Збигнев Войцеховский - Че Гевара, который хотел перемен Страница 31

Лидия Перес также погибла «во внесудебном порядке» 7 августа 1961 года, будучи заключенной в женском тюремном лагере Гуанахай. Она была на восьмом месяце беременности, когда что-то в ее поведении не устроило молодого охранника. Он повалил ее на землю, ударил в живот и ушел, бросив истекающих кровью Лидию и ее не родившегося ребенка умирать. Ольга Фернандес и ее муж Марсиаль были расстреляны из пулеметов 18 апреля 1961 года во время попытки прорваться в аргентинское посольство в поисках убежища. Амалия Кора и еще пять человек, пытавшиеся сбежать с Кубы на лодке, были сражены пулеметной очередью 5 февраля 1965 года.

Двадцатичетырехлетняя Терезита Сааведра была одним из руководителей светского католического движения. Натасканные Че Геварой «милисианос» (представители народной полиции, призванной следить за соблюдением нового порядка в стране) арестовали ее в городе Санкти-Спиритус в центральной части Кубы. Бои в заливе Кочинос только что завершились, и агенты безопасности прочесывали Кубу вдоль и поперек в поисках сторонников разгромленных борцов за свободу. Терезита, безусловно, не могла не попасть в списки подозреваемых. Под дулом пулемета ее препроводили в городское полицейское управление. В комнате допроса ее поочередно изнасиловали пятеро полицейских. В ту же ночь отпущенная на волю Терезита покончила с собой.

Биограф Че Гевары Хорхе Кастанеда не устает твердить, что без руководства Че на милисианос нельзя было бы положиться. И он прав. Милисианос были необычайно надежными. И старательными.

Две католические монахини также стали жертвами «внесудебной» резни среди женщин. Сестра Аида Роза Перес своими антикоммунистическими выступлениями действовала властям на нервы. В конце концов она была приговорена к двенадцати годам каторжных работ, несмотря на проблемы с сердцем. На третий год пребывания в кастровском лагере, работая под палящим солнцем в окружении скалящих зубы охранников, сестра Роза скончалась от сердечного приступа.

В каком-то смысле Кастро и Че предвосхитили появление движения Талибан на добрых сорок лет. Гнетущие экономические и социальные условия, порожденные кубинской революцией, привели к тому, что Куба находится на первом месте в мире по количеству самоубийств среди женщин. Это, однако, не препятствует выдвижению Кубы Организацией Объединенных Наций в члены Комиссии по правам человека. То, как режим относится к женщинам, также не помешало ЮНИСЕФ присудить кастровской Кубе одну из наград.

Естественно, журнал «Тайм» не писал о том, что Че Гевара в прямом смысле слова сводил женщин с ума.

Эвелио Гиль Диесу было семнадцать лет, когда Че Гевара подписал ему смертный приговор и позже наблюдал из окна, как Маркс размозжил ему череп во дворе Ла-Кабаньи. Луису Пересу Антунесу, смело глядевшему в лица палачей за секунду до того, как выстрелы изрешетили его юное тело, также было семнадцать.

Семнадцатилетний Калисто Вальдес был признан виновным в «преступлениях против революции» во время того же массового судебного процесса, что и его отец Хуан. Из своей камеры в Ла-Кабанье Хуан наблюдал, как охранники протопали по коридору и вошли в близлежащую камеру, где находился его сын. Он услышал звуки потасовки, а затем увидел, как они выволакивают полузадушенного, но все еще сопротивляющегося мальчика наружу. «Трусы! – закричал Хуан, в слезах ярости колотя по прутьям решетки. – Жалкие убийцы!»

В это время один из охранников заломил руки мальчика за спину и связал его. Другой схватил яростно вырывающегося Калисто за волосы и рывком дернул его голову на себя. Третий изловчился и заклеил ему рот. (К тому времени крики «Долой коммунизм!», «Да здравствует свободная Куба!» и «Да здравствует Христос!» начали порядком выводить членов расстрельного отряда из себя.) Хуан беспомощно наблюдал, как его сын боролся. Троим охранникам кое-как удалось протащить его по коридору. Через несколько минут Хуан содрогнулся от залпа, унесшего жизнь его мальчика. Секундой позже он снова вздрогнул от звука контрольного выстрела.

Хуан Вальдес был приговорен к двадцати пяти годам тюремного заключения. Был ли бы смертный приговор для него страшнее?..

Ригоберто Эрнандесу также было семнадцать, когда солдаты Че вытащили его из камеры в Ла-Кабанье, засунули ему в рот кляп и потащили к расстрельному столбу. Маленький Риго до конца умолял о пощаде, говоря, что невиновен. Но его мольбы были путаными и трудными для понимания.

Боролся он тоже неумело и как-то неловко. Мальчик был дворником в одной из гаванских школ – и умственно отсталым. Его мать-одиночка перемежала просьбы о помиловании истерическими рыданиями. Она просила, умоляла, и, наконец, сумела доказать обвинителям, что они приняли ее сына за другого. Ее единственный сын, мальчик в таком состоянии, был просто физически не в состоянии подложить куда-либо бомбу.

Но сопротивляться «педагогической системе расстрельной стены», придуманной Че, было бесполезно.

«Фуэго!» И маленький Риго, с завязанными глазами и кляпом во рту, неуклюже пытавшийся освободиться от пут, перестал стонать.

Революционные суды следовали инструкциям Че Гевары о том, что «доказательства второстепенны и вообще являются пережитком буржуазного прошлого». И в то же самое время, в разгар ужасного кровопролития на Кубе, в Гарвардском университете чествовали овациями почетного гостя Фиделя Кастро.

В Гарварде, судя по всему, упустили из виду то, что Фидель избрал в качестве профилактической меры террор. Любые средства были хороши, чтобы дать понять народу, кто сейчас у власти и какая судьба ждет любого, кто осмелится бросить этой власти вызов. Чем более ужасающими были убийства, тем лучше они служили этой цели.

Одна мать, Роза Эрнандес, вспоминает, как она просила о встрече с Че, чтобы попытаться спасти семнадцатилетнего сына, который был приговорен без суда к расстрелу. Гевара любезно согласился. «Входите, сеньора, – пригласил Че, открывая дверь в свой кабинет. – Присаживайтесь». Он молча слушал ее рыдания и мольбы, а затем прямо у нее на глазах схватил телефонную трубку и пролаял: «Казнить Эрнандеса сегодня же ночью!» Вслед за этим его головорезы бесцеремонно выволокли бьющуюся в истерике госпожу Эрнандес из кабинета.

Подобное случалось не раз. Сегодня этих скорбящих людей можно встретить на Кубинском мемориале в парке Тамайами в Майами. Они блуждают среди длинных рядов белых крестов, вытирая покрасневшие глаза. Мемориал был возведен в память о жертвах Кастро и Че. Правда, могилы там символические. Большинство тел по-прежнему покоится в братских могилах на Кубе.