Александр Андреев - Князь Василий Михайлович Долгоруков-Крымский Страница 31

По мирному договору армия князя Долгорукова, как и остатки турецких войск должны были покинуть Крымский полуостров, оставив гарнизоны в Керчи и Еникале.

В это же время к князю Долгорукову за помощью против восставших пугачевцев обратился Воронежский губернатор генерал-поручик Щетнев. Войска под командованием генерал-поручика Мусина-Пушкина были отправлены к Бахмуту, Полтаве и на Дон.

Сохранилось письмо Екатерины II князю Долгорукову о выделении войск с Крымского полуострова для борьбы с Емельяном Пугачевым:

«Царское село, 20 августа 1774 года. Усмотря из реляции вашей от 5 числа Августа, что вы генерал-поручика графа Пушкина отправили с пехотным полком, двумя карабинерными полками, с тремя эскадронами драгун и десятью гусарскими эскадронами, и что вы велели из оставшихся по линии рот, пятьсот человекам пехоты итти же с таким приказанием, чтоб шел Прямо на Воронеж; что весьма служит к моему удовольствию и за что весьма вас благодарю, и конечно сие служить будет к скорейшему истреблению бунта и к пресечению разорения и истребления. Сия твердая наша решимость весьма похвальна; я надеюсь, что и к крымским делам вы ее употребите у места и к стате. В прочем остаюсь к вам доброжелательною.

Екатерина.

19 августа 1774 года Екатерина II приказала князю Долгорукову уйти с Крымского полуострова только после отплытия турецкого десанта от Судака – «вы не прежде начало тому сделаете, как по оставлении Турками сего полуострова.» Турецкий флот имитировал отход от крымских берегов и 26 августа 1774 года в соответствии с приказом и мирным договором князь Долгоруков начал вывод войск. Он докладывал Екатерине II: «В силу полученного мною из Военной Вашего Императорского Величества Коллегии Указа о выводе войск из Крыма в определенные им, по Высочайшему Вашего Императорского Величества квартиры, приступил я к сему исполнению, и большая уже часть войск, выступя отсюда, имеет отдохновение на Днепре, а через четыре дни считаю я, Всемилостивейшая Государыня, выступать, кроме назначенного в Керче и Ениколе Белевского пехотнаго полку. Войски же Турецкия, как морские, так и сухопутныя, не отходят от берегов Крымских, чему Гаджи-паша, Капитан-Паша Мехмет-Гирей, в своих со мною переписках, полагают причиною неполучение о том фирманов от Порты; а сколько я мог сведать чрез конфидентов, приобретенных мною с их стороны, то заподлинно меня уверяют, что флот по выходе моем отправится в путь свой, а пехота, до двадцати пяти тысяч простирающаяся, непременно останется зимовать в Крымской области, и в ханское достоинство возведен будет Девлет-Гирей-Султан, что все и легко статься может, Всемилостивейшая Государыня, в рассуждении безумия здешнего народа.» В ногайские степи для поднятия мятежа попытался прорваться Емельян Пугачев, только что взявший Саратов, но был отброшен полками армии князя Долгорукова.

15 сентября 1774 года Екатерина II писала Долгорукову: «Что же касается до состояния, в каком остаются Крымские дела, то мы видим, что Турецкие войска заняли уже, или занимают знатнейшие Крымские места. Мы находим уже за нужно, чтоб в таком случае имеющий быть вам преемник, в отвращение продолжающегося неудобства, отозвался к командующему в Крыме турецкими войсками Сераскеру по следующей здесь форме письма и представил ему непристойность его поведения.

Форма письма к командующему в Крыме Турецкими войсками Сераскеру от имени генерала Аншефа Князя Долгорукова или его преемника.

Российский императорский Двор с удивлением уведомился, что когда, по праву войны, в Крымском полуострове находившияся Ея Императорского Величества, самодержицы Всероссийской, моей Всемилостивейшей Государыни, войски оставляют сей полуостров и бывшия в занятии все места, по силе заключеннаго между обеими высокими Империями трактата, кроме двух выговоренных крепостей, предваряя в том и положенные оным сроки, с полною доверенностию на добрую веру священных обязательств, каковы суть артикулы мирнаго трактата, в то время, напротив того, ваши войска совсем в противность онаго же трактата, имянно третьяго из того пункта, по которому наиторжественным образом признаны Татара народом вольным и ни от кого не зависимым, с присвоением им полнаго и неограниченна го владения над Крымскими местами занимают, однако ж, наизнатнейший из того, распространяясь по всему Крыму, которой им равным образом оставить надлежало, как то уже с стороны Русских войск действительно и исполняется.

Я при таких обстоятельствах должностию моею и почел представить Вам непристойность сего Вашего поведения, и что тем меньше что либо подобное ожидаемо быть могло, поелику обе высокия Империи, превратя, к благополучию обоюдных поданных продолжавшуюся войну в дружбу и доверенность, согласились со всею искренностью и истинным желанием в точности исполнять все положенныя договоры мира, по чему вы и пред собственным вашим Двором ответствовать можете в неприятных следствиях таких ваших самовластных распоряжений и предприимчивостей, кои в самом основании нарушая один из главнейших пунктов мирнаго трактата, суть наиудобнейшия к произведению между обеих сторон новой остуды и новых затруднительств, которые да отвратит Всевышний.

Но по сим толико справедливым основаниям и остается мне ожидать от Вашего благоразумия, свойственнаго вашему званию, что Вы, соображаясь с истинными намерениями обеих высоких Империй, не оставите принять в достойное уважение мои необходимые изъяснении, и следовательно впредь уже воздержитесь от всего, что не может быть согласно с настоящим взаимных дел положением, сделав и всему прошедшему надлежащее и удовольствительное поправление.»

Политическое положение Екатерины II было непростым, было не до скандала с Турцией, и окончательное решение проблемы Крымского полуострова пришлось отложить. Резидент-уполномоченный в Крыму докладывал в Петербург о разговорах местной знати: «Напрасно Оттоманская Порта поторопилась заключением мира: теперь то настало время Русских гораздо прижать и законы им предписывать, потому что некий из знаменитых Генералов (Пугачев – авт.) сделал бунт и своим немалочисленным войском, состоящим из Киргизов, Казанских татар, Дагистанцов и других Казаков, уже двумя знаменитыми городами овладел и следует к Москве; с другой стороны Шведы осадили две крепости, а с третьей между Министерством и Генералитетом великое несогласие: одни хотят, чтоб государствовала Императрица, а другие чтоб возвести на престол Наследника, чего ради Предводитель (князь Долгоруков – авт.) уже и отправил в Россию конные полки, а и сам с пехотою готовится выступить туда же и поспешать походом Резидент явил им, что все сии известия несправедливы; ибо названный знаменитым Генералом есть самый разбойник, простой Казак, называемый Емелька Пугачев, который, собрав себе из таких же бродяг и злодеев шайку немалую, разбивал и грабил в отдаленных местах, где мог, однако вся шайка его разбита и истреблена, а он пойман. Шведы с Россиею в дружбе и добром согласии; ибо и Посланник Швеции при Императорском Дворе пребывание свое имеет; в Министерстве с Генералитетом не может быть по тому пункту несогласии, в рассуждение что Императрица Российская есть Самодержавная Монархиня; а что кавалерия за Перекоп выступила, то всеконечно для подножнаго корму; ибо в околичности Перекопа ни травы, ни довольно пресной воды, для толикаго множества лошадей и людей, нет. О сем сообщении уведомлен Предводитель.»