Николай Эпштейн - Хоккейные истории и откровения Семёныча Страница 31

— Он увидел меня на льду во время тренировки, когда в Стокгольме в 1969 году проходил чемпионат мира. Дело было в «Юханнесхофе». Я понравилась Тарасову настолько, что он пригласил меня в Москву потренироваться. Было мне тогда всего 15 лет, — смеялась Пиа, — стрижка была короткая, я была и вправду похожа на мальчишку. Но наш известный тренер Вернер Перссон, хорошо знавший русский язык, разъяснил Тарасову, кто я такая есть. (К сожалению, Перссона уже нет в живых, в 1998 году он скоропостижно скончался. — Прим. Н. Вуколова.).

Но Тарасов не смутился и сказал, что если я когда–нибудь захочу стать тренером, то могу написать ему письмо в Москву.

Время шло, девчонка играла, тренировалась, а тарасовское приглашение носила в сердце, как нечто заветное, до поры до времени невостребованное, ждавшее своего часа. И вот в 1973 году решение созрело.

— С помощью Вернера я написала письмо Тарасову в Москву о том, что хочу быть его ученицей. Четыре месяца спустя пришел ответ–приглашение из ЦСКА для тренировок. О, я в тот момент была, безусловно, самым счастливым человеком на свете. Заказала билет, сообщила дату прилета. В аэропорту меня встречали несколько человек и среди них — сам Тарасов!

Легко себе представить состояние 20–летней шведки, прилетевшей в страну, которую далеко не все жаловали на ее собственной родине. Страну, где ее встречал один из самых популярных людей в СССР, да и в мире. Хоккейный генерал Тарасов.

— Я провела в Москве полгода, и это были, вне всякого сомнения, самые лучшие месяцы в моей жизни, — убежденно сказала мне Пиа.

Поначалу были, конечно, шероховатости, мешал языковой барьер, но постепенно все упорядочилось. Помогал и приехавший в советскую столицу В. Перссои. Тренировалась отчаянная шведка с юниорами ЦСКА.

— Анатолий был моим дорогим старшим другом, время, проведенное с ним, было содержательным, наполненным смыслом. Огромных масштабов человек, прирожденный вожак, великий тренер, величайший из всех. Он не только учил меня хоккею, он учил меня жизни, выдержке, умению сдерживать свои эмоции. Это были подлинные уроки бытия. Запала в сердце такая его фраза: «Запомни, девочка, навсегда. Жизнь состоит не только из хоккея. Чтобы быть тренером, надо хорошо разбираться в культуре, знать литературу, многое–многое другое. Надо много читать, быть любознательной, уметь анализировать происходящее вокруг». Наверное, поэтому Тарасов пригласил меня однажды в Большой театр на балет, а потом взял в поездку в Ленинград, где мы побывали в Эрмитаже, других музеях. Незабываемое время. Для меня Советский Союз так и остается до сих пор самой прекрасной страной на свете, да именно так, огромной и прекрасной, — для вящей убедительности повторила Пиа. Следуя заповедям своего знаменитого учителя, Пиа закончила хоккейную школу Арне Стрёмберга, работала семь лет инструктором хоккея, была старшим тренером женской хоккейной сборной ФРГ, которая под ее руководством выиграла бронзовые награды первенства Европы–79. Да что там, женская сборная! В немецкой хоккейной бундеслиге Пиа отвечала за физподготовку в мужской команде «Хедос» из Мюнхена, работала тренером в различных юниорских командах и в Германии, и у себя, в Швеции. И эти команды неизменно ходили в числе фаворитов.

В соответствии «с указаниями» Тарасова Пиа стала учиться в университете города Карлстад, где проживает с семьей, на курсах физики и математики, начала изучать русский язык.

— Вулканического темперамента человеком был Анатолий. Я однажды испытала это на себе. Дело было на тренировке во Дворце спорта ЦСКА. Анатолий стал что–то объяснять игрокам, а мы с Вернером были на льду, чуть в стороне и тихонько друг с другом разговаривали. И вдруг Тарасов прервал свои объяснения, метнул свирепый взгляд в нашу сторону и что–то прокричал гневным голосом. Я оробела, так как этот «залп» был адресован явно мне. «Что, что он сказал?» — спросила я Вернера упавшим голосом, когда мы подъехали к бортику. Но Вернер как–то неохотно откликнулся на мой вопрос. Наверное, Анатолий пустил в оборот что–то из запасов богатого русского языка. Потом мне Вернер интерпретировал ту тарасовскую тираду: «Если она еще раз позволит себе болтать, когда Тарасов ведет занятия, то пускай покупает себе билет в один конец в свою Швецию и никогда, да, никогда больше не приезжает в Москву». Я была немножко напугана, но не обиделась па Тарасова. Нет, я слишком уважала этого человека, а кроме того, уже успела узнать многие стороны его широкой натуры, в которой было место и справедливости, и привязанности. Он мне был, правда, как отец.

Думается, те уроки Тарасова помогли Пиа добиться успехов и в других видах спорта. Энергия этой шведки, о которой с восторгом писали и шведские, и зарубежные газеты, воистину неиссякаема. Она в составе клуба «Спорт ИК» стала чемпионкой Швеции 1969 года по гандболу среди женских команд, чемпионкой мира в Базеле в 1980 году по перетягиванию каната, шестикратной чемпионкой Швеции среди женщин по подъему тяжестей и чемпионкой мира в этом виде в 1981 году в Гонолулу (Гавайские острова). Ее результаты выглядели так: подъем штанги с позиции стоя — 200 килограммов, подъем из положения присед со штангой на плечах — 190 килограммов, подъем штанги из положения лежа — 110 килограммов…

Однажды, рассказывала Пиа, ей довелось убедиться в огромной популярности Тарасова.

— В Москве я жила у Юрия, друга Анатолия. Он к хоккею отношения не имел, преподавал литературу в МГУ, и меня в его квартиру пристроил кто–то из руководства ЦСКА. Однажды позвонил Тарасов и сказал, что мы едем на футбол. По пути заехали в магазин, купили какую–то снедь. Вдруг на улице нас остановила милиция: Юрий, сидевший за рулем, нарушил правила. Нам предложили выйти из машины, что я и сделала вместе с Юрием. Настал черед вылезать Тарасову, и я подумала, что он может взорваться. Но милиционеры узнали тренера и стали наперебой просить у него автографы, которые Тарасов с ходу и начал раздавать. После чего мы продолжили путь как ни в чем не бывало. Фантастика, — вспоминала об этом эпизоде Пиа.

Действительно, для молодой шведки это и была фантастика, ибо в Швеции никакая популярность или высокий пост не спасут нарушителя правил дорожного движения от штрафа, а то и более строгого наказания, в зависимости от степени серьезности нарушения. Но факт остается фактом — тот эпизод действительно свидетельствовал о том, сколь знаменит был Анатолий Владимирович на своей родине.

— У Анатолия на тренировках никогда не было скучно, он был большой мастер разнообразить занятия, превращать их в своего рода мини–спектакли, увлекать игроков, или, как говорят в России, «заводить» их. Это очень большое искусство, им владеет не так много тренеров, а Анатолий обладал им сполна, был великий выдумщик…