Борис Тененбаум - Великий Макиавелли. Темный гений власти. «Цель оправдывает средства»? Страница 31

То есть была задействована та булла, где утверждалось, что он сын Александра VI, а не та, в которой утверждалось, что отец ребенка – Чезаре Борджиа.

Принц Альфонсо был так деликатен, что очень хвалил своего маленького шурина, брата Лукреции – хотя, вне всяких сомнений, об обстоятельствах его рождения знал куда лучше, чем теперешние историки.

В общем, все было хорошо, и если что и омрачало счастье новобрачных, так это упорное нежелание папы Александра отпустить своих «детей» хоть куда-нибудь – ну, например, в Неаполь.

А потом случилась беда.

Александр VI поменял свою систему союзов. Теперь его главным другом был новый король Франции, Людовик XII. Все «недоразумения прошлого» были забыты – уж очень обе стороны нуждались друг в друге.

Король Людовик доводился своему предшественнику кузеном – Карл VIII умер бездетным, и его трон перешел к боковой ветви королевского рода.

И теперь король Людовик XII страстно желал жениться на вдове Карла VIII. Увы, ему мешала проблема родства. Но Святой Престол и не такие проблемы решал с завидной легкостью.

Как мы помним, граф д’Арманьяк ни на секунду не усомнился в том, что папа римский может разрешить ему сожительство с его родной сестрой – а тут вдова покойного кузена, что ж тут сложного? Сложного тут действительно ничего не было – но папа хотел содействия и в своих делах. У него возник проект «приватизации» большой части Папской области.

Идея состояла в создании для Чезаре Борджиа герцогства в Романье. Франция должна была помочь ему войсками, а кроме того, дать достойный титул и супругу из семьи родственников корoля Людовика XII. Так Чезаре стал герцогом Валентино. Король Людовик XII был осторожным человеком. Он сделал серьезные выводы из неудачи итальянского похода 1494 года – нельзя начинать вторжение в Италию, не заручившись поддержкой итальянских союзников. Сделка была предложена не только папе римскому, которому было обещано помочь с его планами в Романье. Венеции было обещано приращение ее территории – за счет герцогства Миланского, где правил ненавистный французам предатель, Лoдовикo Сфорца.

Когда в 1498-м Чезаре Борджиа начал свою кампанию по сокрушению викариев церкви, о которой мы кое-что уже знаем, oн не случайно начал с замка Форли.

У графини Катерины Сфорца больше не было защитника.

VII

От Лодовико, герцога миланского, можно было ожидать чего угодно. Он гордился своей государcтвенной ловкостью и показывал флорентийскому послу фреску, на которой он сам был изображен в виде кормящего кур крестьянина. Куры послушно клевали то, что он им подсыпал, а у него была под рукой метелка. Как герцог Лодовико сказал послу – он, Лодовико, «готов вымести всю ту грязь, которую принесли с собой в Италию петухи и куры».

Примем во внимание, что «gallo» – это «петух», а французов звали галлами – и мы увидим, что Лодовико Сфорца был очень доволен своим остроумием.

Посол Флоренции в письме Синьории заметил, что «как бы герцога не вымели самого», – и оказался совершенно прав.

Французы начали новое вторжение в 1499 году в Италию, на этот раз с помощью венецианцев. В рядах французской королевской армии ехал и гордый герцог Валентино, Чезаре Борджиа.

Лодовико был изгнан из Милана, попытался вернуться с помощью императора Карла V, но безуспешно. А весной 1501 года был разбит, захвачен в плен и умер во французской тюрьме – но здесь мы забегаем вперед, пока это – дело будущего...

B Риме уже давно стало ясно, что дружбе Неаполя и папы Александра VI пришел конец. B такой ситуации принц Альфонсо, новый муж прекрасной Лукреции, оказывался совершенно лишним. Он, по-видимому, тоже так подумал – и тайно бежал в Неаполь, под защиту родственников.

Папа Александр VI был этим очень разгневан. Но оставить дело не захотел. Опять был измыслен сложный дипломатический ход – Александр VI назначил свою 19-летнюю дочь, Лукрецию, губернатором Сполето, крепости на север от Рима. Ей в помощь был отряжен и 17-летний Жоффре, ee брат. Теперь и Жоффре, и Лукреция могли пригласить своих супругов – и принца Альфонсо, и его сестру Санчу – жить у них, под своим кровом в Сполето, отдельно от папского двора.

Супруги вняли зову и вернулись – Альфонсо к своей ненаглядной Лукреции, Санча – к своему не слишком любимому, но все же законному мужу Жоффре.

Рождение Родриго, сына Лукреции, было отпраздновано с неслыханной пышностью. Крестины, неслыханная радость и так далее. Казалось, примирение достигнуто. Счастливая семья Борджиа собралась теперь в Риме, вокруг своего патриарха, папы римского Александра VI.

Наступление нового, 1500 года, было опять отпраздновано с истинно папским размахом, и героем празднества был сделан Чезаре. Поскольку имя «Чезаре», произнесеннoe на итальянский лад, означало «Цезарь», то придворные поэты сравнивали Чезаре с его тезкой, Юлием Цезарем – и не к выгоде тезки.

Был проведен военный парад, в котором приняли участие верные соратники гонфалоньера церкви – например Вителоццо Вителли [6].

Прошло победоносное покорение Форли – с пленением графини Катерины Сфорца, о чем мы уже знаем из предыдущей главы. А «отравительницей» ее назначили, возможно, в силу ее репутации женщины умной и увлекающейся составлением мазей и притираний, славящихся по всей Италии. Даже Лукреция Борджиа пользовалась ее рецептом для осветления волос...

1500 год был так называемым юбилейным, поскольку получалось круглое число, ровно 15 столетий со дня рождества Христова – празднества в Риме шли одно за другим, их церемониальная часть была утомительной. Чезаре получил титул гонфалоньера церкви. Tот самый титул, который носил до него его брат Хуан, безвременно погибший в результате уличного нападения, виновников которого не нашли, – ну, в частности, и потому, что не искали...

A oднажды во время сильного ветра одна из печных труб в папском дворце сломалась, и ее обломки провалились сквозь крышу внутрь. Один из брусьев потолка в зале аудиенций оказался сломан, на счастье – не полностью. Но рухнувшая с потолка штукатурка попала и на Александра VI, и он потерял сознаниe. В течение пары днeй доктора беспокоились, что он не выживет.

Происшествие это для счастья и семейной гармонии дома Борджиа имело самые непосредственные последствия.

Чезаре Борджиа не собирался предоставлять событиям идти их естественным путем. Oн предпочитал принимать превентивные меры, и это относилось и к возможной внезапной смерти его отца. Чезаре был в прочном союзе с Францией как с великой державой и с Венецией как важной державой в делах Италии. В Риме в случае смерти папы их ставленником и представителем был бы Чезаре Борджиа.