Федор Бологов - В штабе гвардейской дивизии Страница 33

Подбором людей в дивизионную разведроту у нас занимались командир дивизии, начальник штаба и начальник политотдела. Они тщательно изучали индивидуальные качества каждого солдата, сержанта и офицера, которые были кандидатами для назначения в разведподразделение. Безусловно, исключительная заслуга в подборе и подготовке разведчиков дивизии принадлежала и опытным специалистам, начальникам разведки и их заместителям. Такие опытные начальники разведки дивизии и полков, как майоры Николай Гаврилович Мозговой, Иван Прохорович Золотарев, Сергей Иванович Саутин, капитаны Александр Иванович Петрасов, и другие подготовили и воспитали великолепных мастеров своего дела. Еще в битве под Москвой на весь Калининский фронт гремела слава о героических подвигах разведчиков лейтенанта Я. Семенова, рядовых И. Нагорнюка, Г. Важенина и бесстрашной 14-летней разведчицы Марии Циколаевны Андреевой — Маши. Бесстрашием прославили себя в боях на Северском Донце и Украине командир взвода разведроты дивизии старшина А. Г. Сиротин, парторг роты старшина С. Ф. Куприянов, старшина К. М. Чернига, сержант Е. Г. Сергеев, рядовые Б. С. Неволин, С. Е. Люсин и многие-многие другие. Они притаскивали "языков" не только с передовой позиции, но и из глубокого тыла врага.

Применялись различные способы и методы ведения разведки противника: прежде всего, конечно, поиск и захват "языка". В то время технических средств не было, и этот метод давал наиболее достоверные сведения. Но он же и требовал хорошей подготовки, длительного наблюдения, изучения режима и выбора объекта.

И вот теперь, когда дивизии нужно было детально изучить оборону врага, его силы и огневую систему, в разведку направлялась опытная группа во главе с командиром роты старшим лейтенантом Л. Б. Урушадзе, перед которой ставилась конкретная задача — привести "языка".

Под вечер 15 февраля началась сильная пурга. Снег заметал окопы и траншеи. Сильный ветер со снегом хлестал в лицо, ослеплял глаза. Было трудно рассмотреть рядом стоящего человека. Это было на руку нашим разведчикам. Через передний край они прошли незамеченными, ворвались в немецкую землянку, уложили трех фашистов, а двум скрутили руки, и старший сержант А. А. Шепелев с рядовыми С. С. Цикоревым и А. Т. Алеховым быстро потащили их к переднему краю. В это время группа прикрытия по команде старшего лейтенанта Урушадзе открыла сильный автоматный огонь по обороне врага, и одновременно по его же сигналу ударил по врагу артиллерийский дивизион капитана Э. А. Виноградского. Противник из-за пурги, в условиях ограниченной видимости, принял действия наших разведчиков за сильную атаку и открыл бешеный огонь. Погода мешала обнаружить все огневые точки, но большинство из них мы все же засекли.

Было около 2 часов ночи, когда майор Золотарев доложил с КП 60-го полка, на участке которого действовали разведчики, что они благополучно вернулись с двумя "языками".

— Молодцы! — похвалил Тихонов разведчиков и приказал срочно доставить пленных в штаб дивизии.

С нескрываемым удовольствием выслушал генерал Тихонов доклад Урушадзе и крепко пожал каждому разведчику руку, поблагодарив за службу, а Золотареву приказал оформить материал для награждения. Пленные дали ценные сведения. По их данным и данным наших разведчиков мы составили более точное представление о силах, системе обороны противника, и на основе этого командир дивизии уточнил свое решение, а штаб внес соответствующие коррективы в боевые документы.

Замечу, что стрелковые полки дивизии были к тому времени сильно ослаблены. Учитывая это, мы с начальником штаба обратились к комдиву с предложением объединить в 55-м и 60-м полках малочисленные батальоны в один, а в 57-м полку, как наиболее укомплектованном, иметь два стрелковых батальона. Это, как нам казалось, упростит и намного облегчит управление подразделениями. Выслушав предложение, комдив согласился с ним и приказал подготовить шифровку в корпус, считая, что такие мероприятия без разрешения корпуса осуществлять нельзя. В тот же день разрешение корпуса на объединение батальонов было получено, и полки приступили к его реализации.

Пурга продолжала бушевать, подул северный ветер, значительно похолодало. К вечеру земля подмерзла, и это позволило быстро произвести смену и перегруппировку войск, подтянуть артиллерию и подвезти необходимое количество боеприпасов. Однако внезапно наступившее похолодание создало тяжелые условия для личного состава. Утепленных землянок не было. Бойцы мерзли. Непросохшая одежда застыла, стала жесткой. Даже автоматическое оружие работало плохо, нужна была новая смазка. Все это потребовало проведения срочных дополнительных мероприятий по подготовке наступления. Благодаря усилиям командиров и офицеров штабов всех степеней к утру 17 февраля части дивизии закончили всю подготовку к действиям.

Пурга не унималась, наоборот, казалось, что вся снежная масса с воем рушится на землю. Вокруг не было видно ни зги. Пурга крайне затруднила маневр частей и ведение огня артиллерией, но наступление все же началось. Мы с командующим артиллерией подполковником Основским с трудом пробрались на наш НП.

— Мы-то добрались до укрытия, а каково наступать пехоте в такую погоду? — сказал он.

— А артиллеристам разве легче? — отозвался я.

— Немного. Они будут вести огонь с одного места. Правда, значительно осложняется работа офицеров по управлению, но это не идет в сравнение с трудностями пехоты, — пояснил Основский.

Вскоре на НП прибыл и генерал Тихонов, а вслед за ним и полковник Ященко. Он доложил, что накануне в батальонах были проведены беседы, собрания, митинги, на которых прямо говорилось о том, что предстоят длительные, тяжелые бои за Кривой Рог, что Военный совет фронта надеется: коммунисты будут, как всегда, подавать пример бесстрашия и геройства первыми поднимутся в атаку, первыми ворвутся в траншеи врага, покажут стойкость при отражении контратак. Беседы заканчивались призывом: "До встречи в Кривом Роге!"

Комдив позвонил командиру корпуса и уточнил время атаки. Оставшееся время было использовано на завершение подготовки к действиям. И вот в 10 часов утра 17 февраля 1943 года загрохотали орудия. Более тридцати минут длилась огневая подготовка. Затем батальоны 57-го и 60-го гвардейских полков устремились вперед. Противник поначалу оказал слабое сопротивление, ведь основные его огневые точки на первой позиции были уничтожены нашей артиллерией. Гвардейцы быстро продвинулись на девятьсот — тысячу метров, держа направление на Ново-Владимировку и станцию Радушное. Однако гитлеровцы вскоре опомнились, открыли сильный артиллерийский и минометный огонь из глубины обороны и предприняли контратаки со второй позиции. Завязался тяжелый бой. Сил в полках для прорыва, второй позиции не хватало. Противник стремился восстановить положение, предпринимая контратаки, которые следовали одна за другой. Наши батальоны оказались в тяжелых условиях. Они лежали на снегу между первой и второй позициями врага. Замерзшая земля трудно поддавалась, окапываться было нелегко, пронизывающий ветер со снегом леденил тело. И все же все контратаки противника были отбиты. Однако оставлять подразделения в чистом поле было нельзя. Это понимали все. Их надо либо отвести в немецкие траншеи, либо во что бы то ни стало выбить врага из населенных пунктов, находящихся впереди.