Анатолий Черняев - Совместный исход. 1975 Страница 31

Складывается впечатление, говорят "верные", что КПСС потеряла интерес к коммунистическому движению, что она склонна «делать дела» по государственной линии вместе со своими союзниками по Варшавскому пакту. Чего ж тогда удивляться, что появляется сначала Брюссель (конференция КП западной Европы, январь 74 г.), а потом теперь и «историческая декларация» Марше-Берлингуэр, которая легализует особый путь комдвижения капиталистической Европы и открыто отмежевывается от опыта КПСС, даже не упоминает соцстраны в рамках борьбы за демократию, социальный прогресс и социализм, отводя Советскому Союзу лишь действительно выдающуюся роль в вопросах разрядки, мира и проч. Хельсинки.

Я спрашиваю у Вадима: «Ты Б.Н.'у это все рассказал?»

- Да.

- Ну и что?

- Ничего. А что он может?! Он-то все понимает.

Кстати, по возвращении из Ново-Огарево, когда я встречался с Б.Н. по другим делам, он вдруг разразился матерно по поводу того, что вот «этого паршивого Леоне принимают, а Берлингуэра чтобы приняли, три месяца не можем добиться».

В самом деле: силою обстоятельств сложилось так, что мы все больше склонны смотреть на МКД, как на орудие своей внешнеполитической пропаганды (больше оно нам ни зачем не нужно!), но в еще большей пропорции мы потеряли реальную способность использовать его даже для этой цели.

Разумеется компартии ищут причины. Они, как и советологи на Западе, подверженные формальной логике, выводимой ими самими из наших доктрин, придумывают разные концепции, конструируют логику нашего поведения.

Она, возможно, и есть. Но это не логика поведения, т.е. не продуманная политика, а логика объективная - неизбежный результат развития структуры власти. Им и в голову не придет, т. е. они не позволят себе допустить, что дело обстоит примитивно просто. Брежнев стар, устал и болен. Он способен на крайний минимум осознанной политической активности. Другие тоже стары и тоже немощны, например Суслов, который «ведает» партиями. К тому же, все замкнуто на первого. И там, где его нет, нет и значимых для дела решений. Громыко, друг Брежнева и нахал, в этой ситуации использует любую возможность, чтоб навязать Брежневу тех, кого он, Громыко, считает нужным: того же Леоне и т.п. А Пономарев уже и доступа-то , даже телефонного не имеет к Брежневу. Некому даже и предложить того же Берлингуэра ему на визит, объяснить зачем и почему.

Ситуация ведь такова, что вот состоялась знаменитая Декларация Марше-Берлингуэр. По оценке мировой печати - это «исторический поворот», знаменующий конец традиционного ленинского коммунистического движения, в котором социалистические страны (в той или иной форме) лидировали и были авторитетом, с которым при решении любого вопроса считались в первую очередь.

Но ведь я могу поклясться, что Брежнев даже и не слыхал про это событие. О какой же политике, о каких приоритетах вообще может идти речь при таком положении. Да и вообще - Секретариат или Политбюро - разве они, как решающий орган, обратили внимание на эту Декларацию, дали ей оценку, сделали выводы для политики?! Нет и не сделают. Значит, нет и самой нашей политики в отношении МКД. Есть спорадические, инерционные связи, политическое и идеологическое содержание становится все более неопределенным, расплывчатым и, конечно, оно все больше ускользает от внимательных наших друзей. И, естественно, что они в растерянности.

29 ноября 75 г.

Брежневу Ромеш Чандра9

Председатель просоветского Всемирного Совета мира.

( стоивший советскому народу, говорят, не менее семи химических заводов) вручил еще одну медаль: имени Жолио-Кюри. Объявлено это было в Ленинграде, на сходке движения за мир. Туда выезжал Шапошников. Сразу после объявления о награждении Шапошников получил взбучку от Б.Н.'а по ВЧ. Кто-то из вышестоящих коллег Б.Н.'а строго спросил у него: а почему они ничего не знали об этом награждении заранее! Для Б.Н.'а такой вопрос звучал как подозрение в выслуживании на индивидуальной основе. Но, по мнению других, в вопросе содержался и скрытый смысл: «не довольно ли!». Однако все прошло как надо. «Все присутствовали в Свердловском зале. Б.Н., который сидел в створе юбиляра (по ТУ), напряженно вслушивался в заливистую речь Чандры («не сказал бы чего лишнего!» А он, кстати, и наговорил не того). И вся печать и прочие средства массовой информации, не говоря о советском народе как он есть, третий день только этим и живут!

Вчера я прочел речь Брежнева на предстоящем 1-го декабря Пленуме ЦК. Сочиняла ее команда Бовина-Арбатова-Цуканова в Волынском-11. Очень умело и умно все сделано. По объемам производства ни одна предшествующая пятилетка не дала таких показателей. Однако, 160 млрд. рублей - потери в национальном доходе из-за двух неурожайных лет (а в 1975 году засуха такая, какой не было 100 лет). Будут «трудности с молоком и мясом. Опасность массового падежа. Возможен новый неурожай в 1976 году. Главное же: «Б» так и не опередила «А», вопреки решениям XXIV съезда. «Не отказались ли мы от этой установки? Нет. Но мы и не научились еще ее обеспечивать». В качестве примера, что мы «умеем, когда хотим» приводится Тюмень (весь прирост нефти, газа в стране за счет Тюмени). Сам говорит «не пожалели средств и сил». Так что, как пример не получается. В легкую промышленность не дали того, что обещали даже приблизительно. За ее счет соревнуемся с США в гонке вооружений. И опять на 1976 год закладывается рост «Б» только на 2,7 %!

«Не умеем работать!» Действительно, печально, когда вкладываем суммы в производство мощнейших тракторов К-700 и Т-150, а навесных орудий к ним не делаем. И используются они лишь на 50 % своих возможностей. Или: вбухиваем несметные деньги в производство хлопка, но текстильное, швейное, красильное хозяйство настолько устарело, что конечная продукция ложится мертвым товаром в магазинах. Однако, вряд ли здесь дело в головотяпстве. Дело опять же в том, что на К-700 денег с грехом пополам хватает (к тому - престижно), а вот на «добавки» к нему - извините, их нет!

При всей умелости речи тревожит, что главная методика на будущее - то же самое, что говорилось и на XXIV съезде и на Пленумах. И, очевидно, пока не произойдет «психологического» перелома насчет гонки вооружений, ничего другого и не предложишь. В ответ Чандре при вручении медали Брежнев искренне и взволнованно опять и опять перед лицом всего мира связывает себя с миром. Но объективная-то логика остается: мир через угрозу силой. Американцы откровенно и публично следуют этой логике. Но им проще: они вбухивают в гонку значительно меньшую долю национального дохода, чем мы, и технологически уже выходят на такой уровень современного оружия, когда вся наша атомная и танковая мощь в один прекрасный день может превратиться в груду бессмыслицы. Неужели мы еще верим, что американцы на нас нападут, если остановимся в гонке?!