Александр Кравчук - Галерея римских императриц Страница 33

Таким образом, Марка Аврелия можно считать образцом христианского родителя, как это сейчас принято называть. Однако надо сразу сказать – к христианству Марк Аврелий относился не просто отрицательно, но даже враждебно: при его правлении (и с его ведома) гонения христиан нарастали. Почему? Потому что образованный человек тех времен должен был преодолеть в себе огромное сопротивление, чтобы принять основные положения новой религии, полностью противоречившие античному образу мышления. Имеются в виду прежде всего таких понятия, как первородный грех и божественное спасение, евреи как богоизбранный народ и воскресение тела. Читатель «Размышлений» Марка Аврелия без труда поймет (хотя напрямую это там и не сказано), что император видел в христианах чуждую Риму секту, расширяющую свое влияние в основном среди низших слоев населения и выходцев с востока, враждебную римской традиции и исконным родным богам, действующую исподтишка и угрожающую существующему общественному порядку.

А раз уж речь зашла о семейных делах, следует здесь же напомнить о том, что отношение христиан той поры к этому вопросу было совсем иным, чем в наши дни. Не многодетность, а воздержание и даже бездетность считались нормой христианского благочестия – ведь все еще считалось, что вскоре наступит пришествие Господа, а значит и конец света. И ориентиром для верующих служили тогда слова святого Павла: «Женатые, живите так, как если бы у вас не было жен!» Большинству христиан нашего времени трудно понять эти ожидания, тревоги и надежды их братьев по вере I-II веков. Однако к счастью всего рода человеческого, в конце концов, возобладала позиция вовсе не св. Павла, а скорее все-таки Марка Аврелия.

Если считать количество детей показателем гармонии в супружеских отношениях, союз Марка Аврелия с Фаустиной следовало бы считать очень удачным. Однако простое наблюдение за внутрисемейными отношениями с древних времен до наших дней позволяет сделать вывод, что нет никакой прямой связи между взаимными чувствами мужа и жены и количеством их детей. А есть ли иные данные, на основании которых можно было бы оценить отношения августейшей пары?

Можно сказать, что нам повезло, поскольку сохранились записи императора, что-то вроде его философского дневника, о котором здесь уже упоминалось. Этот широко известный труд носит название «Размышления» и переведен на многие языки. Сохранилась также, хотя бы частично, и переписка Марка Аврелия с Марком Фронтоном, который сначала был приставленным к нему Антонином Пием воспитателем, а впоследствии стал его другом. Благодаря этим двум источникам, а особенно первому из них, мы можем заглянуть прямо во внутренний мир правителя, в его образ мыслей и способ оценки людей и событий. Из всех знаменитых персон древнего мира нам столь же хорошо известны – изнутри, из собственных высказываний и оценок – до него – лишь Цицерон и после – император Юлиан Отступник и святой Августин.

Если вернуться к «Размышлениям», то там мы найдем лишь одно, притом очень короткое, высказывание по поводу Фаустины. А именно, в I книге император благодарит богов за все оказанные ими благодеяния в его жизни. А именно за то, что у него были хорошие родители, хороший дед, хорошая сестра, хорошие родственники и учителя – и так далее. Здесь же он перечисляет и то, что по милости богов дети его не лишены способностей и не отмечены никакими телесными изъянами. И наконец в конце этого длинного списка благодарностей включена также и такая: «И что жена у меня именно такая, какая есть: такая преданная, такая любящая, такая простая». Обычные, короткие слова – но какие содержательные и красивые. Написаны они были еще при жизни Фаустины, но могли бы служить и эпитафией, сложенной любящим мужем возлюбленной жене.

В переписке императора с Фронтоном имя Фаустины встречается часто, причем как в письмах Марка Аврелия, так и в письмах его адресата. Марк Аврелий пишет: «Фаустину сегодня лихорадило, во всяком случае, мне показалось, что я это почувствовал. Но, слава богам, она сама меня успокаивала, так послушно демонстрируя покорность». Или: «Каждый день поутру я молюсь богам за Фаустину». И наконец: «Приближается день, когда Фаустина должна родить. Мы должны верить в благосклонность богов». В свою очередь Фронтон пишет императору: «Я видел твою дочь. Мне показалось, что я вижу сразу вас обоих – и тебя, и Фаустину. Столько доброты обоих ваших лиц в ней соединилось». И еще в другом месте: «Слышал я, госпожа твоя болеет. Пусть боги позаботятся о ее здоровье».

И опять – самые обычные слова, никакой витиеватости выражений, лишь искренняя забота о здоровье близкого человека, сердечные упоминания, какие и по сей день повторяются в переписке любящих друг друга супругов. Конечно, мы бы предпочли, чтобы сохранилась переписка императора с самой Фаустиной, их письма друг другу, как переписка короля Яна с Марысенькой. Однако, принимая во внимание пропасть времени, отделяющую нас от II века, мы и так должны быть благодарны судьбе за то, что сохранились хотя бы эти фрагменты.

Конечно, все это не означает, что муж и жена всегда и во всем были единодушны. Споры, как это бывает даже в самых удачных браках, могли случаться по поводу выбора мужей для их дочерей. Так вот, пять выживших дочерей от этого брака были выданы замуж за мужчин намного старше их – по крайней мере на 10-20 лет. Как уже говорилось, в те времена это было практически правилом, но здесь это была не просто дань традиции, а предельно последовательная династическая политика. Император хотел, чтобы его единственный сын Коммод, который был еще очень юн, став правителем, имел при себе круг зрелых и опытных людей, связанных с ним родственными узами. Точно так же он связал с собой Луция Вера, который правил совместно с ним после кончины Антонина Пия. В 164 г. Марк Аврелий выдал за него свою дочь Луциллу. Однако, когда спустя пять лет Луций Вер умер, в мужья Луцилле был выбран прекрасный военачальник Помпеян, который был старше нее на двадцать лет. Так вот, в этом случае обе женщины, и Фаустина, и Луцилла, пытались воспротивиться браку. Не устраивала их, похоже, не разница в возрасте, здесь дело было в их излишних амбициях: как можно было допустить, чтобы имеющая титул августы Луцилла стала женой человека более низкого достоинства!

Знаменательно, что Фаустина сопровождала мужа во многих его поездках и даже в военных походах. А вести войны императору приходилось, поскольку именно его правление – правление императора-философа! – не было столь же спокойным и безмятежным, как период правления его предшественника. На восточные провинции напали парфяне. Туда был послан Луций Вер, и его полководцы вытеснили врага. Мир с парфянами был заключен в 166 году, однако вернувшаяся армия принесла с собой в Рим заразу, которая в течение последующих лет долго еще опустошала почти все провинции империи. В это же время шли тяжелые бои с племенами варваров – в основном, германскими, – которые пытались вторгнуться в границы империи в Европе, и прежде всего в районе среднего течения Дуная. В 169 г. варвары добрались аж до Аквилеи. Поскольку в начале этого года Луций Вер умер, император Марк Аврелий вынужден был сам отражать нападения врагов, которые в 170 г. прошли разрушительной волной по центральной Греции. Кроме того, вспыхивали восстания в Египте, а мавры из Африки вторглись в Испанию. Но в течение нескольких последовавших за этим лет император перешел к наступательным действиям: он перешел через Дунай и приступил к покорению земель, на которых ныне расположены Чехия и Словакия, а тогда жили германские племена маркоманов и квадов. Именно тогда, в 174 году, Фаустина вместе с маленьким Коммодом сопровождала его и получила титул mater castrorum – «мать лагерей».