Максим Макарычев - Валерий Харламов Страница 32

И вот, наконец, настало 10 марта 1968 года. Дата возвращения Валерия Харламова на «большой лед» в составе команды мастеров ЦСКА.

Надо же такому случиться, что спустя четыре с половиной месяца после первой попытки его снова выпустили на лед против новосибирской «Сибири». 10 марта Тарасов поставил Харламова не абы куда, а в первую тройку. Ему дали возможность сыграть вместе с Викуловым и Полупановым. В этой тройке Валерий Харламов подменял своего кумира Анатолия Фирсова.

Армейцы разгромили соперника со счетом 11:3. Он пока не забил, времени мало для этого было. На Харламова никто из зрителей не обратил особого внимания. В конце сезона Тарасов устраивал новичкам так называемую «проверку на прочность характера». Отнюдь не все потом закреплялись в основе, так что болельщики иногда и не запоминали фамилий дебютантов.

Еще через день предстоял дебют Харламова во Дворце спорта «Лужники», где впоследствии Валерий Борисович проведет столько блистательных игр. В тот день ЦСКА не оставил камня на камне от динамовцев Киева, выиграв со счетом 17:2. В этом матче Тарасов выпустил Валерия Харламова на лед в самой концовке.

Еще через два дня Харламова «ввели» в игру весьма ответственную и важную — против динамовцев Москвы. В этой встрече, которую армейцы тоже выиграли, Харламов впервые сошелся лицом к лицу на льду со своими будущими закадычными друзьями Александром Мальцевым и Валерием Васильевым. Правда, если у молодых динамовцев уже было постоянное место в составе, то пребывание Харламова на льду ограничилось несколькими минутами. Кстати, в том сезоне ЦСКА выиграл у динамовцев четыре встречи из четырех с общей разницей шайб 25:7. С этого дня Харламов играл во всех оставшихся матчах ЦСКА сезона 1967/68 года. 23 марта 1968 года во встрече с воскресенским «Химиком» незадолго до конца матча Тарасов снял с игры изрядно уставшего к тому моменту Вениамина Александрова (шутка ли, еще с Бобровым играл!), и Харламов вышел на площадку вместе с Петровым и Михайловым. Пока подменить Александрова, на несколько минут.

«Это эпизод, всего лишь эпизод, и ни один из нас, ни наши тренеры, никто еще не знает, что только что на льду была тройка, которой суждено будущее. Матч за матчем. 26 марта я впервые в жизни выхожу на лед с самого начала игры, партнеры у меня — Михайлов и Фирсов. Затем я заменяю Моисеева, Ионова, снова Фирсова. 23 апреля в матче с “Крылышками” тренеры вслед за звеньями Полупанова и Петрова выпускают молодежную тройку: Харламов — Смолин — Блинов. После последней смены ворот я забиваю свой первый гол в высшей лиге», — вспоминал Валерий Харламов в своей биографии. До конца чемпионата Харламов отличился еще раз.

Вениамин Александров, чье место в составе занял Валерий, вспоминал: «Я видел, растет этот игрок, и, кроме симпатии, ничего к нему не испытывал. Ведь я на 11 лет старше, и он мне был как младший брат. Знал, что почти всё уже отыграл, особо не печалился — замена-то получалась достойной».

В отличие от многих других новичков, которые вливались в состав прославленной команды и считали, что уже всего добились в жизни, Валерий Харламов воспринял приглашение играть в основе ЦСКА спокойно. Он был очень счастлив, что попал в состав великой команды и будет играть рядом со своим кумиром Фирсовым, однако не бравировал этим. Наоборот, считал, что ему нужно расти и расти. Как и в Чебаркуле, ему всё нужно было доказывать с нуля. Правда, в «Звезде» он почти сразу стал игроком номер один. Здесь же нужно было выбиваться в первые ряды в компании лучших хоккеистов страны. Девятнадцать из двадцати армейцев того состава в то или иное время привлекались в сборные страны, первую или вторую.

Тренировки у Тарасова и занятия в Чебаркуле были как небо и земля. Вечером возникало одно желание — быстрее добраться до койки в номере на базе. Зарядка, тренировка, обед, небольшой отдых и опять тренировка — так тянулись бесконечные дни на сборах и между играми в чемпионате.

Сборы могли продолжаться недели, а если игры следовали одна за другой — то и месяцы. От такой скуки в четырех стенах с томительными тренировками игроки иногда срывались. Особенно когда их отпускали домой на побывку. Но Харламову это пока не грозило. Он охотно готовился к новому хоккейному сезону, который, как он говорил сам, должен был стать переломным в его карьере.

Но что было там, на этих тренировках, которые хоккейный мэтр Тарасов превращал в искусство? И как переносили их хоккеисты? Ни минуты послабления, безостановочные занятия с несколькими передышками между очередными упражнениями. Те, кто занимался у Тарасова, а впоследствии у Тихонова, потом «порхали на льду».

«Я был уже психологически подготовлен к трудностям, что ждут меня в основном составе, к колоссальным нагрузкам, принятым в ЦСКА. Попав в основной состав, я понял сразу же — здесь иные требования и иная дисциплина. Жесткая дисциплина. Анатолий Владимирович Тарасов предельно требователен во всем, что, так или иначе, связано с хоккеем, и потому любое отклонение от правил, норм, традиций армейского клуба, любая, как он считает, измена хоккею строго наказываются. И если во время тренировки, в минуты выполнения какого-то упражнения хоккеист (неважно — новичок или семикратный чемпион мира!) позволит себе передышку буквально в десяток секунд, не предусмотренную тренером, а Тарасов увидит, что игрок расслабился, то этому мастеру, даже если он хотя бы и, повторяю, трижды олимпийский чемпион, житья на тренировке уже не будет», — вспоминал Валерий Харламов.

Однажды во время занятий у него развязался шнурок на ботинке. Он остановился, нагнулся, чтобы завязать его. Тарасов увидел, что молодой хоккеист на несколько мгновений выключился из тренировки. Тут же помрачнел, приблизился к Харламову и перешел на «вы». Маститые игроки, да и новички, вливавшиеся в состав ЦСКА, хорошо знали, что это является высшей степенью проявления недовольства мэтра. «Вы, молодой человек, украли у хоккея десять секунд, и замечу, что вы их никогда не наверстаете», — сказал Тарасов и повернулся к Харламову спиной. Хорошо, что ограничился устным замечанием, а не выговором. А то мог и несколько дней не разговаривать с разозлившим его хоккеистом.

«У Тарасова никогда не было полуторачасовых занятий. Максимум — 45-50 минут, а потом он оставлял молодых и занимался нами отдельно. А ветераны, считал Тарасов, и так всё умеют и форма у них в порядке. Тарасов не останавливал тренировку, не распинался у доски, просто диктовал перед занятием комплекс упражнений, и по свистку мы их поочередно выполняли. Иногда мог втык кому-то дать, замечание сделать, но не больше», — вспоминал игрок ЦСКА и «Крыльев Советов» Юрий Лебедев, который стал заниматься с основой армейского клуба с 1969 года.