Збигнев Войцеховский - Че Гевара, который хотел перемен Страница 33

Виласусо, будучи честным человеком, ответил прямо, что он собирает и упорядочивает доказательства и пытается определить степень вины. Че оборвал его: «Прекратите заниматься ерундой! Ваша задача очень проста. Судебные доказательства – это пережиток буржуазного прошлого, они не имеют никакого значения. Это революция! Мы расстреливаем из революционных убеждений».

Хосе Виласусо постарался убраться с острова как можно скорее.

Капитан повстанческой армии по имени Дюк де Эстрада был непосредственным начальником Виласусо. «Давайте ускорим процесс! – предложил ему Че Гевара. – Вы должны начать работать в ночное время. Всегда допрашивайте заключенных по ночам. Психическая сопротивляемость человека ночью всегда ниже».

«Конечно, команданте», – ответил Эстрада.

«Кроме того, чтобы казнить человека, нам не нужны доказательства его вины, – продолжал Гевара. – Нам нужны только доказательства того, что его необходимо расстрелять . Только и всего».

«Да, конечно, команданте».

«Наша миссия заключается не в том, чтобы соблюдать правовые гарантии, – уточнил Че. – Она в том, чтобы продолжать революцию. И в этом нам поможет педагогика расстрельной стены!»

«Очень хорошо, команданте».

«Конечно, вы знакомы с тем, что говорил Троцкий, верно, Эстрада?»

«Нет, команданте, боюсь, не знаком».

«Троцкий говорил, что террор является важным политическим инструментом, и только лицемеры отказываются это признавать. Нельзя ничему научить массы хорошими примерами, Эстрада. Этот метод просто не будет работать».

Уважаемый кубинский юрист по имени Оскар Альварадо с энтузиазмом присоединился к «команде мечты» Че в начале января. Во время первых революционных «процессов» вина часто определялась при помощи «матери». Она входила в зал, одетая в черные траурные одежды, с плотной вуалью на лице, указывала на обвиняемого и восклицала: «Да, это он! Я уверена в этом! Это преступник из шайки Батисты, который убил моего сына!»

Альварадо начал пристально всматриваться в женское лицо за черной вуалью. Казалось, что та же женщина каждый день. Однажды он приказал одному из своих помощников побриться, одел его в гражданскую одежду и представил его в качестве обвиняемого. «Без сомнения! – вскрикнула женщина, подойдя поближе и изучив его лицо. – Я бы узнала его везде! Это уголовник Батисты, который убил моего сына!»

Но даже такой процесс был напрасной тратой драгоценного времени. Вскоре Альварадо заметил маленькие крестики рядом с именами мужчин и юношей, дела которых предстояло выслушать в суде, и спросил о них помощника Че Гевары. «Ну как же, они ведь уже приговорены к смерти», – объяснил тот, пожимая плечами, как будто логика здесь была очевидной.

«Мы расстреливаем из соображений социальной профилактики», – объяснял позже один из любимых приспешников Че, прокурор Фернандо Флорес-Ибарра по прозвищу «Лужа крови». Он гораздо быстрее, чем Дюк де Эстрада, сориентировался, что к чему.

Тем не менее уважаемый ученый и биограф Джон Ли Андерсон утверждает, что «большинство из них были осуждены справедливо, в присутствии адвокатов, свидетелей, прокуроров». Откуда Андерсон черпает свою уверенность? Он взял интервью у самих прокуроров, в то время как он и его респонденты жили на Кубе. «Каждое дело мы долго, тщательно и честно рассматривали, и решения давались нам нелегко, – послушно цитирует Андерсон самого Дюка де Эстраду. – Че всегда имел четкое представление о необходимости вершить справедливое правосудие над теми, кто был признан военным преступником».

«В первую очередь нас заботило то, чтобы не совершалось никакой несправедливости. В этом Че Гевара был очень щепетилен», – рассказал Андерсону Орландо Боррего, ставленник Че, который сперва играл роль «судьи», а позже стал министром транспорта при Кастро.

И, кроме того, по словам Дюка де Эстрада (который сегодня является одним из министров Кастро), общее число казненных было минимальным. «Мы расстреляли лишь около пятидесяти пяти человек в Ла-Кабанье», – говорит он. Те же, кто не связан более с режимом, могут подтвердить, что реальность выглядела иначе.

«На встрече в начале 1959 года Че прервал помощник, вошедший с большой стопкой бумаг, – вспоминает Хосе Пуйоль, который некоторое время служил начальником портов при Кастро. – Че сгреб всю пачку и просто стал подписывать, не глядя. Это все были расстрелы, запланированные на грядущую ночь».

Для кубинца, живущего в изгнании, чтение официальных биографий Че сродни чтению биографии Гитлера, в которой глава о холокосте написана Адольфом Эйхманом – сотрудником гестапо, непосредственно ответственным за уничтожение евреев. Или чтению биографии Сталина, где описания «чисток» и ГУЛАГа основаны на воспоминаниях Лаврентия Берии, который к тому же высмеивает Александра Солженицына как вздорного типа с излишне буйной фантазией. Добавьте к этому средства массовой информации, которые называют эти книги «виртуозной попыткой отделить личность от мифа», или «кристально честным и ошеломляющим исследованием»…

Армандо Вальядарес, который каким-то образом избежал расстрела, но провел двадцать два мучительных года в лагерях Кубы, рассказал о своем суде очень кратко: «Ни одного свидетеля, чтобы обвинить меня, никого, чтобы установить мою личность, ни одной-единственной улики против меня». Достаточно было того, что он был арестован в своем кабинете по обвинению в отказе повесить портрет Кастро над рабочим столом.

Эвелио Родригес был расстрелян по приказу Че в феврале 1959 года. Его невестка, Мириам Мата, высмеивает наивную веру Андерсона в «правосудие» Гевары. «Мой свекор был офицером полиции на Кубе, а вовсе не военным преступником Батисты, – говорит она, закатывая глаза. – Он работал на демократически избранное правительство Кубы в сороковых годах и продолжил службу в 1952 году. Батиста не выдавал ему зарплату лично в руки, ради всего святого. На самом деле он был освобожден от должности людьми Батисты. Он в жизни бы не подумал, что люди Че могли за что-то арестовать его. Поэтому он спокойно остался на Кубе».

Эвелио Родригес был арестован и расстрелян Че в первые недели после победы повстанцев.

Опять же в этом есть определенная логика. Как и в сталинской России, тот, кто имел хоть малейшее отношение к «контрреволюционерам», был потенциальным кандидатом на расстрел на Кубе Че Гевары. Педро Диас-Ланц был личным пилотом Кастро в горах Сьерры во время стычки с силами Батисты. В январе 1959 года Кастро назначил его главой военно-воздушных сил Кубы, где Диас-Ланц стал свидетелем того, как инструкторы-коммунисты Че Гевары вбивают в головы новобранцев военно-воздушных сил марксистско-ленинские догмы. Вскоре Диас-Ланц понял, что подобное «воспитание» происходит по всей Кубе, и в нем задействована вся армия и полиция поголовно.