Хамфри Карпентер - Джон Р. Р. Толкин. Биография Страница 33

Он не симулировал и не отлынивал от службы. Болезнь его была самой что ни на есть настоящей. Однако, как писала ему Эдит, «лишний день в постели — лишний день в Англии», да он и сам знал, что выздоровление почти неминуемо означало возвращение в окопы. И вот, как бывало со многими другими солдатами, его тело отозвалось и температура у него поднялась. Толкин соблюдал постельный режим, добросовестно глотал аспирин, но лучше ему не становилось. К апрелю, однако, он был признан годным к службе и отправлен в армейскую школу связистов на северо-востоке Англии. В случае успешной сдачи экзаменов у него был хороший шанс, что его назначат офицером связи в йоркширском лагере, что, вероятно, избавит его от окопов. Толкин сдавал экзамен в июле, но провалился. Не прошло и нескольких дней, как он снова слег, и ко второй неделе августа опять оказался в больнице.

На этот раз с больницей ему повезло: его положили в Бруклендский офицерский госпиталь в Гулле. Лежавшие вместе с ним пациенты оказались приятной компанией, и в их числе был один из его товарищей по полку ланкаширских стрелков. Толкина навещали монахини из местного католического монастыря. С одной из них он подружился, и дружба эта продолжалась до самой ее смерти. К тому же здесь он мог продолжать работать над своей книгой. Тем временем Эдит, уже на шестом месяце беременности, ютилась со своей кузиной в жалком домике у моря. Она давно уже жалела, что покинула Уорик: Грейт-Хейвуд ее вполне устраивал, но сейчас жизнь сделалась почти невыносимой. Пианино в доме не было; еды катастрофически не хватало из-за того, что немецкие подлодки топили английские корабли, а Рональда она почти не видела: из Хорнси до его госпиталя ехать было долго и утомительно. Местная католическая церковь временно располагалась в убогом здании кинотеатра, так что Эдит уже склонялась к тому, чтобы ходить в англиканскую приходскую церковь заодно с Дженни; а беременность ее страшно утомляла. Эдит решила вернуться в Челтнем, где она прожила три года, ведь Челтнем был единственным городом, где ей действительно нравилось. Рожать она собиралась в уютной больнице, а до тех пор они с Дженни могли обосноваться и в меблированных комнатах. Итак, они отправились в Челтнем.

Примерно тогда же, вероятно, во время пребывания в гулльском госпитале, Толкин создал еще одно крупное произведение для «Книги утраченных сказаний». Это была повесть о злосчастном Турине, со временем озаглавленная «Дети Хурина». В ней тоже можно отследить литературные влияния: поединок героя с огромным драконом неизбежно вызывает в памяти деяния Сигурда и Беовульфа, в то время как совершенный по неведению инцест с сестрой и последующее самоубийство героя вполне сознательно заимствованы из истории Куллерво в «Калевале». Но и тут эти «влияния» лишь поверхностные. «Дети Хурина» представляют собой впечатляющий сплав исландской и финской традиций, но не только: предание отличается высокой сложностью драматических коллизий и тонкостью разработки характеров, какие в древних легендах встречаются нечасто.

16 ноября 1917 года в челтнемском родильном доме у Рональда и Эдит Толкин родился сын. Роды были трудные, жизнь Эдит оказалась под угрозой. Но хотя Рональда выписали из больницы, его затребовали в лагерь, и, к своему величайшему огорчению, он смог получить отпуск для поездки на юг только через неделю после родов, а к тому времени Эдит уже начала оправляться. Мальчика решили назвать Джон Френсис Руэл, Френсис — в честь отца Френсиса Моргана, который приехал из Бирмингема крестить младенца. После крестин Рональд вернулся в армию и Эдит привезла ребенка назад в Йоркшир. Она поселилась в меблированных комнатах в Русе, деревне к северу от устья Хамбера и неподалеку от лагеря, где теперь находился Рональд (получивший чин лейтенанта). К тому времени представлялось маловероятным, что его снова отправят во Францию.

В те дни, когда Толкину давали увольнительную, они с Эдит ходили гулять. Они нашли близ Руса лесок, заросший болиголовом, и много бродили там. Позднее Рональд вспоминал Эдит, какой она была в то время: «Волосы цвета воронова крыла, атласная кожа, сияющие глаза. Она чудно пела — и танцевала!» Она пела и танцевала для него в лесу, и так родилась история, ставшая центральной в «Сильмариллионе»: повесть о смертном человеке Берене, полюбившем бессмертную эльфийскую деву Лутиэн Тинувиэль, которую он впервые видит танцующей в лесу в зарослях болиголова.

Эта глубоко романтическая волшебная история затрагивает более широкий спектр чувств, нежели что-либо написанное Толкином прежде, достигая временами поистине вагнеровского накала страстей. Кроме того, это первая из историй Толкина, в которой описывается квест[35], и путешествие двух влюбленных в жуткую твердыню Моргота, где они должны добыть Сильмариль из железной короны Черного Властелина, кажется таким же безнадежным, как задача Фродо донести Кольцо до Ородруина.

Из всех легенд Толкина история Берена и Лутиэн была у него самой любимой, и не в последнюю очередь потому, что Лутиэн в чем-то ассоциировалась у него с женой. Когда Эдит умерла — более пятидесяти лет спустя, — Толкин писал сыну Кристоферу, объясняя, почему он хочет, чтобы на ее могильном камне стояло и имя Лутиэн: «Она была моей Лутиэн — и знала об этом. Сейчас я больше ничего не скажу. Но мне хотелось бы в ближайшее время о многом с тобой поговорить. Потому что, если я так и не напишу связной биографии — а это представляется весьма вероятным, не в моем это характере, ибо я предпочитаю выражать наиболее глубокие чувства в сказаниях и мифах, — кто-нибудь близкий мне по духу должен знать хотя бы немного о том, о чем в мемуарах не говорится: об ужасающих страданиях ее и моего детства, от которых мы избавили друг друга, однако оказались не в силах полностью залечить раны, которые позднее часто мешали нам жить; о страданиях, которые мы претерпели после того, как возникла наша любовь, — все это (помимо и превыше личных слабостей) может помочь простить или хотя бы понять ошибки и темные минуты, которые временами омрачали нашу жизнь, и объяснить, почему они так и не сумели затронуть самой сокровенной глубины наших сердец или затмить воспоминания о нашей юношеской любви. Ибо мы всегда (в особенности оставаясь наедине) встречались на лесной поляне и шли рука об руку, спасаясь от тени грозящей нам смерти, пока не настала пора последнего прощания».

Пребывание Толкина в Русе закончилось весной 1918 года, когда его перевели в Пенкридж, один из лагерей в Стаффордшире, где он некогда проходил подготовку перед отправкой во Францию. Примерно в это же время все его товарищи по батальону, которые еще служили во Франции, погибли или попали в плен под Шемен-де-Дамом.