Анатолий Никифоров - Бехтерев Страница 31

Бехтерев уже после решения Конференции академии о его направлении в научную командировку получил предложение занять должность доцента в Казанском университете, однако он предпочел воспользоваться возможностью дальнейшего совершенствования своих знаний и 1 июня 1884 года выехал в Берлин. Командируемые за границу сами составляли план своих занятий, им полагалось через каждые полгода пересылать в адрес Конференции академии отчет о проделанной работе.

В первом отчете Бехтерева сообщалось, что полтора месяца он провел в Берлине, где посещал лекции крупных неврологов Вестфаля и Менделя, знаменитого физиолога Дюбуа-Реймона, работая в лаборатории Кронекера в Физиологическом институте, осматривал лечебницы для душевнобольных. Ему хотелось задержаться в Берлине, но это не удалось сделать, так как в то время канцлер Германской империи князь Бисмарк резко ограничил срок пребывания в ее столице подданных иностранных государств. Им не разрешалось находиться в Берлине более шести недель подряд. В середине августа Бехтерев отправился в Лейпциг. Его привлекала возможность поработать в тамошней университетская клинике для душевнобольных, возглавляемой одним из крупнейших неврологов того времени — П. Флексигом. Особенно интересовали Бехтерева его нейроморфологические исследования. Флексиг разработал новый метод изучения мозга и его проводящих путей. Этот метод, известный как эмбриологический или метод развития, основывался на том, что формирование так называемой миелиновой оболочки нервных волокон, составляющих различные проводящие пути, происходит в процессе развития эмбриона неодновременно. Изучая мозг эмбрионов, погибших в различных стадиях развития, удается не только дифференцировать отдельные проводящие пути на срезах мозговой ткани, но и прослеживать ход этих путей в спинном и головном мозте. Внедрение в практику морфологических исследований эмбриологического метода содействовало пониманию хода восходящих и нисходящих проводящих путей и, таким образом, позволяло установить ранее неизвестные связи между отдельными структурами мозговой ткани.

Бехтерев детально изучил эмбриональный метод исследования строения мозга и в дальнейшем широко его использовал в своей научной работе. Особым его преимуществом он считал применимость «в большей или меньшей мере к исследованию всех вообще или по крайней мере весьма многих отделов центральной нервной системы, и, следовательно, таких, в которых благодаря необыкновенной сложности их строения изучение хода пучков с помощью других методов или не дает точных результатов, или представляется вообще невозможным».

За первые полгода пребывания за границей Бехтерев написал шесть научных статей. Он подготовил за это время два раздела («О нервных путях головного и спинного мозга» и «Мозговые полушария») намечаемого в то время к изданию на русском языке коллективного руководства «Основания к изучению микроскопической анатомии человека и животных», опубликованного под редакцией М. Д. Лавдовского и Ф. В. Овсянникова в Петербурге в 1888 году.

С Флексигом у Бехтерева сложились дружеские отношения, которые в дальнейшем поддерживались в течение всей их жизни. В период пребывания в Лейпциге Бехтерев работал и в Физиологическом институте, возглавляемом знаменитым Людвигом.

Тогда же Бехтереву стало известно о новом университетском уставе, принятом в России, по которому на медицинских факультетах создавались новые кафедры нервных болезней и психиатрии, а также о том, что администрация Военно-медицинской академии и профессора Балинский и Мержеевский рекомендуют его на должность заведующего кафедрой психиатрии Казанского университета. М. И. Балинский, рекомендуя Бехтерева, писал: «…что плодотворность поразительна, он приходит быстро к выводам весьма смелым и решительным. Быть может, со временем не все ето заключения оправдаются, но, во всяком случае, он встал твердой ногою на почву анатомо-физиологическую — единственную, от которой следует ожидать дальнейших успехов в науке о нервных и душевных болезнях. Он в состоянии самостоятельно работать в этом направлении, проверять труды других ученых и руководить работой своих учеников».

В декабре 1884 года в Лейпциге Бехтерев получил официальное приглашение занять кафедру в Казани, подписанное министром народного просвещения Деляновым. Предложение для молодого ученого было лестным. Однако, давая согласие, он поставил несколько условий: просил разрешения на пребывание в научной командировке да осени 1885 года, настаивал на организации в Казани клиники душевных болезней и учреждении дополнительной ассистентской должности при кафедре, а также просил о выделении средств для организации и оборудовании при Казанском университете специальной лаборатории по изучению нервной системы, в которой он мог бы продолжать ведение научных исследований. Министр вскоре сообщил о том, что все просьбы Бехтерева могут быть удовлетворены и ему надлежит явиться для занятия новой должности в Казани в 1885 году к началу нового учебного года.

Из Лейпцига Бехтерев, посетив по пути Кельн и Бонн, переехал в Париж, где ему прежде всего хотелось познакомиться с клиническим отделением, возглавляемым профессором Шарко. С самим Шарко Бехтерев встречался еще в Петербурге, куда тот приезжал проконсультировать одного из финансовых магнатов. Теперь в предместье Парижа Сальпетриере, где располагалась его клиника, Шарко принял Бехтерева как старого знакомого. Жан Шарко происходил из семьи ремесленников. В общении с коллегами был всегда исключительно прост, любезен, тактичен. Он сразу же заинтересовался привезенными Бехтеревым из Лейпцига морфологическими препаратами, изготовленными по эмбриональному методу Флексига. Сам же Шарко увлек молодого русского гостя «гипнотизмом», которому в то время уделял очень большое внимание.

Для вызывания гипнотического состояния Шарко воздействовал на пациента однообразными, монотонными или, наоборот, внезапными, резкими световыми или звуковыми раздражителями. Он убедился, что особенно легко поддаются гипнозу больные истерией, и даже одно время расценивал такое свойство как признак этой болезни. Им были выделены три стадии гипноза и впервые с помощью физиологических методик изучались вегетативные функции и состояние нервно-мышечной возбудимости у загипнотизированных. Именно Шарко был тем врачом, который впервые обратил внимание на то, что гипноз есть определенное физиологическое состояние, нуждающееся в изучении, что клинические проявления, возникающие под влиянием внушения и, в частности, гипноз могут объяснить многие чудеса и в том числе чудесные исцеления, мифы о которых веками передаются из уст в уста и поддерживают религиозные чувства в массах. Благодаря энтузиазму и авторитету Шарко методы гипнотического воздействия, осужденные и признанные ненаучными Французской академией наук в 1840 году, вновь проникли в клиники, и 70–80-е годы XIX века вошли в историю психотерапии как «золотой век гипноза». В Сальпетриере под непосредственным руководством Шарко Бехтерев в совершенстве овладел методами гипноза и в последующем широко использовал их в своей врачебной практике.