One Direction. Кто мы такие - "One Direction" Страница 33

До начала выступления один из ведущих сказал что-то вроде: «До нас дошли сведения, что на этот утренний концерт придет много народа». И он был прав! Собрались тысячи фанатов. Видишь первых двести человек, а дальше уже сложно даже думать о чем-то еще. Я стараюсь охватить вниманием как можно больше людей. Они пришли, чтобы посмотреть на нас, и мне хочется, чтобы все они поучаствовали в шоу. Люди, которые стоят в задних рядах, имеют точно такое же право почувствовать себя частью концерта, как и те, кто устроился спереди. И если я могу как-то этому поспособствовать, то обязательно постараюсь. На том шоу улицы Нью-Йорка просто колыхались от количества людей, стоял ужасный шум. Уйдя с площадки, мы посмотрели свое выступление в записи. Только тогда до нас начало доходить, каких масштабов случилось событие. Ну и денек!

Проснувшись на следующее утро, мы взялись за работу с новыми силами. Ничто не могло нас остановить, мы хотели работать, добиться настоящего успеха, и чем больше нам выпадало возможностей, тем яростней мы за них хватались. В те относительно ранние дни существования группы мы были еще очень наивны, но работали сообща, и наша наивность была скорее достоинством, чем недостатком.

Думаю, мы признали масштабы своего успеха, когда альбом занял первое место в американском хит-параде. Тогда мы поняли: «Ладно, ребят, с Америкой получилось нормально». Поначалу, когда мы говорили о перспективах пластинки, то решили, что попасть в двадцатку было бы просто шикарно. А потом узнали о том, сколько людей заказало альбом заранее, и стали надеяться на большее. Врать не буду. Когда в середине первой недели продаж мы узнали реальные цифры, то я внезапно осознал: «Парни, у нас есть шанс стать первыми».

И это было как красная тряпка для быка: мы рванули в бой с новыми силами, каждую секунду посвящая продвижению нашего альбома. Мы стали точно одержимые.

И все же, услышав про первое место, мы поначалу не могли поверить. А потом, когда нам рассказывали, что же это достижение значит, мы были вынуждены сесть и как следует все обдумать. Конечно, я знал про The Beatles, но эти глупые сравнения только выводили меня из себя: битлы были куда круче, чем One Direction. И я говорил тогда: «Давайте смотреть на вещи реалистично». Просто смешно было слышать эти разговоры про The Beatles. Конечно, нас нельзя сравнивать. Ни в чем нельзя, если уж вы хотите знать мое мнение. Я слишком уважаю эту группу и вклад, который она внесла в историю музыки, чтобы меня можно было прельстить подобными сопоставлениями.

Однако я понимаю, что в финансовом смысле мы достигли беспрецедентного для британской команды успеха. Надо помнить, что мы тогда были еще подростками, а меньше двух лет назад стояли в очереди на прослушивание для шоу талантов. Поэтому слышать новости о том, как мы бьем очередной рекорд, очень удивительно. «Ни одна другая британская группа не дебютировала на первом месте в американских чартах». Ни одна. Странно слышать свое имя, когда говорят о таких громких достижениях.

И тут есть странная штука. Мы, конечно, невероятно гордимся (и по праву), но вместе с этим испытываем и… ну, я бы не сказал, что чувство вины, потому что мы и правда работали в поте лица. Но все же есть тут что-то такое. Не знаю, может, я слишком суров к нам. Мы достигли первой строчки, мы сделали для этого все возможное, мы заслужили славу. И, давайте признаем, получилось на самом деле великолепно. С того дня жизнь закрутилась с новой скоростью. С новой, бешеной, стремительной скоростью.

Меня часто спрашивают, как я справлялся со всеми новостями того времени. Как я уже говорил, прошло всего полтора года с завершения X-Factor, и вот уже тысячи людей выкрикивают наши имена на улицах Нью-Йорка. Я бы мог наболтать тут чепухи о том, как сажусь и спокойно обдумываю события одно за другим, стараясь смотреть на все в целом и вдумываться в контекст. Но самым честным будет ответить, что я просто живу дальше. Этого не поймешь до конца. Поэтому я вроде как беру воображаемый щит, и, что бы люди ни говорили, что бы ни происходило, я сижу в своем пузыре. Просто живу дальше день за днем. Да, я прямо так и говорил: «Давайте будем проживать по одному дню за раз. Сначала сегодня. Потом завтра».

Когда альбом занял первое место в Штатах, работы стало еще больше. Никогда мы не ощущали этого так отчетливо, как во время турне по Америке и Австралии. То были очень утомительные два месяца, но БОЖЕ МОЙ! Что за прекрасное время. Конечно, случалось, что кто-нибудь из нас уставал, скучал по дому или просто чувствовал упадок сил. Но это никогда не длилось долго: остальные всегда были рядом, поддерживали и веселили. Мы к тому времени были уже тесно сплоченной командой. Мне очень понравилась та поездка.

Тем же летом мы выступили на Олимпиаде, и это было огромной честью для нас. Я помню, как был польщен. Конечно, я в восторге от того, что оказался в One Direction, но футбольный фанат во мне говорит, что офигенно было бы еще надеть майку сборной и сразиться за свою страну.

Наверно, это лучшее чувство в мире! Когда мы пели на закрытии Олимпийских игр, я испытал нечто похожее: чувствовал, что мы представляем Великобританию на мировой арене. Какая честь!

Как и большинство знаковых для One Direction событий, церемония закрытия прошла невероятно быстро. Мы проверили звук накануне, а в сам день выступления приехали около обеда. Страшно волновались. Слонялись там. Нам с Лиамом стало скучно, и мы решили пойти посмотреть на олимпийский стадион. Мы проскользнули наружу и решили устроить что-нибудь глупое, чтобы побесить менеджера. Пол ужасно любит понервничать. Мы сфотографировались в тех местах в зале и за сценой, где нам нельзя было появляться, и прислали ему фото. У нас получилось попасть на водное поло без билетов, мы посмотрели матч и вернулись в чужой одежде, потому что одна женщина из компании «Мерседес» подарила нам свои шляпу и куртку. Ребячество и глупость? Ага, именно так!

Когда вас приглашают выступить на Олимпийских играх, это значит, что вас признают известными, ну или хотя бы думают, что у вас есть много поклонников. Но я все-таки не понимаю, как мы прошли отбор. Я никогда не хотел стать звездой. По-моему, быть известным и быть звездой — это две большие разницы, и лично мне не хочется, чтобы меня считали звездой. В жизни должна быть цель; надо, чтобы тебя уважали за то, что ты делаешь, а не за то, сколько вечеринок ты посетил. Забавно, но я встречал не так уж много звезд. И все эти вечеринки — зачастую сплошная фальшь.

Странно приходить куда-то, где все думают, что они по умолчанию твои друзья просто потому, что их тоже многие знают. У меня от этого зубы сводит. Я стараюсь — мы все стараемся — оставаться нормальными людьми, насколько это возможно на такой ненормальной работе. Нельзя дать славе изменить себя.

На разных церемониях награждения у нас есть возможность краешком глаза взглянуть на то, что представляет из себя эта «звездная культура». Честно говоря, мне никогда не нравилось туда ходить, хотя с самого начала нас приглашали на некоторые престижные премии. Например, когда мы впервые появились на VMA, я сказал: «Никогда не слышал о такой премии». И Зейн не слышал. Теперь это звучит бредово, но такова правда. Это было одно из знаковых событий для One Direction: сентябрь 2012-го, когда мы выиграли три награды. По большей части церемонии награждения представляли из себя большие корпоративы, где куча важных шишек восторгаются сами собой. Никто особо между собой не общается, ну, может, обведут зал взглядом и кивнут знакомым. Мы пошли на какую-то премию в 2013 году, и прямо перед нами села Рианна. Ну ничего себе! И мы такие: «Эй, ребят, посмотрите! Это же Рианна!» Не то чтобы мы чувствовали себя недостойными таких церемоний, но мы все же ощущаем себя слегка не в своей тарелке, словно новенькие в школе. Кто-то сказал мне, что Рианна оглядывалась на нас, но что-то мне не верится.