Николай Долгополов - Вартанян Страница 31

Особое внимание Агаянц уделял созданию надежных агентурных позиций в высшем армейском эшелоне. Новые источники появились в военном министерстве, в армейской разведке, в других спецслужбах, среди советников шаха. Отныне в Москву регулярно поступала достоверная информация о планах и намерениях иранского правительства, о высокопоставленных чиновниках, связанных с немецкой или английской разведками.

В результате проделанной работы была получена важная политическая информация. А также — в значительной степени парализована деятельность немецких спецслужб в Иране, пресечены попытки заигрывания Берлина с Лондоном. Обезврежены профашистские иранские националистические организации, сотрудничавшие с немецкой разведкой. Предотвращены диверсии немецкой агентуры в Советском Закавказье, выявлены каналы переброски немецких агентов из Ирана в СССР.

Грамотно разработанный комплекс разведывательных мероприятий позволил приобрести новые, хорошо информированные источники на важных государственных объектах Ирана. Как отмечало руководство Центра, работа резидентуры сыграла существенную роль при принятии военным командованием и руководством страны политических и военно-стратегических решений.

Был также внесен существенный вклад в обеспечение безопасности трансиранской железнодорожной магистрали, по которой в СССР доставлялись военные грузы по ленд-лизу. Созданный Агаянцем агентурный аппарат позволил обеспечить безопасность и сохранность стратегических поставок олова, каучука, ну и других материалов, следовавших в Советский Союз из района Персидского залива через местные порты. Надежный контроль был установлен над всеми ключевыми пунктами на границах Ирана с Советским Союзом, Турцией и Афганистаном.

— Геворк Андреевич, в конце августа 1941 года, абсолютно неожиданно для иранского руководства, Красная армия фактически без сопротивления вошла в эту страну Сыграла ли здесь свою роль разведка?

— Должен твердо сказать, что именно сообщения Ивана Агаянца в Ставку Верховного главнокомандования и обусловили ввод советской военной группировки в северные провинции Ирана 25 августа 1941 года. А в августе 1943 года Агаянц предотвратил осуществление разработанной немцами операции «Франц».

— Вообще-то об этой операции мало известно…

— Да, о ней как-то не говорят. Немцы намеревались инсценировать стихийные восстания иранских племен вдоль железнодорожного маршрута доставки американских и британских грузов в СССР. Планы фашистских спецслужб были сорваны: племенные старейшины, якобы контролировавшие эти районы и получившие от гитлеровцев щедрые дары за будущее «содействие», вдруг неожиданно исчезли.

Под руководством Агаянца был проведен и ряд других блестящих операций, вошедших в историю не только советской, но и мировой разведок.

— А какое первое задание поставил перед вами главный резидент?

— Ну, об этом я вам уже рассказывал: подобрать надежных ребят, моих сверстников, и организовать группу для оказания помощи старшим коллегам в выявлении германских пособников в Тегеране и других городах. Мне для создания более целостной картины придется повториться, что удалось привлечь к сотрудничеству своих друзей и единомышленников, выходцев из СССР, готовых бороться с фашизмом. Оперативной подготовки — никакой. Ивану Ивановичу и другим сотрудникам резидентуры приходилось на ходу учить нас грамотно вести наружное наблюдение, выполнять другие специальные задания. В период формирования и подготовки нашей группы Агаянц в шутку назвал ее «Легкой кавалерией»: мы же в основном передвигались на велосипедах. Это название прочно закрепилось за группой на добрый десяток лет.

За два года мы выявили не менее четырехсот человек, так или иначе связанных с германскими разведслужбами. Во многом нам удавалось устанавливать немецких агентов за счет тех преимуществ, который давал нам наш возраст. Действительно, какому, пусть даже исключительно опытному разведчику придет в голову мысль отрываться от каких-то мальчишек на велосипедах?

Агаянц сыграл очень большую роль в моем профессиональном становлении!

Кстати, спустя многие годы, когда после возвращения на родину я сам начал участвовать в подготовке молодых разведчиков, я с благодарностью вспоминал бесценные уроки Агаянца. Например, это он придумал план моего внедрения в английскую разведывательную школу, разработал легенду. Следуя ей, мне удалось внедриться в разведшколу и получить ценную информацию. Я вам уже рассказывал, как потом Иван Иванович деликатно довел до сведения английского резидента полковника Спенсера, что в Тегеране действует некая разведывательная школа, а мы об этом знаем. И британский коллега счел за благо ее прикрыть.

А я, пройдя полный курс обучения, приобрел очень ценный опыт разведывательной работы, что мне весьма пригодилось в дальнейшем. Скажу честно — тем, что у меня в жизни никогда не было провалов, я во многом обязан и той английской школе.

— Какую же роль в предотвращении покушения на «Большую тройку» в 1943-м сыграла резидентура Агаянца?

— Считаю, что Иван Агаянц переиграл нацистского диверсанта номер один, начальника секретной службы СС в VI отделе Главного управления имперской безопасности оберштурмбаннфюрера Отто Скорцени. С 1943 года был он специальным агентом по особым поручениям Гитлера. Проведение операции «Длинный прыжок» поручили Скорцени, которого нацистская пропаганда называла идолом германской расы…

Я тех дней никогда не забуду. Во время конференции с 28 ноября по 2 декабря 1943-го тегеранская резидентура работала в круглосуточном режиме. Использовали и весь агентурный аппарат. Вся заслуживающая внимания информация незамедлительно докладывалась Агаянцем Сталину.

— Какие личные качества Агаянца вы бы выделили особо? Чувствуется, что вы очень цените своего учителя.

— Прежде всего — его патриотизм, его стремление быть полезным родине. Он жил так сам и нас учил жить так же.

Работал он на износ, себя не щадил. А ведь у него была тяжелая форма туберкулеза… Иван Иванович был для своих коллег лучшим примером настоящего чекиста-разведчика.

Сейчас идет много разговоров о том, что в наше время именно деньги решают всё. Но я готов утверждать обратное. Не только во времена моей юности, но и сейчас люди в разведку идут именно из соображений патриотизма.

Мы, например, никаких денег за свою деятельность не получали. А когда началась Великая Отечественная война, даже сами находили средства, чтобы передать их в фонд обороны.

Вообще говоря, материальная выгода для настоящего разведчика отнюдь не является главной составляющей. Иначе любого, даже очень хорошо оплачиваемого резидента могла бы перекупить вражеская сторона.