Борис Григорьев - Карл XII, или Пять пуль для короля Страница 33

То же самое можно сказать и о шведской кавалерии, в которой основной тактической единицей был эскадрон из 250 кавалеристов. Боевой порядок эскадрона состоял из двух или трех шеренг, выстроенных в виде плуга. Каролинская кавалерия стрелковое оружие в бою не использовала и шла в атаку со шпагами и палашами в руках. Но нападали они в плотном строю — «колено о колено», и если противнику не удавалось рассеять этот строй артиллерийским или мушкетным огнем, то эскадрон, как таран, врезался в его порядки, сминал их и обращал обороняющихся в бегство.

... А на правом фланге, свидетельствовал один из участников боя, началась настоящая резня. Русские оборонялись отчаянно, и паника охватила их не сразу. Они стреляли в нападавших и «...убили многих хороших товарищей», говорит тот же участник битвы. Полковник Поссе со своей кавалерией на правом фланге, а полковники Майдель и Сгенбок — на левом прошли ров с окопом и вышли в намеченные пункты, но при большом численном преимуществе оборонявшихся они отнюдь не чувствовали себя хозяевами положения. Шведы уже продвигались с обеих сторон к центру корпо ди батальи, в то время как обе штурмовые колонны шведов вытесняли русских с других бастионов и шали их перед собой вдоль окопов к флангам. Многие русские бросались на землю и притворялись убитыми, но эта хитрость была скоро разгадана, и шведы протыкали всех подряд штыками.

На северном фланге — левом для шведов и правом для русских — шведы гнали оборонявшихся по направлению к мосту, пока не уперлись в болото. Здесь стойко держали оборону Преображенский и Семеновский гвардейские полки и спешенные драгуны, и наступление шведов захлебнулось. Многие русские в поисках спасения выбежали из окопов на свободное поле, но там их встретила шведская кавалерия и погнала обратно. Солдаты, офицеры, обозные повозки — все скучилось у единственного моста, но и туда уже пробивались драбанты, чтобы отрезать русским путь к отступлению. В этом бою драбанты короля в первый раз доказали, что они являются не только элитной, но и комбатантной частью шведской армии[51].

Неожиданно мост треснул и обвалился, река Нарва заполнилась утопавшими людьми. Де Круа и Халларт, находившиеся именно на этом фланге, почему-то решили, что смысла сопротивляться больше нет, и туг же отдали себя в руки шведов[52]. Наемники — что с них взять. Герцог — одна нога во французском сапоге, другая в русском (вероятно, атака шведов застигла его врасплох во время сна) — вышел за окопы и сдался в плен.

Но русские офицеры продолжали сопротивляться, образовав из обозных повозок и других подручных средств нечто вроде вагенбурга. Они организовали круговую оборону и создали для наступающих шведов довольно неприятную ситуацию. Здесь состоялся самый ожесточенный в Нарвеком сражении бой, и шведам пришлось перебрасывать с правого фланга подкрепления.

Наступала темнота, и нужно было как-то завершать битву. Уже произошло серьезное недоразумение, когда шведы начали палить в своих. Накладка объяснялась тем, что победители несли с собой захваченные в бою русские знамена и потому ошибочно были приняты за противника. Карл XII, вымазанный в болотной тине, потеряв один сапог, до сих пор державшийся вне русских укреплений, к вечеру взошел на них и призвал генералов кончать сражение. По его приказу подтащили артиллерию и стали в упор расстреливать вагенбург, после чего сопротивление русских прекратилось, и к 20.00 они выслали к шведам парламентеров. Парламентеры настаивали на свободном проходе на другой берег со знаменами и артиллерией, но король не соглашался: он предоставлял им право уйти с личным оружием, а знамена, артиллерию и высших офицеров оставил у себя: К 23.00 Камперхольмский мост был починен русскими пленными саперами, и русские части, понукаемые двумя батальонами шведских гвардейцев, медленно потянулись на другой берег.

И король, и его генералы втайне облегченно вздохнули, что им так удачно удалось избавиться от русских, на охрану которых у них просто не было сил. Центр и правый фланг русских были заняты, теперь можно было уделить внимание и левому. Там никаких столкновений практически не было, противника «охраняли» кавалерия Вахтмейстера и часть выделенных пехотных батальонов. Другая часть была переброшена к вагенбургу преображенцев и семеновцев, и теперь их надо было срочно возвращать назад.

Запас патронов в некоторых пехотных полках вышел, и генералу О. Веллингку было поручено получить боеприпасы у коменданта Нарвы X. Р. Хорна. Осажденные в конце битвы сделали вылазку своими скромными силами и по мере возможности оказывали содействие пришедшей им на выручку армии короля. Б. П. Шереметев, стоявший на южном фланге русской обороны, в бой вступать не стал, а со всем своим кавалерийским корпусом бросился в реку, спасаясь от наседавших шведов вплавь. По русским данным, в реке утонуло около тысячи кавалеристов.

Командующий левым флангом генерал Вейде[53] был ранен, но упорно отражал атаки шведов. Узнав, что правый фланг уже разбит и его защитники либо погибли, либо рассеяны, либо попали в плен, он пришел к выводу о бесполезности дальнейшего сопротивления и утром 1 декабря (20 ноября) послал шведам парламентера х запиской на немецком языке. Текст ее гласил (в двойном переводе с немецкого, сделанного шведами, и шведского, сделанного автором): «Ввиду того, что мы отсечены от армии, хотим защищаться до последней капли крови; но если мы подучим разумные для обеих сторон условия, то, если они окажутся великодушными, я готов их принять».

Вейде получил ответ, что он может полагаться на милость короля Швеции, но сначала должен сложить оружие и сдаться на милость победителей без всяких условий. Вейде сдался, и вторая часть битвы была закончена. Позже договорились, что солдаты и младшие офицеры могут возвращаться домой без оружия, но со своими личными вещами. Таких оказалось от десяти до двенадцати тысяч, и они длинной колонной проходили мимо Карла и его генералов, бросали на землю ружья и знамена и уходили с палками в руках. С них взяли обещание по возможности не бесчинствовать в землях его королевского величества. Интересно, кто и как им переводил на русский язык такое пожелание.

Это был благородный жест со стороны Карла XII, пишут шведские историки, забывая при этом упомянуть, как король нарушил данное слово и вопреки своему обещанию задержал в плену большую группу старших офицеров, лишив их оружия. А «благородство» шведского короля в значительной степени диктовалось объективными условиями, потому что шведская армия, уступавшая побежденной по численности, понесла чувствительные потери. К тому же войска устали, измокли и замерзли, и дисциплина в некоторых частях стала падать, К примеру, финские пехотинцы, обнаружив в русском лагере запасы спиртного, напились на голодный желудок так, что поголовно вышли из строя. Конечно, замечают шведские историки, будь на месте Карла натура менее великодушная, она нашла бы другой выход обезвреживания многочисленных солдат Вейде, например, держать всех в плену, по праву победителя не обращая внимания на отсутствие реальных возможностей для их прокормления, или приколоть всех штыками, как поступит Реншёльд с русскими 4500 пленными под Фрауштадтом (Вшов). В истории таких примеров много, в том числе и в новейшей. Так что вероломство короля тоже объяснилось бы вполне просто: русские «варвары» не заслуживали того, чтобы с ними обращались по-рыцарски.