Николай Попель - Впереди - Берлин ! Страница 32

- Горелов, а обижаться не будешь? - спросил Катуков. - Если вместо Гетмана назначим на корпус не тебя, а твоего друга Бабаджаняна?

Горелов даже привстал от волнения.

- За Армо только рад! Кандидатура подходящая. Бабаджанян - почти танкист. И на корпус больше меня подходит: сумеет лучше организовать взаимодействие с пехотой.

Ответ был не без доли яда: Горелов гордился своим "чистокровным танкистским" образованием.

- Ну что ж, в принципе, считай, поговорили. Будем докладывать по инстанциям. Но в бригаде работу не ослабляй.

- Для меня бригада - мой дом.

- Хотим узнать твое мнение: кого командиром бригады вместо тебя подобрать?

Горелов, волнуясь, мерил крупными шагами комнату, брови его задумчиво сдвинулись, губы шевелились, как бы произнося одну за другой фамилии. Мы не торопили. Иногда энергичным взмахом головы он как бы отбрасывал неудачную мысль. Наконец остановился.

- Считаю, что наилучшей кандидатурой будет не мой зам и не начштаба, а Темник - командир танкового полка из бригады Костюкова. Был с ним в нескольких боях. Грамотный, смелый, спокойный. Под танком не раз вдвоем лежали разговаривали. Рассказывал, что он из политработников: значит, будет хорошим командиром.

- Ты Темника хорошо знаешь? - спросил меня Катуков.

- Да. На Халхин-Голе он был начальником политотдела танковой бригады, с начала войны выпросился на фронт. Танкист до мозга костей! Окончил высшие курсы усовершенствования при Академии бронетанковых и механизированных войск.

- Сочетание неплохое: политработник и командир,- задумался Михаил Ефимович.- Но как, Горелов, твои орлы примут Темника?

- Все будет хорошо. Ручаюсь.

- Ну что ж. Темник так Темник. По-моему, кандидатура подходящая.

Катуков отодвинул от себя пепельницу, подошел к двери и распахнул ее. Легкий, напоенный запахом смолы ветер освежил нас.

Из бригады мы поехали в штаб армии. Катуков всю дорогу находился под впечатлением беседы с Гореловым.

- Предложили корпус - ведь не пошел! Прав был Дремов, когда просил его к себе замом.

Горелов с двух лет воспитывался в Уржумском детдоме: его отец, кровельщик, разбился на работе, мать умерла вскоре после отца. Путь у него был прямой: ФЗО, завод, из пионеров - в комсомольцы, по путевке комсомола - в танковое училище. Потом - армия: взвод, рота, академия... Да, такой человек предан своему боевому коллективу.

- Редкий человек. А Бабаджанян, думаешь, от корпуса не откажется?

- Думаю, что все же согласится.

В штабе встретили секретаря Львовского обкома партии Ивана Самойловича Грушецкого. У него было к армии много просьб, больших и малых. Касались они восстановления хозяйства Львовщины. Ведь прошел всего месяц, как область была освобождена от гитлеровцев.

- Может, трофейные лошаденки найдутся? А то беда: на коровах пашут. Горе, а не пахота!

- Есть лошаденки, дадим. А танковой армии они и по штату не положены.

- Инвентарь у нас старый, машины разбиты!

- Отремонтируем. Да и трофейных машин дадим. Не откажем.

Иван Самойлович от души благодарил нас - представителей армии.

- Провожу завтра партийный актив, приглашаю вас. Послушайте, как живет освобожденная область.

Всю дорогу в двести километров до Львова заполнили разговоры о давних историях и взаимоотношениях руководителей партийных и советских организаций с армией.

Партактив проходил в уцелевшем здании Львовского оперного театра. Оно до отказа было заполнено секретарями райкомов, председателями исполкомов, пропагандистами и другими партийными и советскими работниками. Почти все были в гимнастерках со следами споротых погон, некоторые прихрамывали, опираясь на палочку, другие вели записи левой рукой: правый рукав был прихвачен поясным ремнем. Многие среди них - наши боевые друзья: танкисты, артиллеристы, пехотинцы, саперы. И сам секретарь обкома генерал И.С. Грушецкий, с которым мы вместе воевали еще с сорок первого года, только два месяца, как оставил армию.

Внимательно слушали мы доклад Ивана Самойловича Грушецкого: больше трех лет не доводилось нам бывать на областных партактивах...

Огромная работа предстояла труженикам Львовщины - мы прошли всю область с боями и видели разрушенную до основания промышленность, сожженные села и города. Казалось, десятилетия понадобятся, чтобы возродить когда-то цветущий край.

Но секретарь обкома говорил о сроках куда более коротких - руками женщин и искалеченных войной мужчин ведется гигантская восстановительная работа.

Мы с Катуковым внимательно слушали Грушецкого и мысленно прикидывали, чем и как мы сможем помочь.

Деловыми, по-солдатски лаконичными и боевыми были выступления коммунистов. Ветерком мирной жизни повеяло от решения актива, той жизни, когда солдат становится каменщиком или сеятелем.

Да, хоть и не повержен еще враг, хоть впереди еще многие километры фронтовых дорог, но так уж устроен человек - он всегда стремится к светлому, радостному. И как же нам было дорого слышать думы и заботы людей о будущем, о том часе, когда навсегда умолкнут орудия и в белую кипень оденутся вновь по весне возрожденные сады родной Украины.

После актива мы неотступно начали думать, как лучше подготовить людей к предстоящим боям.

- Давай посоветуемся с работниками ПОарма, - предложил я Катукову.

На второй день в светлом украинском домике, где размещался политотдел, Журавлев собрал всех работников ПОарма. Как и всегда, первыми явились подполковники А.Т. Слащев и Н.Н. Михайленко. Они только вчера вечером прибыли из полков и бригад.

Много рассказывать о задачах политической работы по подготовке личного состава к предстоящим боям не требовалось: работники политотдела армии, прошедшие войну, понимали все с полуслова. Но теперь жизнь выдвигала новые задачи, новые формы и методы моральной подготовки солдат и офицеров к боям: нужно было организовать непривычные для фронтовой жизни дивизионные партийные школы и марксистско-ленинскую подготовку офицеров.

- Как лучше это сделать? Где взять учебники? Кто разработает планы занятий? - спрашивал Журавлев, покачиваясь с ноги на ногу.

- Методические разработки и учебные пособия,- предложил Слащев,- напишут работники отдела пропаганды. А ленинские труды попросим у Львовского обкома.

Уже на другой день Слащев и Павловцев выехали во Львов и из Львовского университета привезли большое количество необходимой литературы, чудом уцелевшей от немецких оккупантов.

Несколько тысяч коммунистов и комсомольцев, офицеры и солдаты армии накануне великого похода на запад сели за учебу. Марксистско-ленинская теория, освещающая путь к миру и счастью трудового народа, помогала нам в борьбе, вела к полной победе над гитлеровской Германией.