Александр Байгушев - Русский орден внутри КПСС. Помощник М. А. Суслова вспоминает Страница 34

Он сумел выйти и на правильные отношения с Думой. Первую Думу — он ее элементарно разогнал, опираясь на широкую общественную поддержку — на Союз Русского Народа.

Как разгонялась Вторая Дума, такая же кадетская, как не работавшая Первая? а так же примитивно. По «голосу народа»! Главный Совет Союза Русского Народа направил местным отделам циркуляр: «С того момента как в органе союза “Русском знамени” на первой странице появится знак креста, тотчас начать обращаться с настойчивыми телеграммами к Государю Императору и к Председателю Совета Министров П.А. Столыпину и в телеграммах настойчиво просить и даже требовать: а) немедленного роспуска Думы б) изменения во что бы то ни стало избирательного закона».

И вот 14 марта 1907 г. На первой странице «Русского знамени» появился черный крест, и в столицу хлынул неистовый поток народных телеграмм, а по стране прокатилась волна «верноподданных» манифестаций. Царь и Столыпин уверились в себе, что народ, широкая русская общественность их действия поддержит. А дальше уже была проходная рутина, ибо было бы принято властное решение, а конкретный повод, найти к чему прицепиться, и как разогнать — это элементарная политическая техника. Вдруг документами Столыпин «уличил» социал-демократов, что они хотят революции. Но ведь они этого и не скрывали никогда. Однако Столыпин явился в Думу и потребовал отстранить 55 социал-демократических депутатов. Тут же от Союза Русского Народа подключился Пуришкевич и предложил «выдать этих 55 террористов и отправить на виселицу». Заваруха. Компрометация Думы. Позорище на всю страну. Может ли дальше такая Дума нормально работать?

И — на первый странице «Русского знамени» аршинными буквами напечатан царский манифест от 3 июня 1907 года о роспуске Второй Государственной Думы. Газета ликующим аншлагом сообщала: «Главный совет Союза Русского Народа поздравляет свои отделы с роспуском крамольной думы». А на следующий день Царь Николай Второй прислал на имя А.И. Дубровина благодарственную телеграмму: «Да будет же мне Союз Русского Народа надежной опорой, служа для всех и во всем примером законности и порядка».

Союз Русского Народа не боролся за Таврический дворец. Идгриги внутри Второй Государственной Думы были черносотенцам мало интересны. А один худосочный «Союз 17 Октября», то есть «партия власти», никак не мог без активной помощи Союза Русского Народа выиграть выборы, пока черные сотни массово не принимали Думу как учреждение и ратовали за предложение председателя монархического съезда князя Н.С. Щербатова заменить ее Земским собором. Но после того, как власть, опираясь на все тот же Союз Русского Народа, разогнала обе эти Думы, перед Столыпиным встал вопрос — что же делать дальше? Отменять «Манифест 17 октября»? Уступить Союзу Русского Народа и созывать Земский Собор всех сословий?

Столыпин решился на полумеру — попытаться оседлать Думу, добившись размежевания внутри Союза Руского Народа на «старообрядцев»-«соборников» и обновленцев «думцев».

У мемуаристов есть два взгляда на тот период русской истории.

Первый взгляд. В Третьей Государственной думе «октябристы», наконец-то, сумели сколотить большинство. Обеспечил им это большинство Союз Русского Народа, который раскололся, на «дубровинцев» — противников и «марковцев» — сторонников участия черносотенцев в работе Думы. Марков и Пуришкевич (этот даже полувыделился в несколько обособленный «Союз Михаила Архангела»!) стали лидерами черносотенной группировки в Думе, сотрудничавшей с «октябристами». «Октябристы» возглавили Думу. Гучков и Родзянко, понадеялись сохранить русскую власть, ринувшись в Государственную Думу «писать законы». Но тем самым русская элита приняла иудо-масонскую игру. Перешла на «их» поле. Дочь Родзянко мне потом рассказывала, что ее отец и Гучков лишь уже в эмиграции этот свой катастрофический для соборной России просчет поняли. Ведь переведя политическую борьбу на думское поле, они свой «большой народ» сразу уравняли в силах с «малым народом». Хуже того, обеспечили «малому народу» полнре превосходство в силах за счет того, что именно «малый народ» владел всеми массовыми газетами и мог освещать деятельность Думы, как ему было выгодно. Мог засорять через прессу умы, а тем временем преспокойненько подпольно готовить насильственный захват власти, зная, что Союз Русского Народа теперь сидит вместе с Пуришкевичем и Марковым Вторым в Думе, занят думской борьбой, и уже практически вне народа. Зная, что поднимать повсеместно «черные сотни» на манифестации, а то и на погромы уже практически некому, и русский народ при смене власти наверху останется в стороне — будет безмолвствовать.

Противоположный взгляд. Когда выборы в Третью Государственную Думу Столыпин взял под контроль и уговорил обновленческое крыло Союза Русского Народа во главе Марковым и Пуришкевичем отказаться от бойкота Думы, согласиться на думскую деятельность, поддержать активно на выборах «октябристов» и самим войти в Думу, то это решение Столыпина было в той ситуации единственно реальным. Во всяком случае, только благодаря такому решению «октябристы» на этот раз оглушительно победили, и Столыпин получил в Думе гарантированную поддержку, умело балансируя между двумя думскими большинствами — правоктябристским (крайним, последовательно черносотенным) и октябристско-кадетским (праволиберальным). В некрологе на его смерть «Новое время» 6 сентября 1911 напишет: «Столыпин выдвинулся и определился в Думе. Но, в то же время, он в значительной степени определил собой Государственную думу. Если Государственная дума в настоящее время работает и законодательствует, то этим она обязана Столыпину.

Столыпин «чувствовал» Государственную думу». Нужно ли это было политически — «чувствовать» Думу? во всяком случае, это надо было уметь. И именно это дало ему возможность получить целых пять благотворных лет для надежного разгона «столыпинской реформы», на которую сам Столыпин просил у общества и отводил ей двадцать лет.

Как сам Столыпин свои реформы формулировал? «Итак, главная наша задача — укрепить низы. В них вся сила страны. Их более 100 миллионов! Будут здоровы и крепки корни у государства, поверьте — и слова русского правительства совсем иначе зазвучат перед Европой и перед всем миром. Дружная, общая, основанная на доверии работа — вот девиз для всех нас, русских! Дайте государству 20 лет покоя, внутреннего и внешнего, и вы не узнаете России».

Кого Столыпин считал внутренним и внешним врагом России? Столыпин не скрывал, что «их», противостоящих Русской Идее. И как ни парадоксально на первых порах его активно подержали не только справа, но и разумные силы слева.