Максим Семеляк - Музыка для мужика. История группы «Ленинград» Страница 33

Иван Дыховичный

Мы снимали с его участием сериал «Деньги», сделали 36 серий, очень все было неуспешно. Я по сюжету играл роль шнуровского отца. Но Сергей меня здорово поддержал в этой истории. Ничего он специально для фильма не написал, зато идеально вошла вещь «Мани на кармане».

Борис Хлебников

Шнуров — это просто мой культурный герой. Когда мы с Попогребским затевали «Коктебель», я абсолютно заболел «Ленинградом», и мне дико хотелось его каким угодно образом впихнуть в проект. И мы придумали такую историю: он нам сделает песню под такого пьяного Высоцкого, чтобы кто-то ее исполнил на набережной в кафе, а потом она же прозвучит уже в исполнении Шнурова на финальных титрах. Он прислал нам песню через две недели. Но на финал это не легло. А в фильме ее поет реальный певец из Коктебеля. У меня всегда было это тупое желание — просто поработать со Шнуровым. И второй раз подряд у меня это не получается, потому что он не вставляется в мои истории. Его эмоциональный градус намного сильнее моего, и он, при всей прекрасности того, что он предлагает, начинает разрушать то, что мной придумано.

Андрей «Андромедыч» Антоненко

В 2000 году после выхода «Дачников» я закончил работу на пивзаводе «Балтика» и с тех пор живу только музыкой. Больше никогда нигде не работал.

Алексей «Микшер» Калинин

Я уехал месяцев на восемь-девять в Колумбию. К моему возвращению состав опять поменялся, и записывалась пластинка «Дачники». Мне туда было не воткнуться, потому что, во-первых, уже был барабанщик Митя, вдобавок материала я не знал, ну и вообще как-то сбоку припека оказался. При этом меня никто не выгонял. И я стал пробовать новый инструмент. Взял цимбалы у Паши Литвинова, приехал на концерт в клуб «Мама» и отлично его сыграл. Ну и я понял, что теперь мне надо заниматься перкуссией, потому что Митю было двигать просто-напросто некуда, к тому же он нормально ровненько стучал, не создавал в группе никаких проблем, у него был хороший легкий грув. Я стал опять ездить с ними в Москву, и тогда это уже было все достаточно серьезно. Никто не думал, что Серега развернет это так.

Андрей «Андромедыч» Антоненко

Проект «Три дебила» появился так. Я работал на «Балтике» водителем-погрузчиком и как-то неудачно во что-то въехал, что-то там снес, и мне грозил перевод и понижение. Не увольнение, но все же. А там вообще обстановка очень нервозная. И после двух лет работы я просто снял перчатки и ушел. Пришел к Сереге, говорю: вот такая хуйня приключилась. Он говорит: «Сейчас чего-нибудь придумаем». А тогда были песни, которые не вошли никуда, еще периода «Пули». На пластинке «Made ин жопа» они как раз присутствуют. Ну, мы сели и часа за четыре придумали всю эту историю. Пришли на студию, начали записывать. Сначала Серега хотел сделать что-то в духе Аркадия Северного с контрабасом, но когда попробовали тубу, аккордеон, барабаны, гитару — золотой состав «Трех дебилов», — поняли, это ровно то, что надо. Кстати, вообще, по-моему, нигде в мире не использовался такой состав. Один из первых концертов произошел в «Молоке», там драйв был такой, что штаны, блядь, заворачиваются. С «Тремя дебилами» мы бомбили как раз по Москве в летний сезон, который вроде как непроходной. Для меня это было, кроме всего прочего, изрядное пополнение семейного бюджета, потому что половину выручки я забирал — на себя и на бабу свою. Квасо с Сашко очень на меня за это косились.

Митя Мельников

Проект «Три дебила» преследовал две цели: отсечь невменяемых чуваков, которые на трубах играли, ну и чтоб остальным больше досталось. Я тоже поучаствовал, но концертов было не так уж и много. Самые охуительные деньги — 200 долларов — я заработал на вечеринке у чувака из «Белого орла». Алина Крупнова решила сосватать им «Три дебила». Потом все заглохло — неинтересно стало, да и драйва такого уже не было.

Андрей «Андромедыч» Антоненко

Все должно было быть очень просто. Первое время Серега постоянно бил меня по рукам, потому что аккордеон все-таки предполагает какие-то сольные партии, мельтешения, импровизации. Он требовал: не надо этого!

Сергей Шнуров

В двадцатом веке эксперименты со звуком закончились. Все равно Штокхаузена или Айвза уже никто не перепишет. Сейчас нужно делать то, что висит дома. Если дома ты можешь послушать это в определенном настроении, под что-то, тогда да. А если ты экспериментируешь, просто потому что ты такой великий, тогда на хуй. На хуй в двадцатый век.

Светлана «Колибаба» Шестерикова

В конце концов Шнур предложил мне поиграть в «Трех дебилах». Говорит: Светка, бери баян, приезжай, все, репа. Митька, Андромедыч, Шнур и я. Репетиции такие — поиграли минут двадцать, Шнур говорит: а ну все, нормально. Как он все в принципе и делает.

Первый концерт был в «Манхэттене» в Питере. Я играла на аккордеоне и пела «Терминатора». Ну, я была звездой, расписывалась у всех в паспорте. Андромедыч дико ревновал к поклонникам, чуть не до драки. Серега сказал мне потом, что он этот проект сделал специально под нас с Андромедычем, чтоб мы могли заработать как-то. На эти деньги мы записали мой первый альбом. Он мог бы нанять хорошего аккордеониста, я та еще исполнительница, в общем-то.

Сергей Шнуров

Я тогда слушал пластинку The Ventures «Made In Japan». Поэтому назвал свой альбом «Made ин жопа». Там, кстати, если прислушаться, до хуя серфа. Впрочем, искать различие в серф-музыке — это все равно что дегустировать водку. Нереальная фигня. Как бы водка, она хороша во всех разливах. Какую-то пить приятно, какую-то не очень, но стремимся мы в конечном итоге к одному — слушать серф! Без конца слушать серф.

Светлана «Колибаба» Шестерикова

Однажды умудрились прилететь «Тремя дебилами» в Калининград без Шнура. Помню, вышли на сцену, сказали: ну извините, Сережа вот не прилетел. Что-то начали сочинять там про ментов на ходу. Причем мы на обратном пути вообще чуть не разбились — летели с Митей и с Андромедычем, и шасси не опускалось. И град жуткий, ох, я все молитвы вспомнила.

Сергей Шнуров

Я в то время купил себе Danelectro незадорого. Хорошо помню, как я его разбил: был концерт на закрытии Варшавского вокзала. Осень, холодно, вся хуйня. Наш басист Макс Колотушка наебенился до такой степени, что даже в тональность не мог попадать. Я кинул гитару об асфальт, забрал у Макса бас и стал сам играть. А Максу сказал: уйди на хуй, чтоб я тебя не видел.