Александр Сысоев - Мятеж Страница 31

Чтобы стала ясна моя позиция по этому вопросу я хочу процитировать партизана Великой Отечественной войны Петра Вершигору о подполье на Житомирщине:

«Во всех районах Житомира существуют подпольные группы, усиливается антинемецкая агитация, но настоящей борьбы с немцами, борьбы с оружием в руках, никто не ведёт. Люди гибнут за то, что выпускают листовки, слушают радио. Часто связные подполья, бродящие из одного города в другой, попадают в руки немцев и тоже кончают жизнь на виселице. … Я долго не мог понять в чём тут дело: почему в начале 1943 года подпольная борьба на житомирщине приняла такую архаичную нецелесообразную форму? Зачем нужна эта беспредметная агитация, когда движение требовало не подымать народ, а просто идти впереди народа с оружием в руках? Советских людей агитировать против немцев, пожалуй, и не надо было, немца же не сагитируешь никакими прокламациями. Самой лучшей агитацией в эти дни мы считали автомат, гранату, мину на шоссе или железной дороге. А вот выступить с оружием в руках, организовать отряды в этих местах не решился почти никто».

Одно дело осознавать цель, другое быть готовым пойти на мученичество ради её достижения. Палестинцы — мусульмане, которые как мы не знают истинного Бога, и те предпочитают акт самоубийства в борьбе унизительному мирному существованию под жидовским ярмом.

Но лидер, способный повести за собой страну, у нас ещё не объявился, так как народ, находящийся в полудрёмном расслабленном состоянии, пока не способен принять и отстоять его. Как известно враг силён не своей силою, а нашей слабостью. Для того ему и отдана вся земная сила, чтобы мы могли проявить свою силу духа и победить ею.

У Игоря Всеволодовича были прекрасные человеческие данные, необходимые ему как лидеру и руководителю. Он был смел, прост, неподкупен и не жаден до материальных благ. Эти качества не позволяли ему пробиваться к власти любой ценой. Но власть он любил и очень хотел её. Но у него был один страшный недостаток, который все результаты его борьбы сводил к нулю. Он не верил в Бога.

В жизни он придерживался коллективистской советской социальной концепции, а по внутренним убеждениям считал себя славянином — язычником. Не имея чёткой конкретной идеи, работу свою он вёл навалом, беря под своё крыло всю разношерстную недовольную публику, — лишь бы народу побольше было. Естественно, что такой винегрет не способен настойчиво добиваться целей и, проведя совместно один-два митинга, они все разбегались по своим партийным углам. И Игорю Всеволодовичу с несколькими лично ему преданными активистами приходилось снова начинать свою агитационную деятельность. И так по кругу много раз: от поражения к поражению от разочарования к новому разочарованию. Как — то в порыве бессилия он сказал мне:

Дайте вы мне свои силы, чтобы я мог осуществить задуманное.

До этого я ему постоянно рассказывал о православной вере, о необходимости покаяния и борьбы с личными грехами, без чего не возможна победа над сионистами. Однако к церкви он относился с предубеждением всё из-за тех же попов, которых в своей массе считал не порядочными людьми. К тому же личная гордость не позволяла ему попасть под чьё-либо ярмо. Видя какие правила сложились в современном Православии, он думал, что верующий человек должен добровольно отдать свою духовную свободу попам. И по этому вопросу я разъяснил ему правильную церковную позицию, а именно, что духовная свобода отдаётся только Богу, и только потому она может быть воистину свободной, что освобождается Им от рабства греха. Но Игорь Всеволодович был уже взрослым сложившимся человеком, и трагизм его положения заключался в том, что ему уже тяжело было менять свои взгляды и ломать привычный образ жизни.

Общаясь в оппозиционных и церковных кругах Ново-Николаевска (Новосибирска), я иногда рассказывал заинтересованным людям о своей поездке в Иерусалим и о виденном мною благодатном огне. При этом в глазах людей я наблюдал живой и неподдельный интерес. И как-то само собой пришло решение записать всё на бумагу в виде рассказа, тем более, что в таком ракурсе о схождении огня до меня никто не писал.

Купив печатную машинку, за несколько дней я исполнил задуманное. Затем на ксероксе размножил рассказ до нескольких экземпляров, чтобы давать его читать своим знакомым.

Во время второй нашей с Колодезенко поездки в Аджеро-Судженск один из экземпляров лежал у меня в машине, и от нечего делать он взял его почитать. Неожиданно для меня он сказал:

Саша, у тебя не плохо получилось. У нас многие корреспонденты, окончившие журфак, не могут двух слов связать. А ты горячо и со знанием дела пишешь. Если хочешь я познакомлю тебя с редактором нашей партийной газеты Копцевым Станиславом Петровмичем, может быть он согласится это напечатать. Да тем более если ты ему дашь денег на выпуск тиража, то наверняка согласится.

Через несколько дней по возвращении он действительно нас познакомил. Это произошло в офисе, куда Станислав Петрович зашёл за передовицей, которые, как правило, писал сам Колодезенко.

Главный редактор «Русской Сибири» оказался очень доброжелательным и любящим своё профессиональное дело человеком. Он взял мою статью, дал свой адрес и пригласил зайти к нему домой.

Жил он на первом этаже пятиэтажной хрущёвки в однокомнатной квартире вместе со своей женой. Комната была заставлена большим количеством книг, журнальных и газетных подшивок. На столе стоял компьютер, на котором он верстал номера своих газет. Тут же Станислав Петрович показал мне как он это делает.

Мы разговорились. Оказывается он с женой первым в городе начал заниматься коммерческим распространением патриотической литературы. Это было в своё время их семейным делом. И сейчас остатки не распроданных газет и журналов у него хранились в квартире и в подвале, куда он меня сводил.

Станислав Петрович очень много знал из подноготной жизни местных властей и умел очень интересно рассказывать исторические городские события.

Моя статья ему понравилась, но раскусил он её, как он сказал, не сразу, а только со второго раза. На кухне за чашкой чая речь у нас зашла о моём видении Православия, которое для него оказалось откровением. Объяснив ему почему в России не возможен возврат к коммунизму, он сразу же предложил мне написать статью на эту тему. Так появилась моя вторая статья в его газете с названием «О грядущем Русском Православном Царстве». Потом под заказ я написал ещё несколько статей.

Газета «Русская Сибирь» не была официальной газетой. Она издавалась и читалась оппозиционно настроенными к ельцинскому режиму людьми. Тираж её был не большой, всего 5000 экземпляров, и для того, чтобы он выходил за стены новосибирской типографии каждый раз надо было доставать около 2000 рублей или около 300 долларов по тому курсу. Газета распространялась бесплатно, поэтому в роли спонсоров, как правило, выступали директора предприятий — лично знакомые Колодезенко и разделяющие его политические взгляды, или патриотически настроенные коммерсанты.