Генри Роллинз - Железо Страница 31

…

Мы только жрём, дрыхнем и не знаем, чем платить за жильёГде-то есть настоящая жизньИ те кто живёт еюА как же остальныеПарализованные телевидением и полицейскими захватамиУвыЖизнь расширяет и наращивает дистанцию

…

Одиночество, порождаемое миромМы не даём ему остановиться всю ночь напролётОжидая тупого мгновенья, или множества тупых мгновенийЧтобы ускользнуть от болиВ эти неподвижные безмолвные ночи я чувствую его сокрушающее колесоЕсть ли в мире кто-нибудь, кого я могу узнать?Я устал от того, что настолько знаю себя

…

Я неуязвимСлишком измотан, чтобы замечать что-тоСлишком параноик, чтобы спать или слишком долго удивлятьсяСлишком унижен и замкнут, чтобы помочь себеРеальная жизнь с этим не сравнится

…

Любовь исцеляет рубцы, оставленные любовьюМы все лицемерыОтчаянно ищемПока наша способность чароватьНе начинает отнимать слишком много силИли не исчезает, к нашему ужасуМы умираем, пытаясь поразить друг другаЛучше б меня почтила молния

…

Мне нравится мой мирСейчас я способен вытерпеть только егоПодступишь слишком близко – и тебя уволокут на дноОни ебут мне мозгИду в магазин и вынужден это слушатьЭто нескончаемая трагедияНаступила ночь ноНи одного выстрелаХорошо бы, солнце взяло выходнойИ оставило меня в темноте хоть ненадолгоЧтобы я излечилсяИ попробовал понять, почему у меня всё наперекосяк

…

У меня мания документацииЯ должен записывать каждую капелькуУ меня хорошее оборудованиеЯ пропускаю немногоЭто болезньОдержимость презрением к жизниДля жизни нам всем нужна болезньСпособ показать свой страх смертиУ меня зафиксировано много часов разговоровЦелые страницы слов в каталажкеВидеоплёнки двойной жизниВечного срокаНе попадайте в это место

…

Всё это важно и бессмысленноДепрессия вгоняет свой автомобиль мне в спинуИ чем дальше, тем хужеИногда я даже говорю с трудомА по телефону и вовсе немыслимоСегодня вечером пытался поболтать с женщинойИ через полминуты мне захотелось повесить трубкуЧерез несколько дней начнутся гастролиНачинай гастроли или убей меняСейчас мне уже всё равно

…

Не подходи близкоТебе будет больноЭто всё что я умеюЯ не могу перевести боль в словаКоторые не вызывают болиНе говори мне, что любишь меняА то я стану думать о своей материО тысяче разбитых оконО годах подавленных криков в подушкуСтолько ненависти, что хрустят рёбраЯ проложу в глазах мили расстоянийЯ вгоню безмолвие в свой мозгЧто угодно, лишь бы удратьУходи прочь, и чем быстрей, тем лучшеНикогда больше не говори обо мне или со мнойСлишком поздноДля всего этогоСмерть – единственная тень на моей дороге

…

Мужчины его обнималиЖенщины просили пойти с ними домойДеньги так и сыпалисьОн был так одинок, что хоть плачьЕсли бы знали, как он живёт, расхохотались быИногда всё это казалось ему наказаниемНи за что не спастись от унизительного родительского адаХоть те уже умерлиТеперь ему платят за его самоунижениеЕго всё время от себя тошнитВо имя истиныОдиночество и отчуждение душат егоОн говорит людям: живитеОн говорит себе: умри

…

Я живу за стеной шрамовСтрашных шрамовРедких рубцовЯ не люблю думать о себеХотя мне нравится поднимать тяжестиМне нравится чувствовать больИ ничего большеЯ спасён от своего сознанияНочи опять наполнены больюЯ ничего не могу сделать с этой больюПлохо мнеЗа стеной рубцовЯ туго подрубленИ не хочу, чтобы они меня зналиЯ говорю им всё, и ничего не остаётсяЭту роль я приберёг для себяНаверное, чем глубже я ныряю в эту больТем лучше я справлюсь с нейВот так я ненавижу эту дрянь

…

100 женщин бросили меня сегодня ночьюИ я не слишком хорошо это выдержалПинал себя за то, что так случилосьПинал себя за то, что всё зашло так далекоЯ потерял себя в перетасовкахА теперь в комнате холодноВдруг наступила ночь субботыИ никакого волшебства тут нетВыходить на улицу слишком опасноНе вруЯ горжусь, что я самый одинокий человек на светеПроклятье

…

19 декабря 1991 годаКончилась часть моей жизниУбили моего лучшего другаПрямо у меня на крыльцеОн никого не обижалЧеловек который выстрелил ему в лицоТак и не узнал, как его зовутА я всё ещё живНу, как быНо отнынеМоя жизнь ёбнулась, идёт без целиБез вдохновенияМаска с которой я умру

…

Когда темнеет, я жду чего-то ужасногоНаверно, кто-то будет в меня стрелять всю оставшуюся жизньКак в сериях телеспектакляКошмары приносят мне прямо к двериПриходит темнота, и я жду больше ужасаНаверно, мы останемся друзьями на всю жизньЯ плаваю в мешке с убоинойВсё провоняло мясомКаждый – убийцаВот я смотрю на них всехЛовлю их взглядДаю понять им, что убью их в ответОдин взгляд – и они понимают, о чём яЯ запираю за собой дверьИ мне хочется напасть на всё, что движетсяЯ знаю, каковы сейчас людиЗабирают у тебя деньгиРазбивают тебе сердцеИли вообще пытаются тебя убитьВот я гуляю по улицам, как тайный зверьИ некоторые меня знаютНо не всеТому, кто сцепится со мнойЯ вырву глоткуОн вообще не поймёт, с кем связалсяЯ живу на задворках человечестваЯ исшрамлен на всю жизньВот всё, что это для меняВремя, оставшееся здесьВремя, потраченное на прогулки в городской грязиВдохи и выдохи, заточка зубовВ ожиданье чего-то ужасного снова

…

От каждого медленного танца замирал духПрибивал моё сердце к стенеЯ верил каждой медленной песнеМеня пьянили запах и движеньеКаждая немного разбивала мне сердцеА теперь не осталось ничего, кроме горечи познанияУтомления от того, что всё это виделЛужа крови в грязиРеальное время начало кончатьсяА дальше – всё легенда

…

Сыщики обшаривали мою квартиру много часовА я сидел в свинарникеИ узнал об этом лишь позднееОни рылись в продуктах на кухнеЯ вернулся домой, а там всё перевернулиВсё крыльцо в крови моего ближайшего другаОни ищут то, за что нас можно заместиЭти говнюки прошерстили даже чердакИм интересно, почему у меня так много кассетГоворит со мной, внушая, будто он мне другЯ смотрю на него и знаю: он думает, я подонокЕсли я уступлю этим говнюкам хоть что-нибудь, они победятСами знаетеВ мире так много говнюковЧто поразительно, как вообще в нём могут жить людиСвиньи спрашивали, не гомики ли мы с ДжоИ испытали такое облегчение, обнаружив, что нетЁ6 твою мать, свиньяБудто я должен тебе что-то доказыватьДаже представить себе не могу более ёбнутой ситуацииТеперь я вынужден всё время разговаривать с этими засранцамиИ они ещё расспрашивают обо мне другихБудто я что-то замышляюЯ у них что – подозреваемый?Не-ет, но они – точно свиньи

…