Евгений Адлер - Земля и небо. Записки авиаконструктора Страница 31

После посадки командир отлучился, а вернувшись, заявил:

— В Баку не полетим, вылезайте здесь.

— Как так? Вы что, серьезно?

— Дементьев приказал: все транспортные самолеты, Пролетающие через Куйбышев, задерживать и использовать для доставки на завод комплектующих изделий — пушек, моторов, колес и прочего.

— А где сейчас Петр Васильевич?

— На заводе

— Я сейчас договорюсь с ним, никуда не улетайте. — И, обратившись к своим, — а вы ждите, я мигом.

На другом конце аэродрома находились ворота с часовым, отделявшие территорию завода от летного поля. Делая вид, что не замечаю часового, я решительно вошел на завод. По всей его территории были разбросаны похожие на огромные выеденные яичные скорлупки, только окрашенные в серый цвет, бронекорпуса Ил-2. В здании заводоуправления, легко опознанного по его архитектуре, мое внимание привлекла комната, возле которой толпился народ.

Узнав в рослом представительном мужчине, стоявшем у двери, знакомого по Наркомату чиновника из Москвы, я, улучив момент, проскользнул за его спиной внутрь.

За столом сидел, вероятно, уполномоченный ГКО, замнаркома Петр Васильевич Дементьев. Лицо его сильно опухло то ли от недосыпания, то ли от переутомления, а может быть и от выпивки — скорее всего и от того, и от другого, и от третьего вместе взятых, опухло настолько, что от глаз остались одни щелки.

— Вы приказали, — начал я сбивчиво, — отобрать Ли-2. Вот бумага, летим в Баку с чертежами Як-7…

— Я уж отменил приказ, — прервал он меня, — поспешай к самолету, а то без тебя улетят.

— Спасибо, Петр Васильевич, — и я выскочил вон.

Еще быстрее, чем добирался сюда, увязая в снегу, я полушел, полубежал обратно, поминутно задирая голову вверх: надо мной пролетали часто взлетавшие то Ли-2, то Ил-2. Но Ли-2 с нашим номером на крыльях не попадался.

«Только этого еще не хватало», — проносилось у меня в голове, — «остаться здесь без денег, документов… От этого Зайцева всего можно ожидать».

Выбравшись, снова благополучно, мимо часового на аэродром, увидел впереди на расстоянии полукилометра самолет Ли-2 с вращающимися винтами, но еще неподвижный.

— Наверняка, это наш. Чего доброго, еще улетит из-под носа!

От такой мысли взялись откуда-то новые силы, и я снова припустился бежать, набирая и набирая скорость. Продолжая бежать, я усиленно замахал руками.

Вскоре, по-видимому, меня заметили, самолет тронулся с места и порулил навстречу. Добежав до двери, теперь уже действительно из последних сил, я только смог уцепиться за косяк двери, но несколько рук, протянутых из машины, легко втащили меня внутрь. Даже не дождавшись, пока я отдышался и встал, дверь за мной захлопнулась, моторы взревели, и мы в воздухе.

Приземлившись в Гурьеве, мы попали в другой мир. Аэродром в степи. Тишина. Безлюдье. Пара верблюдов со строгим и надменным видом прошли невдалеке, даже не посмотрев в нашу сторону.

Несколько аэродромных служащих приветливо встретили нашего командира, как старого знакомого и со всем экипажем повели отдыхать. Нас тоже проводили в длинную столовую, находящуюся в чистеньком одноэтажном домике, где накормили до отвала и разместили в светлом натопленном общежитии с аккуратными кроватями.

Отоспавшись, наконец, с комфортом, наутро полетели дальше. Оставив в стороне Астрахань, самолет пошел напрямую через Каспийское море, северная часть которого оказалась замерзшей. Шли низко, над самым льдом, с интересом наблюдая за тюленями, во множестве попадавшимися на нашем пути. Вспугнутые шумом самолета, забавно шлепая ластами, они спешили к круглым отдушинам во льду, ища спасения в родном море.

Но вот лед кончился, под нами заходили высокие пенистые валы штормового моря, даже брызги, порой, долетали до наших иллюминаторов.

— Теперь между бескрайним небом и бушующим морем, тоже довольно глубоким, жизнь моя мне больше не принадлежит, — сказал Геннадий Бобов. Он расстелил куртку на полу и улегся на ней, не желая больше смотреть на тоненький волосок, на котором висели наши судьбы.

И в самом деле, желая избежать опасной встречи с каким-нибудь шальным «мессершмитом», которые, как рассказывал нам наш штурман, порой залетали даже сюда, Зайцев предпочел идти над самой водой, где, ко всему прочему, добавилась сильная болтанка.

Сначала впереди справа показалась полоска гористой земли. Она стала приближаться, вырастая вверх. Затем впереди, прямо перед нами, появилась земля, море отступило, замелькали крыши домов, утопающих в неправдоподобной зелени, моторы притихли, и мы на земле. Баку!

Высыпав гурьбой из самолета, в своих валенках и теплых одеждах мы выглядели довольно нелепо среди зеленеющих деревьев, свежей травки и кое-где блестевших на ярком солнышке весенних лужиц. После суровых зимних дней и дорожных передряг бакинский аэродромный пейзаж казался просто нереальным.

Я снял свои великолепные меховые перчатки-варежки с крагами, на которые давно поглядывал наш приветливый штурман, и, протянув их ему, сказал:

— На, дарю. Тебе еще летать и летать, а мне здесь они совершенно ни к чему.

— Спасибо, вот уважил.

На каком-то средних размеров гражданском предприятии уже разместился недавно эвакуированный из Ростова-на-Дону авиазавод № 458. Директор А. П. Бугров, крепкий коренастый ростовчанин, распорядился разместить нашу группу в гостинице «Заря Востока», а меня — в шикарной гостинице «Интурист» на самом берегу Каспийского моря.

Над крышей «Зари» гордо реяла модель парусного кораблика, но внутри было убого и неуютно, за что она получила от наших ребят прозвище «Рваные паруса».

Мое же водворение в «Интурист» весьма затянулось. Заместитель директора завода, из местных, очень живой, казавшийся энергичным и деловым, на мое напоминание ответил:

— Поезжай туда, скажешь «Шахалиев велел» — номер твой будет.

В «Интуристе», услышав фамилию Шахалиев, даже разговаривать не стали, а, замахав руками, отказали со словами:

— Ваш администратор должен нам почти за полгода, пусть сначала расплатится.

При повторной встрече мой собеседник, не глядя в глаза, быстро и искусно рисуя на листке бумаги каких-то человечков, говорил:

— Нет, ты что-то не так говорил, не так держался. Я сейчас сам позвоню и все улажу.

Продолжая рисовать фигурки, он что-то долго и горячо говорил в трубку по-азербайджански. Затем, уже по-русски — мне:

— Поедешь, шикарный номер тебя ждет.

Вернувшись снова ни с чем к Шахалиеву, застал его в разъяренном состоянии.

— Что ты за человек? Такое простое дело не можешь сделать. Вот тебе гарантийное письмо, отдашь и живи, как Бог.