Бенгт Янгфельдт - Рауль Валленберг. Исчезнувший герой Второй мировой Страница 32

Мысли о смешении рас сегодня кажутся устаревшими, но они отражали представления, повсеместно господствовавшие среди белых европейцев в 1930-е годы. Однако взгляд Рауля на корни проблем Южной Африки лишен иллюзий:

Теперь [белому европейцу] приходится мириться с плохо скрытой неприязнью, которую испытывает к нему мир. У него есть лишь две возможности: либо думать о себе и продолжать логику империалистической политики, либо думать об интересах цветных, и тогда он должен отказаться от колониальных богатств и власти, что для него равносильно концу. Политика, проводимая в реальности, представляет из себя хитрый компромисс между обеими этими возможностями: говорят в идеалистическом ключе, но упрямо держатся за кошелек и скипетр власти.

С друзьями на пляже.

Палестина

Густав Валленберг предложил Раулю плыть в Палестину вдоль восточного побережья Африки, из Кейптауна в Порт-Саид. Но 3 октября войска Муссолини начали оккупацию Абиссинии, и Лига Наций ввела санкции против Италии. Это осложнило ситуацию. Однако то, что Рауль в конце концов решил путешествовать не вдоль восточного, а вдоль западного побережья, имело не политические причины. Просто на немецком пароходе, на котором он собирался плыть, уже не было мест, а другое судно, американское, заходило по пути в гораздо меньшее число портов. А Рауль намеревался по дороге заняться небольшим бизнесом.

7 февраля он взошел на борт итальянского судна “Дуильо”, совершавшего рейс с остановками в Монровии, Дакаре, на Гибралтаре, в Марселе, Генуе и Александрии. Путешествие обошлось всего в 32 фунта. За эти деньги, сообщал Рауль деду, он получил в свое распоряжение “одноместную каюту первого класса с ванной, окном, диваном и двумя кроватями”. Тем же пароходом на сионистский конгресс в Палестине плыли несколько сотен евреев – из-за санкций Лиги Наций на нем практически не оказалось других пассажиров. “Зная южноафриканских евреев, я настроен достаточно пессимистично, но, может статься, поездка несмотря ни на что окажется приятной!” – писал Рауль деду перед началом путешествия. После двухнедельного общения с пассажирами его отношение стало более позитивным: эти “евреи-сионисты”, сообщал он матери с Гибралтара, оказались “неожиданно интересными и приятными”.

Приехав в Геную, Рауль узнал, что получить визу в Палестину, территорию британского мандата, он должен был еще в Кейптауне. Визит в британское генеральное консульство в Генуе оказался безрезультатным. “По всей видимости, ограничения на въезд Палестину куда более жесткие, чем можно было подумать, и в тот момент, когда в консульстве услышали, что я планирую задержаться там месяцев на шесть, они навострили уши и решительно отказались выдать визу”, – писал он деду.

В ожидании решения вопроса о визе Рауль отправился навестить бабушку с дедушкой, находившихся в Ницце. Между ним и дедом велись открытые, чтобы не сказать горячие, по крайней мере со стороны Рауля, дискуссии. Речь шла о возможной корректировке разработанной дедом программы. Предложение Рауля состояло в том, чтобы в связи с прохождением военной службы в сентябре задержаться в Швеции перед возвращением в Хайфу. Он хотел изучить экспортную промышленность Швеции “не только теоретически, но и посмотрев на нее, так сказать, изнутри”. Как он обяснил, о Швеции у него “какое-то смутное” представление, ведь он “знаком только со школьной учебой в Швеции, а не с работой”.

Густава Валленберга аргументы Рауля не смутили. Он объяснил внуку, что “опасается мыслей о поездке домой” раньше “полного завершения коммерческого образования”. Составленный им план – это “единое целое, которое не следует разрушать”. Он бы даже предпочел, чтобы Рауль и вовсе не приезжал домой на военные сборы, тем более что их можно было отложить.

Таким образом, Рауль вновь поставил под вопрос мудрость дедовских планов, но и на этот раз был вынужден и устно, и письменно просить извинения за свою “вспышку”. “Я слишком хорошо сознаю свой долг благодарности Вам и всегда уступаю Вашим решениям, – писал он по возвращении из Ниццы. – Но меня огорчило, что в моих возражениях Вы усмотрели мотивы, которых у меня вовсе не было. Моею целью было всего лишь внести вклад в планирование программы обучения. […] Ведь каких-либо прямых возражений против жизни за границей у меня нет, как нет и никакого выраженного стремления вернуться домой сейчас, пока я еще не заработал денег”.

Хайфа

Когда Рауль вернулся в Геную, вопрос с визой вскоре разрешился. И 29 февраля он отплыл в Палестину. По прибытии в Хайфу Рауль написал письмо-отчет, свидетельствующее о тревожном времени, которое переживал мир:

Кормили отвратительно, а к концу я заболел морской болезнью. Одно было замечательно – мы сделали останову в Пирее, и поэтому я смог увидеть Афины. Город меня ни в малейшей степени не разочаровал, наоборот, оказался намного прекраснее, чем я ожидал, и очень наполнен драматизмом и воздухом. Здесь мы простояли целый день. В Александрии мы тоже пробыли почти весь день, но в Каир я не поехал. Там на рейде стояла чуть ли не сотня английских военных кораблей, в том числе три линейных корабля и один авианосец. Пройти через их цепь заняло у нас минут десять, а когда мы вечером выходили из порта, все корабли были освещены, прямо как парк с аттракционами, и это было удивительное зрелище. В Порт-Саиде, живописном и спокойном городе, если не считать его нехороших кварталов – и в самом деле нехороших, – стоял еще один английский линейный корабль. Когда мы отправлялись в путь, в устье канала, выпуская столбы пара, входило итальянское военно-транспортное судно, переполненное солдатами и рабочими. Наш экипаж, включая меня, и две тысячи человек на транспортном судне изо всех сил замахали друг другу руками под дикий рев и крики “дуче, дуче, дуче”. Потом мы пели очень приятную новую песню итальянцев Faccetta nera, bella Abessinia[9]. После этого другое судно исчезло во тьме, но рядом с нами еще немного плыла моторка с итальянскими девушками, нанятая итальянским консулом в Порт-Саиде: они ездят встречать каждый новый транспортный корабль с войсками, входящий в порт. Одна из девушек потом села на велосипед и вдоль берега провожала корабль, пока он проходил через канал, по-прежнему распевая Faccetta nera.

Раулю понравился путь от Генуи до Хайфы. Поскольку пассажиры представляли собой смешанную публику, на борту постоянно завязывались оживленные дискуссии. Когда однажды распространился слух, что немецкая армия заняла Рейнскую зону (что на самом деле произошло после 5 марта), французы объявили мобилизацию, а англичане направили свой флот в Киль, атмосфера, сообщает Рауль в том же письме, стала “особенно взволнованной”. В то время как настроение у немецких пассажиров было превосходным, все прочие смотрели на будущее Европы пессимистично, особенно еврейская часть пассажиров. “Но у них на то были свои причины”, – отметил Рауль.