Валентин Рунов - Генерал Брусилов. Лучший полководец Первой Мировой войны Страница 31

Так оно и получилось. «7-й и 8-й корпуса продвинулись недалеко, и громадные силы противника скоро остановили наш порыв». О том, какой ценой было за него заплачено, Брусилов умалчивает. Но в австрийских архивах имеется такой документ: «Утром 30 августа русские на львовском направлении перешли в наступление. Мы не ждали этого наступления, так как сами готовились наступать. У нас все для этого было готово, и потребовалось немного времени для переноса огня. Артиллеристы снарядов не жалели, и вскоре к ним подключились пулеметные команды и пехота, встретившая противника залповым огнем. Потери русских были ужасными».

Но цель была достигнута – израсходовав свои резервы, австрийцы ненадолго вынуждены были перейти к обороне. Однако вечером того же дня они все же перешли в наступление. Правда, к тому времени уже стало известно, что несколько севернее наступление 3-й армии на Рава-Русскую развивается успешно, в связи с чем штаб Юго-Западного фронта высказал предположение, что и на львовском направлении от активных действий противник откажется. Так оно и получилось. В ночь на 31 августа австро-венгерские войска отошли к западу, за реку Верещицу, разрушив на ней все мосты. Войска 8-й армии, еще не оправившиеся от неудачной утренней атаки, противника не преследовали.

События конца августа 1914 года в полной мере показали всю сложность человеческих отношений, возникающих на временно оккупированной территории. Брусилов пишет, что во время жестокого трехдневного сражения жители города Львова, в особенности поляки и евреи, «чрезвычайно волновались мыслью о том, в чьи руки они попадут, то есть останутся ли у нас или вновь придут австрийцы». К тому времени уже было обнародовано воззвание Верховного главнокомандующего к полякам, в котором им была обещана автономия, но после победы. Но евреи, которые в России находились в то время в угнетенном положении, а в Австрии пользовались всеми правами граждан, нетерпеливо ждали, что русских разобьют. Украинское население Львова было более сдержанно в своих симпатиях к австрийцам, кроме представителей политической партии так называемых «мазепинцев», которая смогла сформировать в составе австрийских войск из своих ставленников несколько легионов.

1 сентября из Ставки пришел приказ о назначении командира 8-го корпуса генерала Радко-Дмитриева командующим 3-й армией в связи с назначением генерала Рузского командующим Северо-Западным фронтом. Перед Брусиловым остро встал вопрос о назначении командира 8-го армейского корпуса. Он предложил назначить на эту должность генерал-лейтенанта Н. А. Орлова, который командовал 12-й дивизией 12-го корпуса, командиром которого раньше был Брусилов.

Николай Александрович Орлов был грамотным офицером, но отличался несколько строптивым характером. Он окончил Михайловское артиллерийское училище и Николаевскую академию Генерального штаба, участвовал в русско-турецкой, русско-японской войнах и боях в Китае 1900 года, был известен как талантливый военный преподаватель и ученый, продолжительное время служил в Главном штабе. В то же время многие помнили, как в 1900 году командир бригады генерал-майор Орлов был назначен командующим Забайкальской казачьей пешей бригадой, получил высочайший выговор за неисполнение возложенного на него поручения. Правда, это не помешало ему затем стать командиром дивизии. За этим человеком тянулась молва о том, что во время русско-японской войны он также вел себя не лучшим образом. Но Брусилов, который сам не участвовал в этой войне и не особенно жаловал ее ветеранов, судил об Орлове исключительно по совместной службе в 12-м армейском корпусе и высоко ценил его организаторские качества. Это и стало решающим фактором при назначении.

Вскоре после этого все армии Юго-Западного фронта продолжили наступление, но оно было приостановлено из-за крайне плохой работы тылов – Львовский железнодорожный узел не справлялся с вопросами снабжения замыкавшихся на него армий Юго-Западного фронта. Поэтому до конца сентября соединения просто стояли на достигнутых рубежах, отдыхая и набираясь сил для дальнейших действий.

После событий конца августа и начала сентября 1914 года в военных кругах России укрепилось мнение о Брусилове как о талантливом военачальнике, способном правильно оценить обстановку, разгадывать замысел врага и упреждать его действия. За успешное руководство войсками в Городокской операции 19 сентября 1914 года он был удостоен ордена Святого Георгия 3-й степени.

Пока войска 3-й и 8-й армий топтались на своих позициях, войска специально созданной 11-й армии (командующий – генерал Селиванов) осадили крепость Перемышль. Овладению этой крепостью русское командование придавало большое значение, поэтому общее командование всей группировкой войск было поручено генералу Рузскому.

Крепость Перемышль представляла собой мощную систему долговременных оборонительных сооружений. Форты этой крепости были построены за 20–30 лет до войны и были вооружены главным образом устаревшими артиллерийскими орудиями. Но этих фортов насчитывалось порядка 60 единиц. Кроме того, уже после начала войны усилиями 20 тысяч рабочих крепость была приведена в боевое состояние. На подступах к Перемышлю было построено 30 оборонительных узлов, 200 огневых позиций для артиллерии, вырыто 50 километров окопов, установлено 1000 километров проволочных заграждений. Гарнизон крепости составляли бригада ландштурма, четыре пехотных полка, два саперных полка и два батальона крепостной артиллерии.

11-я армия только находилась в стадии формирования, а о самом Селиванове Брусилов был также невысокого мнения. «Это был старый человек, выказавший в Японскую кампанию не столько военные дарования, сколько твердость характера во время восстания во Владивостоке при революционном движении, охватившем всю Россию в 1905–1906 гг., – писал он. – Он был человек упрямый, прямолинейный и, по моему мнению, мало пригодный к выполнению возложенной на него задачи».

Андрей Николаевич Селиванов.

Но желание овладеть крепостью было огромным. До прибытия Селиванова командовать осадной армией было поручено генералу Щербачеву, который предложил Брусилову с ходу штурмовать эту крепость. Брусилов, видимо, помня историю со Львовом, тут же поддержал эту идею. Неизвестно, чем бы закончился этот штурм, но, пока русские войска к нему готовились, австрийская армия, с целью спасения Перемышля, 21 сентября сама перешла в наступление.

Для отражения этого наступления австрийцев Брусилов был вынужден отказаться от штурма крепости и бросить свои силы против нового противника. И на этот раз он действовал своим излюбленным методом: вместо того чтобы встретить врага хорошо подготовленной обороной, сам перешел в контрнаступление. На этот раз ему сопутствовал успех. Австро-венгерские части, наступавшие на Перемышль с юга, оказались в условиях гористой местности, на которой «глубокие колонны австрийцев, не имея возможности своевременно развертываться, должны были принимать бой при невыгодных для них условиях своими головными частями». Говоря проще – им был навязан бой в невыгодных условиях, на неподготовленной для этого местности. Но и русские войска не смогли на этой местности вести наступление. К первым числам октября обе стороны были вынуждены перейти к обороне. Брусилов писал: «Тут впервые с начала этой кампании вверенной мне армии пришлось около месяца вести позиционную войну при крайне невыгодных для нее условиях».