Сергей Нечаев - 10 женщин Наполеона. Завоеватель сердец Страница 33

Потрясенная до глубины души, Мария стала повторять, что у нее всегда было и есть лишь одно желание: чтобы он вернул ей родину.

— Сир, — всхлипывала она, — только тогда я буду спокойна и свободна от заслуженного презрения. Этой минуты я буду ждать, живя затворницей и веря в ваши обещания.

На следующий день, 31 января 1807 года, Наполеон присоединился к своей армии, а графиня Валевская отправилась в Вену (так решил сам император), где французский посол принял ее на свое попечение.

Вскоре она получила от Наполеона письмо:

«Мой нежный друг, мое сердце — с тобой. Если бы это зависело только от него, ты уже была бы гражданкой свободной страны. Страдаешь ли ты от разлуки, как страдаю я? Я имею право верить в это. Я хочу, чтобы ты вернулась в Варшаву или в свой замок; ты слишком далеко от меня. Люби меня, моя нежная, и верь своему Н…»

Или вот еще одно — ответ на предложение Марии приехать к нему (она в это время, как он того и хотел, уже вернулась в Варшаву):

«Твое письмо доставило мне большую радость. Ты всегда остаешься самой собой, и ты, конечно, не подвергаешь сомнению те чувства, которые я к тебе испытываю. Ну так что же! Ты готова преодолеть все тяготы дальней дороги? Я увижусь с тобой с громадной радостью! Но только не переутомляйся и не вреди своему здоровью. У меня предчувствие, Мария, что очень скоро мы увидимся. В ожидании встречи целую твою ручку. Кстати, мне сообщили, что у тебя в Варшаве полно воздыхателей, и называют имя одного слишком настойчивого. Это правда?»

Конечно же, это была неправда. Ревность Наполеона общеизвестна, но в случае с Марией Валевской она не имела под собой никаких оснований. Впрочем, у таких людей, как Наполеон, ревности и не нужны основания, ведь она у них обычно складывается лишь из эгоизма, самолюбия и раздраженного тщеславия.

Глава 13. Жозефина и ее любимый Мальмезон

Жозефина в то время жила в своем любимом Мальмезоне, загородном имении, покупку которого Наполеон утвердил в декабре 1799 года, практически сразу после совершенного им государственного переворота 18–19 брюмера.

За прошедшие с тех пор годы Жозефина полностью перестроила как сам дворец, так и его окрестности (работы вели лучшие архитекторы и декораторы той эпохи Шарль Персье и Пьер-Франсуа-Леонар Фонтен). Как отмечает биограф Жозефины Гектор Флейшман, «все было переделано, модернизировано и украшено. Это стоило несколько миллионов».

Как ни странно, Наполеон быстро привык к Мальмезону. Можно даже сказать, что он к нему привязался. Это и понятно: в отличие от Парижа, жизнь там была очень веселой и непринужденной. В залах замка и в садах нередко бегали взапуски, играли в жмурки, танцевали в кругу, взявшись за руки… Короче говоря, маленький загородный дворец стал символом веселья, радости жизни, ожидания будущего, которое всем рисовалось восхитительным и которое на самом деле таковым и должно быть, когда ты молод и самонадеян.

Однако в конце 1802 года статус Мальмезона изменился, так как Наполеон организовал себе новую летнюю резиденцию в Сен-Клу. Таким образом, Жозефина осталась практически единственной хозяйкой Мальмезонского имения.

О том, как стал выглядеть Мальмезон, с восторгом рассказывает в своих «Мемуарах» Мария-Аделаида Ленорман, знаменитая гадалка, прославившаяся тем, что предсказала Жозефине корону, Наполеону — падение, а Бурбонам — реставрацию. Она пишет:

«Сады Мальмезона при жизни Жозефины походили на Эдем; чего-либо более чудесного невозможно было и представить. В теплицах были собраны все шедевры природы. Жозефина любила заниматься ботаникой. Каждый день она ходила осматривать свои экзотические растения, которые она в шутку называла членами своей большой семьи. Она постоянно получала самые красивые, самые редкие растения, а также ценные виды кустарников. Богини Флора и Помона, галантно споря друг с другом, способствовали украшению загородного дворца Жозефины. Богиня цветов опустошала ради нее свою корзину, а ее сестра, богиня древесных плодов, — свои сады. Этрусские вазы и статуи работы самых великих мастеров окружали этот новый Элизиум[6] <…> Жозефина считала своим долгом поддерживать искусства и артистов, обожала беседовать с самыми знаменитыми земледельцами Европы».

В начале 1807 года, когда Наполеон находился в Польше, императрица Жозефина с нетерпением ожидала разрешения приехать к нему в Варшаву. Догадывалась ли она о том, что происходило в этот момент в его сердце? Скорее всего, ей было все известно. «Как обычно, — любил смеяться над ней Наполеон, — маленькая креольская головка рассержена и удручена». Сейчас «маленькая креольская головка» на самом деле тревожилась и не находила себе покоя. Ее письма наглядно свидетельствуют об этом. Желая ее успокоить, Наполеон писал:

«Не знаю, о каких дамах ты толкуешь, что они будто бы переписываются со мной. Я люблю только одну — мою маленькую Жозефину, такую хорошую, с надутыми губками, капризную, которая даже ссориться умеет с обаянием, присущим всему, что она делает; потому что она всегда такая милая, когда не ревнует. Ревнуя же, она становится сущей дьяволицей. Ну, вернемся к этим дамам. Если бы я хотел заинтересоваться хотя бы одной из них, то только при условии, что она свежа и прелестна, как розовый бутон. А те, о которых ты говоришь, такие?»

Интересно, что это письмо было написано Наполеоном 10 мая 1807 года, когда он уже вовсю предавался любовным утехам с графиней Валевской. Достаточно своеобразное «успокоение»! Впрочем, оно целиком и полностью в стиле Наполеона. Лицемер! А ведь Жозефина уже давно была не девочка, и этим «розовым бутоном» он как бы делал ей полупризнание, давал скрытый намек на свою юную подругу, которая так прекрасно украшала его пребывание на холодной и заснеженной чужбине.

А вот 1 февраля 1807 года он написал Жозефине следующее:

«Ты говоришь, что твое счастье покрывает тебя славой, но так рассуждать неблагородно. Нужно было бы сказать: „Счастье других покрывает меня славой“, но это не относится к супружеской жизни. Вот как нужно сказать: „Счастье моего мужа покрывает меня славой“, но это не по-матерински. Лучше так: „Счастье моих детей покрывает меня славой“, но коль окружающие тебя люди, твой муж, твои дети не могут быть до конца счастливыми, не получая своей толики славы, то и пренебрегать ею не стоит. Жозефина, у тебя прекрасное сердце, только рассудок слаб; ты чудесно все чувствуешь, но рассуждаешь не столь хорошо. Ну вот, достаточно ссор! Я хочу, чтобы ты была всегда весела, довольна своей судьбой и мне подчинялась, но подчинялась, не ворча и проливая слезы, а всем сердцем, испытывающим радость и немного счастья».