Ольга Клюкина - Святые в истории. Жития святых в новом формате. XVI-XIX века Страница 31

Запомнились Ландышеву и другие слова наставника, похожие на маленькие «миссионерские притчи»: «Воины не всегда воюют, но шьют, пишут, стряпают и прочее. И у нас дела бывают разные и по хозяйству…»

Или: «Видел я, как ищут золото. Труды сии для меня чрезвычайно назидательны: копают глубокие колодцы, ворочают и вытаскивают огромные камни, выкачивают множества воды, таскают и моют грязь, чтобы добыть одну малую песчинку золота». Эти «песчинки золота» – людские судьбы.

Вспоминают о некоем алтайце Николае Чейгачеве, после крещения отпавшем от христианства. Но потом он поселился в доме одного крещеного миссионерами земледельца, хозяин выдал за него свою дочь – и из бродяги-кочевника Николай превратился в работящего, на редкость смышленого человека, научился сохой владеть, «как русский».

Священник Михаил Чевалков, который тоже был крещен отцом Макарием и стал миссионером в Сибири, рассказывает такую историю.

Когда в селении Улала многие стали креститься, некий старец Борис Кочаев упорно этому сопротивлялся. Отец Макарий долго его уговаривал, каждую неделю приходил к нему домой и рассказывал о Боге.

Борис стал с ненавистью смотреть на миссионера. И однажды, когда он сидел возле дома на скамейке, отец Макарий подсел к нему и сказал со вздохом: «Я тебе желаю добра, чтобы на твою голову снизошла благодать Господня, но ты, кажется, не желаешь сей благодати Божьей». Архимандрит жалостливо погладил Бориса по голове и с той поры больше не стал приходить в его дом.

Вскоре у Бориса пошла череда несчастий: пропали из ящика четыреста рублей, затем в одно лето вымер весь скот, более ста десяти голов. За один год этот богатый по местным меркам человек совершенно обеднел, снялся с места и отправился кочевать. Но через какое-то время он снова появился в Улале и сам пришел к отцу Макарию, желая покреститься и начать оседлую жизнь. При крещении ему дано было имя Василий, этот местный старожил дожил до 137 лет.

В Майме архимандрит Макарий подружился с одним русским ссыльным переселенцем, семидесятилетним крепким стариком Петром Лисицким. Этот человек обладал хорошими навыками в хлебопашестве и разведении огородов и начал учить этому принявших крещение местных жителей, став одним из надежных сотрудников миссии. «Он и пищу приготовлял, и покои отапливал, и должность чтеца отправлял в богослужении, а иногда разделял труды и в наставлении новокрещеных», – напишет о нем отец Макарий.

Но «делателей» все равно не хватало, ведь миссионерам приходилось заниматься буквально всем: учить детей грамоте, взрослых – навыкам земледелия, лечить больных, принимать роды.

В 1831 году в праздник Вознесения Господня в Майме первый раз в походной церкви миссии была совершена Божественная литургия, и с этого времени архимандрит Макарий постоянно проводил воскресные службы.

Зачастую богослужения заканчивались проповедями, а потом переходили в собрания, на которых алтайцы рассказывали миссионерам о своих нуждах: одному надо зерна, другому – лекарства, третьему требовался какой-нибудь хозяйственный совет.

Миссионеры построили в Майме большой дом, который стал одним из станов миссии, а в 1834 году перебрались в Улалу, более крупное село.

К этому времени у отца Макария появились и новые помощники.

В январе 1836 года в Алтайскую миссию был определен уволенный по состоянию здоровья из Томского духовного училища 15-летний Михаил Нигрицкий, а через некоторые время в Улалу прибыл бывший нижегородский семинарист Стефан Ландышев.

К тому времени бывший семинарист Алексей Волков женился и вышел из состава миссии, зато безотказным помощником отца Макария стал Петр Лисицкий, позже посвященный в духовное звание, и прибывший в 1833 году в Майму Иван Савельев, его хороший знакомый еще по Костроме.

К Макарию без предупреждения приехал даже его овдовевший брат, вяземский священник Алексей, пройдя большую часть пути до Улалы пешком. Но вскоре он ушел обратно в Россию и стал послушником в Киево-Печерской Лавре.

В 1838 году миссионеры открыли в Майме богадельню для приюта бездомных и больницу, в Улале появилась школа для детей.

С первых дней Алтайской миссии архимандрит Макарий занимался переводами богослужебных книг на местные наречия, столкнувшись при этом с немалыми трудностями. В первую очередь это большое количество диалектов племен, проживающих в ареале работы миссии, и отсутствие грамматик. По каждому из диалектов приходилось составлять словари и проводить языковой сравнительный анализ, прежде чем выбрать для переводов понятные всем слова.

За время пребывания на Алтае архимандритом Макарием на телеутское наречие почти полностью было переведено Четвероевангелие, многие места из Деяний и посланий апостольских, многие псалмы и выборочные главы из Ветхого Завета, краткий катехизис митрополита

Филарета (Дроздова), Десять заповедей, Символ веры и другие молитвы.

Однако в ходе работы над переводами Макарий пришел к выводу, что гораздо эффективнее обучать инородцев русскому языку и потом учить их на русском языке читать молитвы и богослужебные книги. На местных диалектах зачастую было сложно передать без искажений смысл евангельских истин.

По собственной инициативе архимандрит Макарий составил несколько пособий для обучения алтайцев русскому языку. Основные из них – «Начальное учение человеком, хотящим учиться книг Божественного Писания» и «Алфавит Библии», в которых Священное Писание цитировалось на русском языке.

Он писал московскому митрополиту Филарету: «Одно из важнейших дел, составляющих службу Миссии, есть обучение новокрещеных инородцев грамоте не только природных наречий их, но и славянской и русской, потому что они призваны участвовать в общественном богослужении нашей Церкви, совершаемом на славянском языке».

Вдохновленный своей идеей, в 1837 году архимандрит Макарий приступил на Алтае к важнейшему делу своей жизни – переводу Ветхого Завета с еврейского языка на русский. Он начал с книги Иова, в следующем году перевел на русский язык книгу пророка Исайи и отправил тексты в Петербург для ознакомления в Синоде.

За несколько лет работы на Алтае у него появились соображения и о том, как для пользы общего дела осуществлять подготовку миссионеров на всероссийском уровне. Двух молодых сотрудников, Ландышева и Нигрицкого, отец Макарий хотел немедленно отправить на учебу в Москву, где они изучали бы физику, анатомию, медицинские науки, а также еврейский, немецкий, французский и арабский и другие необходимые для переводческой деятельности языки.

Митрополит Филарет деликатно скорректировал эти планы, посоветовав оставить молодых людей в миссии, на Алтае, и пожелав, чтобы «вы, отец Макарий, были для Нигрицкого и Ландышева семинарией, академией и университетом и чтобы они оправдали ваши надежды».