Виктор Прибытков - Черненко Страница 31

При жизни Константина Устиновича Анна Дмитриевна была для него надежной опорой и как бы цементировала в семье все отношения, умело сглаживая возникающие противоречия и недоразумения. Это ведь только говорится, что если хочешь оберечь своих близких от лишних волнений, оставляй все свои служебные проблемы на работе и не неси их в дом. Но разве мыслимо следовать таким советам, если эти проблемы не оставляют человека 24 часа в сутки? Мудрая и добрая женщина, Анна Дмитриевна прекрасно понимала, какой тяжелый груз нес на своих плечах ее супруг, и, как могла, старалась облегчить эту ношу.

Мне самому очень часто приходилось с ней советоваться, как лучше поступить в том или ином случае, чтобы не отвлекать внимания Константина Устиновича на второстепенные вопросы и не вызывать у него нежелательной реакции. И все же иногда оплошностей избежать не удавалось. Приведу один довольно типичный пример.

Как известно, в стране, особенно в последние годы жизни Брежнева, получили большое распространение проведение пышных застолий и угощений начальства, подношение руководителям подарков, сувениров, всевозможных «праздничных наборов». Были и другие способы проявления к людям, находившимся у власти, небескорыстных знаков внимания. В те времена такие явления наблюдались и в районных звеньях, и в самых высших эшелонах власти, в ее центральных аппаратах. Об этом в свое время говорилось достаточно подробно, многое стало достоянием гласности и в ходе ряда сенсационных судебных процессов и читателю хорошо известно.

С проблемами подобного рода сталкивались и в аппарате ЦК КПСС, хотя здесь они считались из ряда вон выходящими, что, в общем-то, так и было на самом деле. К тому же если кого и уличали в нескромности, принятии подарков и подношений, то выяснялось, как правило, что их финансовая составляющая была незначительной и не «тянула» на взятку. Но независимо от размеров «сувениров» партийная кара за злоупотребление служебным положением была самой жесткой. Впрочем, немногочисленные любители поживиться чем-либо за государственный или чужой счет тогда и думать не могли, что их поступки будут выглядеть детскими шалостями в сравнении с фантастическими масштабами взяточничества, тотальной коррупцией современного чиновничества. Несмотря на все меры, которые в последнее время принимаются в качестве противодействия этим явлениям, думается, что они обречены на провал: нельзя рассчитывать на эффективность борьбы с коррупцией, если стяжательство в нынешнем российском обществе нередко рассматривается как допустимое явление.

Мне как помощнику секретаря ЦК на первых порах работы в этой должности перед праздниками поступали звонки от некоторых местных руководителей, в основном из постпредств союзных республик в Москве, с настойчивыми просьбами посодействовать в передаче Черненко и его семье тех или иных сувениров. Однажды я по неопытности откликнулся на один такой звонок — не хватило решительности отказать одному крупному руководителю, который конечно же «искренне и от всей души» хотел поздравить Черненко с какой-то датой. О своем согласии помочь ему сразу же пожалел, но было уже поздно. Пришлось ехать на вокзал к южному поезду, где и получил из вагона-ресторана ящик дорогих спиртных напитков. Но что же с ними делать? Решил посоветоваться с Анной Дмитриевной. Звоню ей и по ее словам понимаю, что она серьезно озабочена случившимся: «Виктор Васильевич, только, ради бога, не говорите об этом Константину Устиновичу, а я постараюсь как-то уладить это дело». Уладила она его просто: охрана получила к празднику в подарок коньяк и вино, что были в ящике.

Получив урок, содержание которого могло дойти до Черненко и имело бы тогда более серьезные последствия, я стал в подобных случаях отвечать звонившим решительными отказами — без лишних разговоров и невзирая на лица. Поскольку звонки продолжались, решил доложить об этом Константину Устиновичу. Выслушав меня, он нахмурился, чувствовалось, что разговор ему на эту тему неприятен. Сказал: «Знаешь что, у тебя много работы, не занимайся этим, не бери на себя эту обузу. Будут звонить, скажи, чтобы со мной связывались». Таким образом, Константин Устинович оградил меня от перспективы быть втянутым в исполнение малоприятных обязанностей, и я искренне был благодарен ему за это. Как я понял потом, самому Черненко звонить никто не отважился.

И все же иногда случалось, что Константину Устиновичу и Анне Дмитриевне приходилось буквально отбиваться от тех, кто стремился всеми средствами облагодетельствовать их своим вниманием. Мне запомнился такой сюжет из жизни Черненко. В 1981 году к семидесятилетию со дня рождения Константина Устиновича — а к тому времени он был уже очень влиятельным членом Политбюро, секретарем ЦК, получившим вторую звезду Героя Социалистического Труда, — пришло, естественно, много поздравительных телеграмм, адресов и конечно же памятных подарков. Они поступали отовсюду — из партийных комитетов, министерств, ведомств, творческих союзов, из-за рубежа. Многие подарки были уникальными произведениями искусства. Среди них были и дорогостоящие образцы аудио- и видеотехники, и изделия кубачинских и унцукульских мастеров Дагестана, народных умельцев других республик.

Мы упросили Черненко выставить эти подарки, чтобы ознакомить с ними узкий круг работников аппарата, в большой комнате на четвертом этаже в здании на Старой площади. Эта «персональная выставка» продолжалась всего несколько дней, а потом все ее экспонаты — подарки Черненко по его настоянию были переданы на склад Управления делами. Для себя и семьи он не стал брать ничего. Правда, как истинный охотник от одной вещи он не смог отказаться — это был прекрасный охотничий карабин, изготовленный тульскими оружейниками. Не знаю, успел ли он опробовать в деле это оружие или нет, только после смерти Константина Устиновича, как утверждает его супруга Анна Дмитриевна, компетентные товарищи этот карабин изъяли.

Мне бы не хотелось дальше распространяться на эту тему, поскольку личная скромность Черненко была хорошо известна в аппарате ЦК. Лишь позволю себе в подтверждение этого обратиться к свидетельству человека, которому в гораздо большей степени были известны корни и существо затронутой нами проблемы. Я имею в виду бывшего в те годы секретарем ЦК, ведавшим кадровыми вопросами, Егора Кузьмича Лигачева. Вот что он пишет в книге своих воспоминаний:

«Особо обязан сказать о том, что Черненко, который был необычайно близок к Брежневу и обладал в ту пору колоссальным влиянием, умудрился не запачкать свое имя коррупцией. Вокруг Брежнева фактов злоупотреблений было немало, а Черненко возможности имел на этот счет немыслимые, он мог грести не только пригоршнями, но и ворохами. Только мигни, только намекни, — и его завалили бы „сувенирами“, отблагодарили бы за помощь. Но Константин Устинович был человеком весьма скромным в быту и в житейских делах. Я, честно говоря, даже удивляюсь, как он сумел, находясь под сильнейшим давлением любителей делать подарки, не только устоять против соблазнов, но и сохранять свое влияние: коррумпированной среде свойственно отторжение чужаков. Потому-то я и использовал слово „умудрился“. Чтобы не оказаться втянутым в злоупотребления, Константину Устиновичу действительно надо было проявить твердость».