Сергей Михеенков - Конев. Солдатский Маршал Страница 33

Я, естественно, забеспокоился. Ведь это будет реальный массированный артиллерийский огонь.

В разговоре с командующим я пробовал сослаться на отсутствие такого опыта у артиллерийских и пехотных командиров, на молодых солдат — недавних призывников и на другие причины. Но Иван Степанович был неумолим.

— Где же ещё они наберутся опыта? — спросил он. — На вой не? Не слишком ли дорого обойдётся нам такой опыт?

Разумеется, он был прав. Если в боевых условиях огневой вал пройдёт передний край противника в значительном отрыве от следующей за ним пехоты, атака может захлебнуться. Оборона успеет «ожить», её огонь остановит и отбросит пехоту.

Есть в этом деле и другая сторона — психологическая. В современной войне, в массовых многомиллионных армиях далеко не каждый солдат — герой. Большинство армии состоит из обыкновенных людей. Естественный для человека страх смерти помогает преодолеть моральная и физическая закалка, полученная ещё в дни мирной службы. Если солдат приучен к рёву и грохоту войны, его не смутят танки, переваливающие через окоп, он будет верить артиллеристам, сопровождающим его огневым валом в атаке, он будет разумно и хладнокровно реагировать на всё, подчас весьма сложные перипетии боя, самостоятельно решать свою личную боевую задачу, тем самым способствуя выполнению задачи общей.

Основы такой выучки закладываются в мирные дни, в обстановке максимально приближённой к боевой, на полевых учениях, подобных учению, которое проводил генерал-лейтенант Конев в Северо-Кавказском военном округе.

— Время для подготовки у вас есть, — сказал он мне в заключение разговора. — Покажите всё, на что способны артиллеристы.

И началась напряжённая подготовительная работа. Командиры отдела боевой подготовки во главе с полковником Н.Д. Павловым отправились в войска.

В погожий день поздней осени на кубанских полях после различного рода маршей и манёвров разыгрался решительный бой. “Красные” при поддержке танков атаковали оборону “синих”.

С наблюдательного пункта командующего я видел боевую работу артиллерийских групп. Всё шло по плану. Десятки батарей обрабатывали передний край “синих”. Дыбилась от взрывов земля, летели в воздух брёвна разрушаемых дзотов и блиндажей. Взвилась ракета — двинулись в атаку танки, поднялась пехота. Вот она подходит к переднему краю “синих”, пора переносить огонь на следующий рубеж. Команда подана, огневой вал покатился в глубину обороны. Но кто-то из артиллеристов запоздал переменить установку прицела, и один снаряд разорвался на прежнем рубеже, в непосредственной близости от пехоты.

Я бросился к телефону. Жертв не было. Доложил об этом командующему. Он бросил коротко: “Накажите разгильдяя!” — и продолжал наблюдать за полем боя.

Учение закончилось успешно, неприятный этот случай, разумеется, фигурировал на разборе, но не повлиял на общую высокую оценку командующим боевой работы артиллеристов.

Впоследствии, в годы Великой Отечественной войны, я много раз был свидетелем, как реагировал Иван Степанович Конев на ту или иную ошибку подчинённых. Он никогда не обвинял в ней весь коллектив. Он находил конкретных виновников, разбирался во всём и, если было необходимо, крепко наказывал». 

Некоторые военные публицисты и историки в своих исследованиях и различных публикациях настаивают на том, что советские генералы и их штабы учились воевать у противника. Доля правды тут, несомненно, есть. Так же, как солдат в бою порой использует трофейное оружие, генерал, да и ротный командир зачастую применял тактику и приёмы боя врага, чтобы эффективно противостоять ему. Враг ведь тоже многому научался у наших отцов и дедов. Война есть война. Важен результат, а способы и средства его достижения — дело второе. Артиллерийское наступление как тактический приём взаимодействия артиллерии, танков и пехоты генерал Конев со своими командирами и бойцами отработал на полигоне в самый канун войны. Другое дело, что применять его некоторое время не представлялось возможным. Но настанет час, когда войска генерала, а потом маршала Конева пойдут вперёд, и успешная работа артиллерии, массирование её огня на участках прорыва станут важнейшим условием успеха очередной операции.

В мае 1941 года Конева вызвали в Москву. Принял его заместитель начальника Генерального штаба генерал В.Д. Соколовский и вручил директиву о развёртывании на базе войск округа 19-й общевойсковой армии. Встретился с наркомом обороны С.К. Тимошенко. Семён Константинович передал следующие указания: срочно формировать армию по новым штатам, получать вооружение и снаряжение и под видом учений перебросить её на Украину в район Белой Церкви, где занять рубеж: Белая Церковь, Смела, Черкассы. Передислокацию завершить до конца мая. Когда Конев поинтересовался, какая задача ставится армии, услышал вполне определённый и лаконичный ответ:

— Армия должна быть в полной боевой готовности, и в случае наступления немцев на юго-западном театре военных действий, на Киев, нанести фланговый удар и загнать немцев в Припятские болота.

С этим Конев и отбыл в Черкассы, где расположился штаб 19-й армии.

Следует заметить, что в этот период встречи Конева и Сталина были весьма редкими. Сталин следил за службой одного из перспективных своих генералов. Но пока не приближал. В журнале посещений Сталина в его кремлёвском кабинете за 1940 год Конев упоминается трижды. Все три визита приходятся на апрель. В 1941 году Конев был у Сталина всего один раз, 18 сентября, вместе с Шапошниковым и Василевским. Этот вызов в Кремль был связан с назначением его командующим войсками Западного фронта. Для сравнения: в 1942 году Конев посетил кремлёвский кабинет Сталина 14 раз. Верховный главнокомандующий стал в нём нуждаться именно тогда, когда на фронтах стало особенно худо, когда началось напряжённое противостояние, обмен мощными ударами, в ходе которых стало очевидным, что часть золотого довоенного генералитета для работы в условиях реальной войны попросту не годится. Именно во время подмосковного противостояния, Ржевского сражения, Сталинградской битвы Сталин оценил и начал выделять из генеральской шеренги Жукова, Конева, Рокоссовского, Ватутина. Но это произойдёт через год.

Войска перебрасывались в обстановке строжайшей секретности. Даже штаб Конева не располагал точной информацией о конечной цели манёвра на северо-запад, не говоря уже о дальнейших задачах. Уже под Белой Церковью в состав 19-й армии вошёл 25-й стрелковый корпус генерал-майора Честохвалова. Войска вышли в указанные районы и расположились компактно в палаточных городках. «За три недели до начала войны, — не без гордости впоследствии вспоминал маршал Конев, — заранее отмобилизованная, вновь сформированная 19-я армия выдвигалась согласно директиве Генштаба на Украину. Хорошие были войска, как казаки, прекрасный русский народ, мужественные воины».