошо, Уго, ты — супермен! А я только выгляжу большим и сильным, в душе я маменькин сыночек. В школе все парни занимались боксом, а я собирал марки, — вздохнул Отто. — Официант, и мне виски!

— Полицейские мне рассказывали про секты оборотней, людей-леопардов… Ночами они надевают клыки и когти и рвут встречных на части. А утром сами ничего не помнят! Колдуны делают их из обычных людей — днем их не распознаешь!

Видя распалившегося, скандалившего клиента, официант торопливо принес второе виски.

— Самым страшным, что я видел в жизни, была война, — сказал Отто. — Мне и сейчас снится бомбежка. А тебе снятся кошмары?

— Мне снится такое… Снится, что небо закрывает пена ядерного гриба! И я не могу улететь от него даже на сверхзвуковом самолете! Ядерное облако залезает мне в рот, глаза, уши, ноздри! И сжирает меня, — тяжело сказал Уго, словно выдавливал из себя слова. — Это пострашнее черных колдунов! Я работал на испытаниях ядерной бомбы в Калахари.

— Что ты несешь? Какие испытания ядерной бомбы могут быть в Калахари? Я им говорю, трихлорэтилен в химчистках давно заменен на перхлорэтилен, а они не верят! Здесь каменный век!

— Отто, ты не видишь дальше своих жалких химчисток! ЮАР уже не страна с соломенными хижинами, а страна с ядерной бомбой! — почти прорычал Уго, и его стальные глаза налились кровью. — Я покажу тебе фотографию, от которой ты поседеешь. Взрыв был малой мощности, и без хорошей погоды я бы ничего не зафиксировал. Я принесу тебе фотографию из кабины самолета! Мы со вторым пилотом позировали на фоне ядерного гриба! Ты думаешь, я заливаю?

— Уго, ну скажи, зачем человеку сниматься на фоне ядерного гриба, если у него голова на плечах? Если человек видит ядерный гриб, он должен побыстрей сматываться! — усмехнулся Отто.

— Ядерный гриб… это же… это же, как небо упало на землю! Это же не описать словами! Ты, жалкий лавочник, не видевший ничего, кроме денег! — заорал Уго. — Чем ты гордишься передо мною? Тем, что лижешь задницу клиентам, чтобы они взяли твой залежалый товар? Во всей твоей жизни меньше смысла, чем в одном моем полете!

Теперь на них обернулись не только сидевшие за соседними столиками, но и прохожие на улице. Это было слишком.

Отто встал из-за стола и холодно сказал:

— По мне лучше быть честным лавочником, чем завравшимся пилотом!

— Я — завравшийся пилот? — Уго треснул кулаком по столу так, что из подпрыгнувшей пепельницы высыпались окурки, а официант метнулся собирать их. — Ты завтра же увидишь эти фотографии! И заткнешься!